Первый среди равных. Книга XV (СИ) - Бор Жорж

— Тогда откуда список имён и вся остальная информация? — прямо спросил я.

— Так не только дворяне ко мне ходят, — пожал плечами ресторатор. — И главы дружин и обычные дружинники захаживают. И маги… Слухами земля полнится. А когда тебе каждый второй говорит, что его господин оружием закупается в Поднебесной и инструкторов берёт, то тут и слепому всё видно будет. Как перед бунтом я встречу князю Белову хозяином чайного магазина устроил, так поехал сразу к себе в особняк. Думал, пару дней и одумаются, но всё вон как повернулось.

— А кто этот хозяин чайного магазина? — повернулся я к Распутину.

— Местный представитель Поднебесной, — задумчиво ответил граф. — Вроде тайного посла, о котором все местные знают.

— Перекусили уже, Григорий Владимирович? — поинтересовался я у временного губернатора и тот кивнул, убирая в сторону почти пустую тарелку. — Тогда прокатимся? Вениамин Исаакович, а не покажете ли вы нам, где в вашем городе находится лавка с товарами из Поднебесной?

Москва

Кремль

Вечер был удивительно теплым. Сумерки ложились на красный кирпич стен Кремля, а в большой комнате с белыми стенами, скрытой за массивными дверями, горел только мягкий свет нескольких магических ламп. Император Алексей Александрович сидел в кресле, но в этот раз не за рабочим столом. Его взгляд был устремлён на кровать, стоявшую у окна. На кровати лежал его сын — наследник престола, Дмитрий Алексеевич. Бледный, с закрытыми глазами, но уже без прежней мертвенной хрупкости, он дышал ровно, а его Источник медленно приходил в себя.

Император провёл ладонью по лицу. За последние дни он не спал толком ни минуты. Суета, доклады, планы, постоянные совещания… И всё время — этот тяжёлый груз, как будто мир сам решил обрушиться на его плечи. Он привык к тяжести власти, но сейчас в нём появилось нечто личное, очень болезненное. Сын. Его сын.

Он наклонился, положил руку на край одеяла, словно желая убедиться, что Дмитрий действительно рядом, он все еще жив и он всё ещё с ним. Пальцы Императора едва заметно засветились. Дар Жизни мягко ощупал ауру юноши, проверяя её прочность. Да, Разумовский сказал, что восстановление цесаревича должно происходить подальше от Кремля с его повышенным магическим фоном. В местах, очень бедных энергией Жизни. Организм наследника сам будет стремиться к восстановлению. Но, в текущей ситуации это было невозможно.

— Держись, мальчик мой, — тихо произнёс он. — Ты сильный. Ты справишься.

Ему вспомнились последние события — не как строки докладов, а как картины. Князь Разумовский, Ярослав Константинович, тот самый человек, который сумел сделать невозможное. Решительный рейд в сердце Австрийской империи, проведённый, когда дипломатия зашла в тупик. Неожиданно быстрый и жестокий удар, который обезглавил государство, планирующее полноценное вторжение на западных границах. Разумовский действовал как всегда, неожиданно и… невероятно, и фактически завершил войну, не дав ей перерасти в полномасштабную кампанию. Алексей Александрович знал: этот удар спас тысячи сотни жизней и несколько множество территорий от катастрофы.

Он покосился на сына. Дмитрий ничего этого не видел. Он находился без сознания.Но он выздоравливал. Чего не могли сделать лучшие лекари Империи, и он сам — величайший маг аспекта Жизни в государстве, провернул молодой князь. Совершив буквально чудо. Сейчас Алексей Александрович не сомневался: когда сын окрепнет, он поймёт, что мир, в который он возвращается, изменился. И изменился необратимо.

Император тяжело выдохнул. После Австрийской империи внимание Разумовского переключилось на Африку. Там, где появилась очередная проблема, после дерзкого рейда австрийцев в самое сердце территории Бриссу. Там, где казалось дожен начаться новый мировой конфликт. Алексей Александрович вспомнил свой недавний приказ: усилить миссии Разумовского, дать ему полномочия действовать без оглядки на протоколы. И вновь тот справился. Африка затихла. Бриссу успокоились, аномальный континент уже не взорвется, дипломатические связи — восстановлены.

— Ты даже не представляешь, Дима, сколько долгов у меня теперь перед этим человеком, — с усталой усмешкой сказал Император, обращаясь к безмолвному сыну. — И сколько врагов он себе нажил за нас.

Он откинулся в кресле, прикрыв глаза. Перед внутренним взором вспыхивали картины. Колонны войск на границах. Переговоры с Американской Конфедерацией, президент которой теперь общался не с ним, а с Разумовским. Сотни отчётов о заговорщиках, которых Жандармерия выдёргивала буквально из-под Кремля. И, конечно — новый порядок. Новый мир, который рождался на глазах.

Император не боялся перемен. Он сам их начинал. Но теперь, когда подросшее поколение магов и офицеров требовало новых правил, когда рода переставали быть просто семьями, а превращались в государственные институты, всё менялось. Он видел в этом шанс — и угрозу.

— Отец считал, что я слишком мягкий, — пробормотал он, словно сын мог слышать его. — А я просто верю, что порядок — это не страх. Это ответственность. И если мы не построим новый порядок, то его построят другие. На крови, на хаосе, на рабстве.

Дмитрий едва заметно пошевелил пальцами, и Император тут же открыл глаза. Но юноша оставался без сознания. Лишь тонкая нить жизни медленно тянула его обратно. Алексей Александрович снова провёл ладонью над его грудью, проверяя ритм ауры.

Ему вспомнилось, как он впервые увидел Ярослава Разумовского. Мельком, на одном из императорских балов, рядом со своим отцом. Тогда Ярославу было сколько? Семь лет, кажется… А теперь этот человек теперь стал ключом к выживанию всей Империи. И всего мира…

— Тебе нужно многое сделать, — сказал Император, глядя на сына. — Я хочу, чтобы ты видел этот новый мир. Чтобы ты понял, что важнее всего. Не трон. Не границы. Люди.

Он замолчал, слушая тишину медицинского кабинета. Вечерние колокола где-то далеко гулко били в воздухе. Алексей Александрович чувствовал, как мир вокруг становится другим. Он держал сына за руку — впервые за многие месяцы — и понимал, что его собственная жизнь теперь делится на «до» и «после».

— Ты выздоровеешь и вернёшься, — повторил он уже почти шёпотом. — А я сделаю всё, чтобы к тому моменту Империя была готова к передаче власти. Я прожил хорошую жизнь…

Он громко закашлялся, в глазах потемнело, но он поднялся, прошёл к окну, глядя на ночную Москву. Вспомнил старый порядок. Вспомнил, как меняется мир. Вспомнил, что новое время требует не только силы, но и мудрости.

Император вернулся к креслу, сел, положил ладонь на плечо сына и закрыл глаза. Теперь он думал не о бумагах, не о заговорщиках и не о войнах. Он думал о будущем. О новом мире, который придёт. О том, чтобы сын в нём жил. Вот только сейчас был такой момент, когда все будущее человечество зависело всего от одного человека, как бы странно это не звучала. От молодого князя, Ярослава Разумовского. Пусть же удача сопутствует ему, иначе у человечества не будет никакого будущего…

Глава 12

Моё предложение было воспринято, как приказ и хозяин сети ресторанов тут же унёсся из банкетного зала куда-то во внутренние помещения своего заведения. Я с некоторым сожалением окинул взглядом нетронутые блюда на столе и тоже поднялся. Следом за мной покинули свои места граф Распутин и его дочь.

На улице пришлось подождать не больше минуты. Колонна машин остановилась прямо у входа и к нам подскочил господин Пинзер. Столица Дальневосточной губернии была достаточно большим городом и до чайной лавки мы добирались минут тридцать.

За это время я успел увидеть достаточно, чтобы убедиться в правдивости слов графа Распутина. Григорий Владимирович за завтраком сказал, что в здешних местах нет одной головы и потому нет порядка. Множество мелких родов рвали на части друг друга в попытках захватить ещё немного власти или увеличить влияние своей семьи в отдельно взятом районе. Всё это складывалось с довольно комичную конкуренцию вывесок и даже негативную рекламу конкурентов. Вот только местным жителям было от этого совсем не смешно.