Искры на ветру (СИ) - Ярошинская Ольга

— Он хотел жениться, — прошептала Вив, оторвавшись от письма, и ее глаза заблестели от слез. — Он влюбился. Хотя они толком не были знакомы.

— Раз успели сделать тебя, значит, познакомились достаточно близко, — хмыкнула Камилла.

— Но мы ведь не знаем точно…

— Знаем, — сказала она, продемонстрировав руку. Щербатый камень в ее перстеньке переливался алым, словно в нем пульсировала кровь. Значит, это и есть артефакт… — Я так рада познакомиться с тобой, внучка. Мы все будем рады. У тебя есть и дядя, и тетя, и целая куча братьев. Жаль, что Мика погиб, и твой дедушка не дожил. Но они бы тоже любили тебя, я знаю. Ну, что ты… Зачем ты плачешь?

И сама тоже заплакала, сжимая Вив в хрупких объятиях. А Элай отошел и оставил их наедине. Кажется, свадебный подарок все же удался.

* * *

Сайгат шел к драконьему стойбищу, пиная сухие стебли травы. Злая обида душила его, жгла огнем, будто кто-то насыпал ему в грудь углей, и с каждым вздохом пламя разгоралось все яростней. Ркхутан погиб. Серебристая драконица смяла его точно барана.

Его дракон, его крылья и верный друг, остался лежать в крепости кровников, и изувеченное тело наверняка уже скормили зубастым ящерам, лишив всякого достоинства его смерть.

Сдавленный вой вырвался через сжатые зубы. Сайгат оперся на изгородь, впиваясь пальцами в грубые прутья, уронил голову на руки, и две капли упали в степную пыль. Отдышавшись, он попытался успокоиться. Драконы иногда погибают, люди тоже. Все смертны, но это утешение для слабых.

Ркхутана нет, но осталась память. Пока жив Сайгат, он будет помнить верного дракона. Слезы высохли, и Сайгат поднял голову, вглядываясь в седой перешеек, за которым скрывалась Айдана.

Человеческая память куда длинней короткого срока жизни. Сайгата запомнят. Его имя впишут в историю. Он станет великим королем и прикажет увековечить Ркхутана в летописях и картинах, отдав другу должные почести. Сайгат получил удар, и боли сильнее не чувствовал раньше. Но он отомстит.

Рыжая женщина была невестой: белое платье, цветы в волосах. Значит, это ее взял в жены Черный Огонь.

И она посмела ударить Сайгата!

Это она позвала серебряного дракона. Из-за нее вместо славной победы Сайгат получил позорное бегство и чужого ящера. Повезло еще, что Тинай так легко подставился под удар. Вождь не может остаться без крыльев.

Сайгат ухватился за эту мысль: ему повезло. Хоть в чем-то. Боги не совсем отвернулись от него. Не оставили в крепости кровников и дали возможность сбежать. Они испытывают его на прочность.

Сайгат все еще вождь клана, и у него есть дракон. Пусть не такой сообразительный, как славный Ркхутан, но крепкий и послушный. Совсем как его покойный хозяин.

Он услышал шаги и выпрямился. Это драконы поймут и не осудят. А воины не должны видеть слабость вождя.

Их было трое. Младший брат Тиная — еще только ставящий на крыло своего дракона — тер кулаками опухшие от слез глаза. Два других — бывалые воины — встали неподвижно, положив ладони на рукояти ножей.

Плохо. Так не стоят перед вождем. Так не стоят даже перед тем, кого считают своим.

— Твоя удача закончилась, Сайгат.

Слова летели в него точно камни.

— Если боги отворачиваются от вождя, то страдает весь клан.

Сайгат мог бы поспорить. Сказать, что боги все еще любят его. Но чужой дракон, что не скинул его со спины, не годился как довод.

— Ты не великий дракон, — яростно бросил младший брат убитого им Тиная и сплюнул в траву.

Такого оскорбления Сайгат бы ему не простил, но два воина сдвинули плечи, покрытые чешуей, заслонив строптивого сосунка, и лезвия ножей сверкнули под солнцем.

— Уходи, — сказал тот, что не раз летал вместе с Сайгатом. — Мы не желаем себе такого вождя.

— А какого желаете? — спросил он. Голос хрипел, будто в горло набили песка. — Кто поведет клан вместо меня?

— Мы решим это вместе. Через три солнечных колеса.

— Может, Черный Огонь станет нашим вождем, — предположил второй, слишком смешливый и наглый для хорошего воина — от таких не дождешься ни исполнительности, ни послушания. — Он куда сильнее тебя. Раз сумел надрать твой чешуйчатый зад даже из Айданы.

— Кто победил наших воинов в крепости кровников, Сайгат? — спросил малец, и его ломкий голос сорвался. — Кто убил Тиная? Кому ты проиграл?

Сайгат молчал и не мог подобрать слов — не признаваться же, в самом деле, что ему дала отпор мелкая рыжая сучка. Узнать бы, как сломать ее щит, и она ползала бы перед ним на коленях и лизала бы ему ноги!

Когда воины развернулись и пошли назад в лагерь, Сайгат выкрикнул в спины:

— Через три солнечных колеса я приду в лагерь! Вы увидите, что я — избранник богов! Я — великий дракон! Тень моих крыльев укроет весь мир!

Где-то вдали заблеяла овца, и степь зашумела под ветром.

У него есть три дня на то, чтобы доказать право быть вождем клана.

Или погибнуть, пытаясь.

Глава 10

Пришло время

Все собрались в драконятнике, окружив гнездо плотным кольцом. Я затаила дыхание, кусая ногти, но остальные переживали не меньше. Иней побелел точно снег, а на его щеках горели пунцовые пятна, Берта сжимала и разжимала пальцы, и искры сыпались с них как огненный дождь. Рони так вообще был близок к обмороку, но присутствие Изольды Торсон, властной бабули, заставляло его держаться.

Она всех нас построила — заставила сделать генеральную уборку гнезда, провела ревизию кухни и осталась крайне недовольна тем, как питается ее Роничка. Пыталась раскритиковать еще и форму, но обломала о Хильду зубы. Было любо-дорого смотреть, как невозмутимо и стойко наша прекрасная экономка дала ей отпор — с такой изысканной вежливостью, что это граничило с хамством. Изольда заняла комнату Ингрид, несмотря на старания Рони. В ход шли и просьбы, и шантаж, и даже угрозы. Дескать, аура в комнате плохая, девушка, что жила в ней, тронулась умом. Бабуля была непреклонна. Не для того она тащилась через всю страну, чтобы отбыть на следующий день. Нет, она должна убедиться, что с ее драгоценным внуком все в порядке, раз уж он, с какой-то дури, решил променять столичную академию на провинциальную глушь.

Я бы на его месте тоже сбежала. Хорошо, что моя бабушка совсем не такая. Камилла остановилась в комнате в хозяйственном крыле, не желая никому докучать. Она предложила Хильде помощь и с радостью погрузилась в хозяйственные дела. Вытрясла у Изольды материальную помощь бедным студентам, съездила в город, и теперь все мы ели с тончайшего фарфора. Правда, пару тарелок уже расколотили, но людей в Драхасе стало меньше, так что к железным мискам вернемся не скоро.

— Начинается! — пискнул Рони, цепляясь за Туча, и тот снисходительно похлопал его по плечу.

— Молодой человек, — тут же раздался голос Изольды, который надоел мне до зубовного скрежета. — Соизмеряйте силу хлопка. Вашими руками можно гвозди заколачивать.

— Прошу прощения, — кротко повинился Туч.

Яйцо Рони дернулось, и по темно-зеленой скорлупе пробежала трещина.

— Подойди к нему, — скомандовал Элай. — Ты должен быть рядом. Только не помогай, пусть выберется сам.

Рони перелез высокий бортик, присел рядом с яйцом, погладил зеленую чешую и пробормотал что-то ласковое — про сильного дракона, высокое небо и скорую встречу.

— И мое! Мое тоже шевелится! — ахнула Берта и ринулась в гнездо.

— Так обычно и происходит, — сказал Элай. — Драконята появляются одновременно. Они словно чуют друг друга.

— Просто отстающих выпихивают из гнезда прямо яйцом, — прогудел Туч. — Шансов на выживание ноль.

— Они будут драться? — испугалась я.

— Традиция, — кивнул Элай. — Но не переживай, у нас проигравших не будет. Это важно для правильного развития дракона — все они с рождения будут чувствовать себя победителями.

Мое прекрасное синее яйцо мелко задрожало, и я кинулась к нему, забыв обо всем.

— Только не помогай! — крикнул мне вслед Элай. — Пусть сам выбирается!