Я встретил взгляд сияющих глаз волшебника в простой, изрядной грязной и потрёпанной белой мантии, и узнал его. Настало время убрать последнего ферзя из игры: раз и навсегда.
Глава 45. Убить бессмертного. Часть 4.
Не так уж много вещей было в моей жизни, которые я ценил больше чем свою жизнь. И это накладывало отпечаток в том числе и на то, как я сражаюсь: своего рода инстинкт, безусловный рефлекс, въевшийся в подкорку ещё в те времена, когда от опасностей этого мира меня защищало не бессмертие, а лишь личная сила и мастерство.
Сперва защита — и лишь затем удар: таково было моё кредо, несмотря ни на что, и пусть искусство смерти уступало в защите иным видам магии, я всё же отточил владение покровом смерти до совершенства.
Но даже самая совершенная броня может не выдержать удар, если сделана из неподходящих материалов, верно?
Верховный иерарх ударил со всей возможной силой, с праведным гневом, вкладывая в удар, всю силу собственной души: ветром и светом, чистой силой, пронзающей саму реальность так, что пространство вокруг задрожало.
Сияющий луч света пробил мой покров смерти, и идеальная сфера смерти разбилась, словно стекло. В последний миг я успел вскинуть руку, формируя новый щит: но и это не спасло. Слишком стремительной и мощной была атака, и я просто не успел накачать защиту энергией…
Самому себе я мог признаться: всё же, он был хорош. Сумел выбить меня из транса смерти, организовал скоординированную атаку, пережил обвал, вылезшую из-под земли нежить, выбрался и атаковал, стремительно и решительно.
Этериас Инвиктус был хорошим магом. Достаточно хорошим, чтобы даже я запомнил его имя.
Ударная волна взметнула прах мёртвых солдат Ренегона в воздух, толкая меня назад, к обрыву, и я наклонился вперёд, чтобы не упасть. Несомненно, атака подобной силы должать просто распылить меня: но прежде, чем это произошло, я попытался ударить потоком чёрных молний с левой руки, уже не заботясь о защите.
Ничего не произошло. Наверное, целую секунду я пребывал в замешательстве, с удивлением глядя на упирающийся мне в руку сияющий луч чистой энергии — а затем, всего мгновением позже, я понял, что происходит.
Атака верховного иерарха вовсе не была направлена на то, чтобы уничтожить меня, обращая в пепел мощью чистого света и чистой силы. Даже не направлена на то, чтобы столкнуть меня в провал в земле: это был лишь побочный эффект…
Нет, задача была совсем иной. В этот самый миг я понял, что он пытается сделать то же самое, что вместе с десятками других мастеров пытался сделать своей атакой: подавить мою собственную силу своей.
Подобной техники я не встречал ни в одной книге, о ней не знал ни один знакомый мне маг… И лишь дважды мне удалось увидеть её лично: во время убийства верховных иерархов в храме и сегодня, на поле боя.
Я попытался ударить каскадом чёрных молний, выпустив волну смерти вокруг себя, распылить себя в прах, чтобы воскреснуть, сделать хоть что-то, разорвать эту связь: но всё было тщетно. Словно я в один миг превратился в самого обыкновенного человека, не владеющего магией смерти.
Да, это был неплохой план. Лишившись магии смерти, я превращался в обычного воина: а могущественный волшебник, даже уставший, может сделать даже с лучшим рыцарем практически всё что угодно.
Вот только… Я мог бы согласиться со многими негативными эпитетами в свой адрес. Но обычный?
Сияющие глаза руки бога все давили и давили на меня своей незримой дланью, казалось, отрезая все пути к спасению. И всё же, у меня оставалось ещё кое-что в запасе: и я мысленно потянулся к цепям, что привязывают меня к этому миру.
Я тряс их и взывал к ним, пытаясь приказать ритуалу, что приковывал меня к самому мирозданию: так не должно быть. Великий повелитель смерти не может быть повержен вот так, это просто неестественно!
Но мир молчал. Ты жив, безмолвно отвечал он. А значит, всё так, как и должно быть. Превозмогая сопротивление бьющего в меня вместе с силой врага ветра, я медленно достал костяной стилет…
Лёгкое движение руки моего врага создало могучий порыв ветра, выбивая у меня оружие из рук. Я мог бы откусить себе язык, это ублюдок точно исцелит меня: разведка докладывала, что он много работал в госпитале последние месяцы. И в сияющих ослепительным светом глазах главы церкви словно на миг проскользнуло торжество.
У меня всё ещё была армия нежити, а у него - армия магов и живых воинов. Без сомнений, они сделают все, чтобы ему никто не помешал. Наверное, это тот самый момент, когда настало время испугаться: но паники не было.
Что-то тёмное, словно гигантский левиафан на дне морской бездны, зашевелилось на дне моей души. Это была ошеломляющая, подавляющая волна неистовой ярости, что я берег в себе давным-давно, шаг за шагом идя по дороге могущества к собственной мести.
Я не могу проиграть здесь. Только не сегодня, только не так, только в момент, когда я сделал первые настоящие шаги к поистине божественному могуществу! Бездна, во мне сила сотен тысяч смертей: должно же это что-то значить!
Словно неистовое чудовище из смерти, сила, что наполняла мою душу забилась, будто в запертой клетке: и я понял, что светлый маг не лишил меня способностей. Просто запер их, подавил своей собственной силой и волей…
Что же, силы у меня всё ещё было в достатке, а значит, настало время проверить, чья воля сильнее: теперь, когда почувствовал сопротивление, я мог направить свою мощь на то, чтобы пробить его.
Это было странное чувство: словно ты пытаешься вырваться из невероятно плотного кокона… Могучим усилием воли я создал бур из чистой смерти в своей душе, разрывая преграду, и едва не потерял сознание от чудовищной, всепоглощающей вспышки боли: словно эта преграда была частью моей души.
Несмотря на то, что это был успех, в тот же миг я понял, что сила моего противника шевельнулась, стремясь закрыть этот прорыв. В этот самый миг наша воля столкнулась: и сдаётся мне, мы оба почувствовали мысли, желания и порывы друга-друга.
А затем я понял всё. Понял, как работает эта техника. Понял, как противостоять ей. Понял, как старейшей из мастеров Тиала умеют подчинять мир своей воле. Понял, что мой враг бросил в эту атаку всё: свою верю, свою волю, свою решимость и всю свою силу, с непоколебимой уверенностью пытаясь сломить меня святой убеждённостью в собственной правоте.
Но я давил и давил, продолжая вливать силу в созданную лазейку, и силы у меня был целый океан. Зубы сжались с такой силой, что хрустнули, невообразимая всераздирающая боль пронизала, казалось, не просто мою душу: но само мироздание в точке, где сошлись наши силы. Глаза заволокло тёмной пеленой. Кажется, я закричал…
Наверное, сознание человека просто не может выдержать подобных страданий: и я отключился, возможно, всего на доли секунды.
В момент, когда я пришёл в себя, сияющий луч чистой энергии обратился в луч смерти из антрацитово-чёрного мрака. А в следующую секунду он ударил в моего врага, возвращая должок.
