Локки 7. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Кхем, кхем, — тактично покашлял кто-то за матерчатым пологом палатки.

— Входите, графиня, — разрешил Рыльский, снова расправив плечи и вскинув голову.

Он пристальным взглядом встретил вошедшую в палатку загорелую блондинку, облачённую в форму мага.

— Вызывали, господин полковник? — проговорила она, отдав честь.

— Вызывал. Присаживайся, разговор будет коротким, но… тяжёлым, — сглотнул Рыльский и указал на стул по другую сторону стола.

Красотка грациозно присела и скользнула быстрым взглядом по лицу аристократа, пытаясь не показывать жалость, которую он вызывал в ней. Граф всё же заметил её эмоции и печально усмехнулся.

— Вам меня жаль, Белова? — спросил он, склонив голову к плечу.

— Вы потеряли сына, — грустно проговорила она, сдвинув брови к тонкой переносице.

— Скоро многие потеряют сыновей, дочерей, братьев и сестёр. Битва с Хаосом будет жестокой. И на кого возложить ответственность за все эти смерти? Есть много кандидатов. А кто виноват в смерти моего сына? — просипел Рыльский и остро взглянул на девушку, словно хотел вскрыть её черепную коробку и взглянуть на мысли.

— Он сам, — твёрдо ответила она, не отводя взгляд. — Конечно, Громова можно винить в случившемся, но это будет неправильно. Если вы, граф, считаете, что в смерти вашего сына есть вина Александра, тогда вините и меня. Ведь именно я была причиной их вражды. Я — отправная точка, с которой началось соперничество парней. А значит, на мне тоже лежит вина за его смерть.

— Тогда уж и я виноват, что воспитал его таким… — печально вздохнул мужчина и отрешённым взором уставился на стену палатки, словно видел там прошлое, когда его сын ещё был ребёнком, во всём пытающимся подражать отцу.

— Что вы хотите от меня, полковник? — прямо спросила Белова, откинув со лба непослушную прядь волос, частично выгоревших под палящим солнцем Пустоши, ненавидящем всех живых.

— Совета. Я должен отомстить за сына. Многие шепчутся за моей спиной, называя Громова виновником этой трагедии. Но… — оборвал себя Рыльский и сглотнул, — но я должен думать о благе рода. Вражда с Громовым может привести к уничтожению моей семьи. Этот юнец, кем бы он ни был на самом деле, выкашивает врагов не хуже самой Марены.

— Не связывайтесь с ним! — жарко выдохнула блондинка, резко подавшись к столу. Аж ножки стула скрипнули. — Громов может быть как самым верным другом, так и самым страшным врагом, готовым на всё! Он уничтожит вас, клянусь всеми богами. Мне искренне жаль, что так сложились обстоятельства, ведь если бы ваш сын подружился с ним… О-о-о! Он бы тогда обрёл верного соратника до конца жизни. Но вышло как вышло. И вы должны думать о семье. У вас есть и другие дети. А месть приведёт лишь к ещё большей крови.

Мужчина мрачно кивнул и следом с каким-то внутренним облегчением добавил, наконец-то приняв нелёгкое решение:

— Я не буду мстить Громову. И сразу же после битвы с Хаосом покину армию и вернусь в своё поместье.

— Армия многое потеряет с вашим уходом. Вы опытный командир.

— Нет, так будет лучше. Я уже сейчас в каждом убитом солдате вижу лицо сына. А дальше будет только хуже. Но вдали от кровопролития я, возможно, сумею прийти в себя, — совсем тихо закончил граф и вяло двинул пальцами, показывая, что Белова может идти.

Та кивнула, встала со стула и одёрнула форму, а потом вышла из палатки, с грустью думая, что Рыльский вызвал её как раз за тем, чтобы она поддержала его сложное решение отказаться от мести. Возможно, скажи она что-то другое, и тогда бы старый граф бросил в пекло мести всё, что у него осталось. А так всё пошло пусть и по морально тяжёлому пути, но бескровному.

Драконица с таким радостным рёвом встретила Апофиса, что с гор чуть не спустилась лавина. Мы с Хеймдаллем аж смутились и отошли в сторонку, чтобы не мешать им. Расчувствовавшаяся драконица с толикой благодарности глянула в мою сторону, а потом принялась отчитывать сына за то, что он умудрился позволить каким-то грязным тварям умыкнуть его. Тут уже Апофис явно был благодарен мне, что я стою в сторонке и не слышу, как его распекает мать.

— Нам нужно возвращаться в твой город зверолюдов, — слегка подрагивающим голосом проговорил Хеймдалль, выпустив изо рта облачко пара.

На обратном пути мы снова успели замёрзнуть. Наши волосы покрылись инеем, а на одежде поблёскивали мелкие льдинки.

— Замёрз, что ли? — усмехнулся я, смахнув с ресниц снежинки.

— Нет, просто у нас мало времени, — торопливо выдал бог и напомнил: — Ты обещал, что мы пойдём в Башню, как только спасём твоего слугу.

— Подожди. Через минуту отправимся. Можешь пока насладиться видами, поиграть в снежки сам с собой и слепить снежную бабу. В общем, ни в чём себе не отказывай. А я поговорю с драконами.

Асгардец мрачно глянул на мою ехидную ухмылку, но ничего не сказал. А я развернулся и пошёл к драконам, давая им возможность торопливо закончить свой скандал. А они и правда скандалили…

Драконица что-то шипела сквозь зубы, почти припав мордой к снегу. Апофис же с вызовом сверкал глазами, приняв непокорную позу. Ни дать ни взять дерзкий подросток, воспринимающий в штыки мудрость матери.

— Кхам, — кашлянул я в кулак.

— Что тебе⁈ — грозно рыкнула на меня драконица, пыхтя, как огромный чешуйчатый паровоз. От её дыхания снег вокруг таял, превращаясь в лужицы. — Говори прямо, а не виляй хвостом, как обычно издалека подходя к делу!

— Ты не поверишь, но вот как раз сейчас я и собирался поговорить прямо…

— Ты прав. Я не верю!

— Что ж, твоё право, — миролюбиво заявил я и следом рубанул с плеча: — Скоро люди схлестнутся с ордой Сварга, и было бы неплохо, если бы ты выступила на стороне империи.

— С чего бы это⁈ — фыркнула она, гордо изогнув шею.

— Вообще-то он нам помог, — пробурчал Апофис и ещё тише добавил, посмотрев на меня: — Я точно буду участвовать в этой битве.

— Тебя не спросили! — рявкнула на него мать, клацнув зубами. Звук получился такой, словно кто-то передёрнул гигантский затвор.

— Ты скоро? — весьма вовремя бросил мне бог, нетерпеливо притоптывая ногой.

— Хорошо, человек, — нехотя процедила драконица, пронзив меня недружелюбным взором пылающих змеиных глаз. — Я разгромлю орду Хаоса, и мы будем в расчёте.

— Я не считаю, что ты мне что-то должна. Апофис мне близок, и я…

— Иди уже прочь! Хватит твоих слов! — рассердилась драконица.

Я нисколько не обиделся на неё, понимая чувства матери. Вежливо поклонился, дружелюбно кивнул на прощание Апофису и телепортировался к Хеймдаллю. А тот быстро открыл портал, перенёсший нас прямо на центральную площадь Гар-Ног-Тона к дому стариков-изгоев.

— Хеймдалль, тебя когда-нибудь из морозильника отправляли прямиком на раскалённую скороду? — проговорил я, задумчиво глядя, как по моей одежде стекают струйки воды, в которую под жаркими лучами солнца превратился лёд.

— Нет, — ответил бог, сконфуженно покосившись на лужу, образовавшуюся у него под ногами.

Он отошёл чуть в сторону и шмыгнул носом.

— Не переживай. Всё ещё впереди, — подмигнул я ему, снял порванный пиджак и крепко выжал его, добыв из него не меньше ведра воды.

— Твои зверолюды чего-то ждут, — внезапно произнёс бог, обратив внимание на группу хаоситов, замерших в стороне от Башни, грозно нависающей над площадью.

Зверолюды не заметили нашего появления. Они сосредоточенно смотрели в сторону Дворца Совета, стискивая лапами древки с вяло развевающимися стягами с изображением рокерской «козы». На некоторых домах тоже висели подобные полотнища. Даже купол Дворца венчала такая красота, прославляющая сына Сварга, то бишь меня.

— Фенрир знает, чего они ждут, — пожал я плечами. — Может, у них полдник по расписанию под открытым небом, вот они и замерли в ожидании, когда им принесут еду?

— Очень вряд ли, — хмыкнул бог и насторожился, когда над брусчаткой площади начал разворачиваться красный портал, созданный магией крови.