Хозяин рубежа. Книга l (СИ) - Глебов Виктор

— Я готов! — объявил отец Филарет.

Мы двинулись в сторону города, растягиваясь в цепь. Сяолун шагал рядом со мной.

— Площадь слишком большая, — проворчал он через некоторое время. — Здесь настоящий лабиринт из руин. Даже если дети и пошли сюда, может уйти не один день, чтобы найти их. И это без учёта подземных коммуникаций вроде канализации и…

— Слушай, я тебя люблю, как родного, но ты всегда настроен пессимистично, — перебил я. — Мальчики не могли уйти далеко. Наверняка они в пределах километра максимум.

— Я основываю выводы на расчётах, хозяин. Ваше желание спасти детей вызывает восхищение, но это бесполезная трата времени. Думаете, если мы найдём тела пропавших, это успокоит кабальных?

— Помнишь звуки, которые мы слышали ночью? Цоканье.

— Конечно, хозяин. Я ничего не забываю, кроме совсем уж ненужных вещей. И то, лишь после очистки памяти. Но мальчики не могли их издавать.

— Знаю. Можешь найти место, откуда они доносились?

— Могу указать направление. Впрочем, мы, кажется, в нём и движемся. Вы заранее решили туда отправиться?

— Да.

— Понятно. Хорошо, я постараюсь скорректировать траекторию движения. Полагаю, мы сможем отыскать это место с точностью до ста двадцати метров.

Спустя некоторое время мы с Сяолуном вырвались немного вперёд, по сравнению с остальными участниками поисков. Камердинер остановился.

— Кажется, здесь, хозяин, — проговорил он, осматриваясь.

— Разделимся. Осматривай всё, что похоже хоть на какое-то убежище.

Мы двинулись в разные стороны, и вскоре я потерял Сяолуна из виду.

Целых домов в Мадоне не осталось, но часть развалин сохранила первые этажи. Поиски осложнялись тем, что всё было завалено грудами обломков. Следовало быть очень осторожным, чтобы не сломать или подвернуть ногу.

Я старался думать, как подростки. Что могло их заинтересовать? Наверняка они не прошли бы мимо боевой техники, оставшейся после сражений с Исчадиями. Так что остовы военных машин я осматривал в первую очередь.

То и дело с разных сторон доносились крики кабальных, которые звали мальчиков по именам. Дима и Кирилл — вот, как их звали.

Прошло минут двадцать, когда я вдруг заметил на борту одного из изуродованных монстрами бронехода густую искрящуюся слизь. Небольшое пятно диаметром меньше тридцати сантиметров. Вокруг — несколько капель. Субстанция выглядела относительно свежей и даже источала слабый запах разлагающейся на солнце органики.

Так-так… Похоже на след, оставленный Исчадием. Может, какое-то насекомое или слизень. Какой только мерзости не порождает Излом.

Обойдя остов бронехода, я заметил ещё пару мазков. Пройдя по ним, увидел справа тёмную расщелину в потрескавшемся асфальте. Довольно широкую, чтобы в неё могло пробраться существо размером с человека. Или выбраться из неё.

На краю следов слизи не было. И не факт, что тварь находилась там, внизу.

Спуститься? Или пройти дальше и поискать новые останки странной органики?

— Хозяин! — метрах в пятнадцати на куче бетонных обломков нарисовался Сяолун. Помахал мне рукой. — Сюда! Мальчиков нашли!

Я поспешил к нему. С возвышения, на котором он стоял, было видно, что внизу люди растаскивают завал. Пока мы туда добрались, собралась почти половина кабальных. Священник тоже подтянулся.

Из-под плит вытащили сначала одного мальчика, затем — второго. Оба были в крови и без сознания.

— Этот почти не дышит! — дрогнувшим голосом объявил Еремей. — И пульс едва прощупывается!

— А второй? — спросил я, подходя ближе.

— Он тоже без сознания! — проговорил Еремей. — Нужно скорее отнести их к доктору!

Он подхватил парня на руки. Другой кабальный поднял второго подростка. Отец Филарет перекрестился, беззвучно читая молитву.

— Вперёд, — кивнул я. — Кто-нибудь предупредите доктора, чтобы была готова к нашему возвращению.

Мы поспешили в лагерь, по дороге собирая остальных участников поиска, разбредшихся по развалинам. Люди обсуждали, что могло случиться с пострадавшими. Высказывались разные предположения.

— Не думаю, что их придавило, — проговорил Сяолун, шагавший рядом со мной. — На телах мальчиков серьёзные ожоги. Похоже на магию огня.

Да, больше пламени тут взяться, вроде как, неоткуда. Но с какой стати какому-то одарённому шляться по окрестностям и убивать детей? Если только они не стали свидетелями того, что он хотел скрыть.

— Нужно осмотреть пострадавших, — ответил я камердинеру. — Может, тогда что-то прояснится.

Когда мы вышли из развалин, то сразу увидели нескольких женщин из кабальных, пять проституток и Протасову. Она стояла с медицинским саквояжем в руке, поджидая нас. Сразу кинулась навстречу. Воскликнула:

— Положите! Положите на землю.

Раненых опустили на траву, и она немедленно упала рядом с одним из них на колени. Пощупала пульс. Спросила отрывисто:

— А второй⁈

— Совсем плох, — сказал я.

Протасова приглушённо выругалась. В выражениях она не стеснялась.

— Ладно, сначала осмотрю этого. Нет, не подпускать! — рявкнула она, когда одна из женщин (очевидно, мать второго подростка), рыдая, рванулась к мальчику. — Уберите её!

— Кириллушка, сыночка! Пустите! — кричала кабальная, пока двое мужчин уводили её, увещевая вполголоса.

Несколько проституток тоже ушли с ней.

Мать Дмитрия стояла смирно, только комкала носовой платок и сжимала губы, не сводя глаз с окровавленного сына. Докторша строго глянула на неё, словно опасалась, что и эта женщина что-нибудь выкинет. Но та лишь прошептала:

— Доктор, умоляю!

— Сделаю, что смогу, — отозвалась Протасова.

Кабальные окружили нас. Стояли в молчании, словно ожидая приговора.

— У него странные ожоги, — проговорила спустя минуту докторша. — Как будто химические. Других повреждений нет.

— Это тот мужик на них напал! — заявил вдруг один из кабальных. — Которого китаец приволок с развалин! Точно он, больше некому!

— А проектировщик его отпустил! — прошептал кто-то.

Поднялось гудение.

— Цыц! — рявкнула Протасова так, что мгновенно воцарилась тишина. — Не мешать, а то всех разгоню!

Люди привыкли слушаться врачей. Особенно когда от них зависит чья-то жизнь. В такие моменты надежды их авторитет непререкаем.

Однако я заметил нацеленные на меня украдкой враждебные взгляды. Кое-кто уже определил виноватого.

Протасова вытащила из саквояжа небольшой прибор, включила и начала водить над распростёртым подростком.

Я сразу понял, что у неё в руках, — счётчик Мевеса, определяющий наличие и уровень Гнили.

И сигнал, который он издавал, недвусмысленно свидетельствовал о том, что мальчик подвергся её воздействию.

Поднявшись, Протасова подошла ко второму. Он тоже фонил, что меня нисколько не удивило.

— На них напало Исчадие! — уверенно объявила докторша, убирая счётчик. — Раны я обработаю и перевяжу, но тут нужен Целитель. Традиционная медицина бессильна. И… будем надеяться, что ещё не слишком поздно.

Она не сказала, что существует вероятность обращения выжившего в чудовище, если ему не оказать помощь вовремя. А поздно уже или нет, может сказать только одарённый.

— Несите мальчиков в дом, — велела Протасова. Затем повернулась ко мне. — Ваше благородие, есть ли поблизости Целитель?

— В гарнизоне, — ответил я. — Еремей, немедленно дуй туда и скажи, что я прошу врача срочно прибыть сюда.

— Но… как я туда попаду, барин⁈ — опешил Еремей.

— Возьми машину.

— Вашу⁈

— Сколько ещё времени ты собираешься потерять? — процедил я ледяным тоном. — Ноги в руки, и пулей на границу!

— Слушаюсь, ваш блаародь!

Еремей кинулся к пикапу.

Со мной рядом возник Арсений. Сказал вполголоса:

— Барин, если это было Исчадие, значит, у них чёрная летаргия.

Пояснять не требовалось. Всем известно, что так называют похожее на кому состояние, предшествующее обращению.

— Знаю, — кивнул я. — Отец Филарет, молитесь. Людям сейчас нужна любая надежда.