Дом ста детей. Целительница для Генерала-Дракона (СИ) - Кофей Ева

– Потому что делать это на мокром полу плохо. Опасно. 

Милах нахмурился, пытаясь сделаться внешне очень важным.

– Но ты сказала – носишься. А носиться не может быть плохо.

– Это почему же? – упёрла я руки в бока, бросая мокрую тряпку себе под ноги. 

– Я носился, – начал терпеливо объяснять мне Милах, – и курица носится! И даёт яйца, то бишь – плоды. Значит, носиться хорошо!

Смех мой, наверное, слышен был во всём доме.

– Милах, милый, – едва смогла я выдавить из себя сквозь слёзы веселья, – курицы несутся. А не носятся.

– Не вижу, то есть, – тряхнул он головой, исправляясь, – разницы! 

– Тогда никогда, – бросил проходящий мимо нас Славка, – не играй ни на каком инструменте. Сомневаюсь, что у тебя есть слух, если с ушами проблемы.

– Эй, – побежал Милах за ним с возмущенным возгласом, – это ты про что?! Я даже петь умею. Знаешь, как я пою?! 

Их голоса отдалялись, я осталась одна. Свет из окон слабо освещал мокрый, блестящий деревянный пол. А мне вдруг сделалось так уютно, будто здесь не холодно и не сыро, а тепло и спокойно, как дома…

Со всеми этими событиями, впечатлениями, тревогами и маленькими радостями, которые цениться стали наравне с чудесами, я не заметила, какой тяжестью повисла на мне усталость. 

Тыльной стороной запястья утёрла лоб, пытаясь смахнуть выбившуюся прядь волос, как вдруг заметила, что у самой теперь на одной руке пальцы окрашены в чёрный. 

Странно…

Я попыталась стереть грязь тряпкой – никак. 

Что ж… 

Думая об этом, обошла всех болеющих детишек. Кому силой своей сбавила жар, кого напоила целебным чаем, кого просто теплее укрыла, кому принесла горячего молока, что успела надоить Ася. 

Всем, бледным и исхудавшим, становилось лучше на глазах. Но этого всё же было недостаточно. Я чувствовала, просто чувствовала, что вирус в них засел крепко и сдаваться так просто не планировал. Самому маленькому из новеньких и вовсе стало совсем худо… Он лежал на соломенном матрасе под шкурой волка и тяжело, со свистом в лёгких дышал, даже не в силах разомкнуть подрагивающие веки. 

Я решила, что вернусь к нему и пробуду с ним ночь, после того, как навещу Иву. Нужно обработать его руку мазью и наложить чистую повязку. 

Как вдруг, проходя мимо винтовой лестницы, заметила под ней узкую дверь. И открыла просто проверить, что за ней скрывается. 

Открыла и обомлела…

Вот, что с лёгкостью могло украсть моё сердце! 

Комнатка небольшая, сплошь заставленная стеллажами книг, с камином и двумя креслами у него, между которыми стоял низкий столик из красного дерева. На полу, молочного цвета ковёр, окно витражное с широким подоконником, уставленным декоративными, бежевыми и шоколадными подушками. И куда ни глянь, всё в подсвечниках с почти догоревшими свечами и свисающим сосульками воском! 

И мало того, что всё это было очень красиво и уютно, так ещё и полезно! 

Пальцы сами собой прошлись по узорчатым корешкам книг в поисках «той самой». И нашли! 

Толстый томик в кожаном переплёте с иллюстрациями трав и описанием их целебных свойств и того, что могло свойства эти усилить! 

Дар мой ликовал вместе со мной, и я не сразу осознала, что некоторые слова и фразы в книге словно мерцают золотым светом. 

То есть, не совсем так. Скорее я внутренним взором видела, что некоторые слова вспыхивают и горят тёплым мягким пламенем моей магии. 

А именно, описание ряда ночных трав да цветов и страшного заболевания, с которым они способны помочь. 

И я просто знала, сила моя мне нашёптывала так, что не услышать было бы сложно – это нужно для новеньких деток. 

А может и для моих родных. Потому что заразиться лихорадкой в одном доме было немудрено. 

Так что, похоже, очередную ночь мне предстояло не спать. Нужно отправляться в лес и медлить нельзя. 

Глава 24

На ночь глядя никого с собой в лес я брать не собиралась, как бы ни было страшно. Даже Шмеля. Не знаю, что буду делать, если с псом что-то случиться, а не удивлюсь, если, не смотря на свою (грозную) трусость он бросится куда-нибудь в чащу, услышав там шорох или другого зверя. 

Поэтому, накормив всех и заверив самых тревожных, что еда ещё осталась, да и мы раздобудем новую, ещё раз обойдя болеющих, я сделала вид, будто ухожу спать. 

И ночевать я намеревалась в холле на софе. Если бы и правда ложилась спать… 

Я долго ждала, когда Милаха сможет уволочь из холла Ася, он упирался ногами и руками, чтобы остаться со мной. Затем девочка с рыжими кудряшками, которая выглядывала из-за угла лестницы и испугалась моего: «привет…». Она знала, что всем вновь прибывшим нельзя покидать отведённое им крыло дома, а потому, видимо, испугалась моей реакции и, не дожидаясь, буду ли я ругаться, бросилась бежать. 

Догонять я её, конечно, не стала. Вместо этого повернулась лицом к стене и с головой укрылась пледом. Притаилась, услышала через несколько минут, как рядом со мной кто-то ворочается и сопит. И, наконец, решила взглянуть…

Арго и Слава вновь спали рядом, будто тем самым охраняя меня, а не ища во мне защиты. 

А я понимала, что все детки, находящиеся в приюте, на самом деле испытывают потребность в безопасности. Особенно сейчас, когда за дверями дома нас никто и ничто не защищает. А стены пусть и толстые, крепкие, но, что стоило бы взрослым и недобрым людям выбить дверь или окна, чтобы пробраться внутрь? 

Из головы никак не уходило, что у новеньких украли пятимесячную девочку и мальчишку постарше. 

Страшно представить, зачем кому-то так понадобились дети. Лучше не вдумываться… 

Без сожаления – в любом случае бы не заснула – я тихо-тихо поднялась, стараясь не скрипеть софой, спустила на пол ноги, невесомо погладила по волосам Славку и направилась в сторону подвала.

Там наверняка должна была быть лампа или вроде того! В крайнем случае, возьму с собой несколько тех странных камней, которые начинают светиться, если по ним ударишь. 

Так и вышло, чтобы не терять времени я лишь взяла их, лежащих у входа, и поспешила уйти. 

Только вот на этот раз мальчики не спали и встретили меня у входной двери.

– Бросаешь нас… – скорее заключил, чем задал вопрос Арго.

И в шёпоте его было столько понимания с безысходностью, и нисколько осуждения, что у меня зашлось сердце. 

– Снова рискуешь собой? – пронзал меня Славка взглядом исподлобья. 

Я облизала вмиг пересохшие губы. И совсем расстроилась, когда к нам подошёл ещё и Шмель, склоняя голову к полу, поджимая хвост и тихо скуля.

– Ребята, – шепнула я, – мне очень нужно, у нас почти ничего нет из лекарств. Я недалеко отойду и вернусь через пару часиков, обещаю! То, что может пригодиться цветёт только ночью.

– Я с тобой, – хотел было Арго схватить меня за руки, но остановил себя, не решился, – ты ведь местности совсем не знаешь!

– Пса хоть возьми, – присоединил Славка к ошейнику Шмеля поводок, – мне так спокойнее будет. 

Я усмехнулась. Сам, значит, со мной не рвётся? Или задумал тайком, когда я этого ожидать не буду? Хитрец.

Славка не знает, что я его вижу насквозь. 

– Мальчики, – на этот раз сказала твёрдо. 

Пора, всё, пора быть взрослой и принимать решения так, чтобы их уважали!

– Мальчики, – повторила строже, – если кто-то из вас пойдёт за мной, то будет наказан. Как можно уйти и дом оставить без присмотра?

Арго начал колебаться.

– Но… Ива здесь. И Ася девочка умная, бойкая. 

– Угу, – протянула я, – всё на девчонку спихнёшь и на старшего своего, кто ослаблен был болью и пытается восстановиться? 

– Ну, вот и хорошо, – заключил Слава, шагая к двери, – Арго смотрит за порядком, а я за тобой. 

И моим взрослым решением было ему уступить…

Как бы я ни держалась, а Славке было сложно отказывать. А если ещё честнее, то дело не только в этом. 

Мне нужна была его поддержка, единственного человека здесь из моего мира, единственного родственника. И я себя очень корила за то, что полагаюсь на ребёнка. Но ничего с собой поделать не могла, стоило лишь Славке на меня посильнее надавить.