Хозяин рубежа. Книга l (СИ) - Глебов Виктор

Священник стоял бледный и совершенно выбитый из колеи. Было заметно, что случившееся с мальчиками произвело на него сильное впечатление. Оно и неудивительно. Кого такое оставит равнодушным?

Миссионер поднял на меня взгляд, помолчал несколько секунд и вдруг выдал:

— Дети умирают, а у вас даже больницы нет! Зато бордель, небось, строите!

Проклятье, священник совершенно утратил самообладание.

— И вашу церковь, — сказал я нарочито спокойно. — Понимаю, вы иначе представляли себе первый день на Фронтире, но такова жизнь. И людям нужна ваша поддержка. Надеюсь, вы их не подведёте.

Миссионер захлопнул рот так, что даже зубы клацнули. Смахнул слезу.

— Я буду молиться! — сказал он глухо, глядя в сторону. — Разумеется. Как же иначе?

— Спасибо, батюшка, — поклонился Арсений. — Пойдёмте со мной. Я вас к матерям отроков отведу.

Не зря Уваров назначил его бригадиром. Надо получше присмотреться к этому человеку. Возможно, у меня для него со временем найдётся должность получше. Тем более, он должен быть заинтересован в том, чтобы участок процветал: просматривая личные дела кабальных, я выяснил, что у бригадира жена на сносях.

Подростков унесли, кабальные разошлись, и мы с камердинером остались вдвоём.

— Полагаю, вы собираетесь вернуться на развалины, — сказал Сяолун.

— Безусловно. Я обнаружил свежие следы странной слизи недалеко от места, где нашли мальчиков. Нужно взять образцы для анализа. На будущее.

— Понадобится стерильная посуда. Я схожу к госпоже Протасовой. Думаю, у неё что-нибудь найдётся.

И камердинер поспешил к дому, куда унесли раненых.

Над кромкой леса показался дрон. Он беззвучно пролетел над бараками и устремился в сторону развалин.

Судя по всему, мальчикам повезло, что мы с Сяолуном отправились ночью разбираться со старателями Лобанова. Похоже, мы спугнули Исчадие, и оно оставило их в живых. Что довольно странно. Но иначе объяснить случившееся я пока не мог.

Как только вышка разовьётся до второго уровня, создам несколько боевых мехов, чтобы патрулировали развалины и защищали скважину. Ночью же придётся держать ухо востро.

Сяолун вернулся быстро. Со склянкой в руке.

— Госпожа Протасова сказала, должно подойти, — сказал он, передавая её мне.

Мы отправились назад в развалины. Отыскать место, где остались следы слизи, труда не составило. Наполнив посуду образцом, я плотно закупорил её и положил в карман. Главное — чтобы от слизи хоть что-то осталось к тому времени, как я буду готов провести анализ. Впрочем, и так ясно одно: поблизости обитает тварь, которая почему-то не спешит показываться и открыто нападать. Для Исчадий такое поведение считается нехарактерным. Но капитан Дубов говорил, что монстры на моём участке вели себя странно — разумно. И это требовало прояснения.

— Что собираетесь делать, хозяин? — осведомился Сяолун, когда мы отправились в обратный путь. — Снова вызовете ассенизаторов?

С одной стороны, это их косяк — оставить Исчадие на участке. С другой, едва ли новая закачка в руины «Полыни», как назывался уничтожающий Гниль на поверхности земли газ, решит проблему. Чудовище может переждать процедуру в лесу, например. Если оно обладает хоть каким-то интеллектом, то так и поступит. Да и на прибытие отряда ассенизаторов уйдёт бог знает, сколько времени.

— Нет, — ответил я. — Не думаю, что есть смысл. Но поохотиться придётся.

— Вы же не собираетесь использовать себя в качестве живца, хозяин? — встревожился камердинер. — Это слишком опасно!

— Оставлять Исчадие на участке тоже нельзя.

Сяолун взялся меня увещевать. Поток его доводов — в общем-то, справедливых — прервали только доносившиеся со стороны бараков вопли. Да что ж такое, честное слово! Ни секунды покоя!

Мы поспешили к домам. Кажется, кричала женщина.

— Ты виноват, подонок! Из-за тебя всё! Убирайся, урод! Не нужен ты здесь, ирод поганый!

Так, ну, по крайней мере, ясно, что это не нападение Исчадия… Уже неплохо.

Вдруг нам навстречу из-за угла выскочил Жариков. Рубашка у него была порвана, одного ботинка не хватало, а под глазом виднелся наливающийся синим фингал.

— Ваше благородие! — выдохнул он с облегчением, едва не падая в мои объятия. — Спасите! Умоляю, не дайте этой фурии загубить душу!

И он немедленно спрятался за наши с Сяолуном спины.

Следом за ним из-за угла выскочила женщина со сковородкой в руке. Волосы у неё были растрёпаны, рот перекошен от ярости, а мокрые глаза сверкали.

При виде нас она замерла от неожиданности, как вкопанная.

— Марфа, остановись! — раздался женский возглас.

Ещё две кабальные выскочили из-за угла и повисли на руках разъярённой дамочки.

— Не трожьте! — взвизгнула Марфа, в которой я, наконец, узнал мать одного из мальчиков. — Ваше благородие, не мешайте, заклинаю! Выдайте мне этого душегуба! Христом-Богом прошу!

— Так, во-первых, прекратите истерику, — сказал я нарочито спокойно. — Если случился инцидент, разберёмся. Без сковородок. Во-вторых, объясните толком, какие у вас претензии к господину Жарикову.

Холодный тон подействовал. Марфа перестала вырываться.

— Это она от горя, барин! — испуганно залопотала другая женщина, дёргая её назад в попытке увести. — Не обращайте внимания! Сейчас мы её…

— Из-за него помирает мой Кириллушка! — завыла Марфа. Ноги у неё покосились, и кабальным едва удалось удержать её, не дав упасть на землю. — Мальчик мой ненаглядный, свет мой!

Я вопросительно взглянул на скупщика.

— Ваше благородие, клянусь, я тут ни при чём! — выпалил он.

— Ты, ты! — закричала мать погибшего. — Кто посулили денег за артефакты⁈ Мол, приносите, что сыщете! Вот и пошли наши мальчики на руины искать-то!

Та-а-к… Теперь понятно. А я ведь запретил шляться по развалинам. И Жариков об этом знал — он присутствовал на собрании, где я об этом говорил. Впрочем, скупщик всегда сможет отбрехаться тем, что не предлагал кабальным искать артефакты на территории бывшей Мадоны.

— Ваше благородие, я и не думал утаивать от вас находки! — быстро заговорил Жариков. — Честное слово! Ваш процент с каждого артефакта будет выплачен, как положено!

Я сделал ему знак заткнуться. Сейчас эти разборки были неуместны.

— Сударыня, вам нужно успокоиться, — мягко сказал я Марфе. — Виновник случившегося с вашим сыном будет наказан.

— Никто Кирюшу не вернёт уже! — покачала головой женщина. Запал, заставивший её гонять Жарикова по посёлку, прошёл, и теперь она обмякла, совершенно лишившись сил. — Пропал ни за что!

Я кивнул женщинам.

— Уводите. И приглядите.

Надо, чтобы Протасова её потом посмотрела.

— Пойдём, милая, — засуетились кабальные. — Давай, мы тебя поводим.

— Ваше благородие, — вкрадчиво начал Жариков, как только они скрылись за углом, — мне безумно неудобно за эту сцену, но уверяю, что…

— Евгений Степанович, прекратите, — перебил я его. — Это женщина, у которой вы остановились?

— Так точно-с. Вдова.

— Думаю, вам стоит сходить за своими вещами и подыскать другое пристанище.

— Конечно-конечно, — закивал Жариков, явно испытывая облегчение, что так легко отделался. — Сию минуту этим займусь.

И мгновенно исчез из виду.

— Говорил я, что этот человек — прохвост, — сказал Сяолун. — У меня глаз — алмаз.

— Закон он не нарушал, — ответил я. — Ведь факт утаивания не обнаружен.

— Я ему не доверяю. Впрочем, это не моё дело. Как насчёт ванной, хозяин? Я могу подогреть воду.

— Грей, — кивнул я. — А мне нужно сходить проведать парнишку. Целитель, наверное, уже приехал.

Я оказался прав. Машина стояла возле одного из домов — значит, Еремей уже вернулся. Быстро он управился. Видать, армейский врач не раздумывал ни секунды, получив призыв о помощи.

Внутри обнаружились Еремей, Протасова, отец Филарет, высокий мужчина лет пятидесяти с короткой стрижкой и усами — Целитель, не так давно врачевавший Кабана, а также оба пациента, лежащие на столе без сознания.