Жрец Хаоса. Книга III (СИ) - Борзых М.

Сжав кулаки, я обернулся к бабушке.

«Хоть и неполная, но победа», — пробормотал я, наклоняясь к ней. Мои пальцы дрожали, когда я создавал бинты и заплатки, но все было почти бесполезно. Тогда я попытался воссоздать зелье регенерации, которым меня когда-то отпаивала Эльза.

«Видимо, что-то напутал», — скривился я, наблюдая, как раны затягиваются медленнее, чем хотелось бы.

Заметив движение в углу, я резко повернул голову. В глыбе льда застыла Васька — её глаза широко распахнуты, когти отчаянно скреблись о ледяную поверхность.

«Так вот почему мне всё казалось размытым, словно через мутное стекло увиденным…» — понял я, проведя ладонью по льду, прежде чем расколоть его иллюзорным топором.

Стоило Ваське освободилась, как она рванула к княгине и тут же склонила голову к её груди, слушая слабое биение сердца хозяйки.

«Как ты себя чувствуешь? Сможешь её донести до своих?» — уточнил я у химеры, и получив утвердительный кивок, принялся сгружать тело бабушки в беспамятстве на скорпикору.

«Регенералка в аптечке на седле», — Васька постепенно приходила в себя, выдавая ценную информацию.

«Спасибо, родная!» — потрепал я скорпикору по гриве и принялся обшаривать пожитки княгини. Отыскав нужное, я влил бабушке уже нормальную алхимию и с радостью отметил, что уж она сработала как надо. Однако же в сознание Елизавета Ольгердовна не пришла, скорее всего, свалившись с жестоким магическим опустошением.

Отправив Ваську с бабушкой на Сахалин, я медленно повернулся к мумифицированным останкам Морозова и Волошина.

Мне же предстояло ещё закончить вопрос с архимагами. Не знаю почему, но мне почему-то казалось, что хотя бы что-то исправить можно. Я подошёл к мумиям, оставшимся от Морозова и Волошина. Жизнь ещё теплилась в них, хоть кожа практически превратилась в лохмотья, волосы — в паклю, свисающую клочьями, а тело больше походило на скелеты, словно у самых настоящих мумий.

Я сомневался всего долю секунды, но всё же решился. Одним рывком я выхватил начавшее было терять форму средоточие Морозова из груди Юкионы, чем вызвал рёв ярости, боли, негодования и ужаса, и вернул его обратно в грудь Морозова. То же самое я провернул и с Волошиным, отняв его мутно-алое средоточие и вынув его из груди японского архимага.

«Убить японцев», — было первой мыслью. Но после я вспомнил слова бабушки о том, что архимаги — это отдельная каста или закрытый клуб. А потому я склонился над Юкионной и прошипел ей в ухо: «Помни, кому ты обязана своей жизнью. Твоя жизнь отныне в моих руках. Я мог бы прикончить тебя сейчас, но за тобой долг». То же самое я прошипел и второму: «И ещё один долг у вас перед русскими архимагами. Запомните. Иначе мы придём и уничтожим вас всех вместе».

Заметив ужас в их глазах, я уже хотел было покинуть кратер, но пустота вновь ударила мне под рёбра, заставляя остановиться. Теперь я решил слушаться подобных подсказок, тем более что сегодня они несказанно мне помогли.

«Что?» — спросил я, будто бы сам у себя.

«Оглянись», — прозвучало в голове.

Я медленно стал оборачиваться вокруг своей оси.

«Что я должен увидеть?»

«Трофеи!»

Так хотя бы стало понятней. Медленно поворачиваясь, я всё-таки увидел невысокий камень, на котором лежало нечто похожее на таблички — не то из глины, не то из тёмного чёрного базальта. Таблички были испещрены незнакомыми рунами.

«Забери. Теперь это наше», — подсказала пустота.

Без раздумий я сгрёб всё, что удалось отыскать на месте проведения эксперимента, на мгновение представив, что вновь проваливаюсь в своё блаженное «ничто».

«Разберусь с ними позже, — подумал я. — И надо бы заявить собственные права на это место — как ни крути, а источник редчайшей магии следовало прибирать к рукам. Думаю, за спасение архимагов мне должны будут достаться какие-нибудь преференции», — мелькали практичные мысли в голове, пока я разбирался с табличками.

Состояние Морозова и Волошина несколько улучшилось. Они перестали быть похожими на живых мертвецов, а силы стали к ним возвращаться. Пришлось уточнять на всякий случай по каналу связи у Гора:

«Троих потянешь?»

«Этих-то? — получил ответ: — Они вдвоём за одного пойдут», — хмыкнула химера.

Грузить архимагов, как тюки с картошкой, не пришлось. Они смогли занять места на химере и даже вцепиться, кто до чего дотянулся. И все вместе мы наконец покинули проклятый кратер.

Глава 11

Пока мы летели вместе, собирая остальных химер на лету, я уточнил у двух архимагов, сидевших вместе со мной, — исключительно на всякий случай:

— Господа Морозов и Волошин, а что вы планируете отвечать о том, каким образом оказались спасены?

Оба архимага покосились на меня и кусали губы, обдумывая, что бы мне ответить. Затем высказался более старший из них, Волошин:

— О-хо-хо, — он взял секундную паузу. — Планируем ответить, что корчились от болевого шока и ни черта не поняли. Потом пришли в чувство, когда ты нас тормошил и уже грузил на свою химеру, предварительно отправив в первой партии бабушку.

— Очень верное решение, — кивнул я. — А что по поводу неизвестного, который вмешивался, занимался донорством источников?

На сей раз ответил Морозов:

— А вот об этом… Обычным правителям знать не положено. Этот вопрос мы будем решать самостоятельно и в кругу своих. Ибо то, что происходило, противоестественно. Мы все будем свидетелями и объединимся. Если японцы и дальше продолжат вытворять нечто подобное, архимаги сначала сметут их жалкую островную империю, а после доберутся до этого ублюдка-экспериментатора. И поверь, если объединятся сразу все, будь их там хоть четыре десятка, они не выстоят.

Он помолчал, затем продолжил:

— Одно дело, когда ты добываешь силу исключительно разумом, опытом, навыками, умениями, изучая науку, магию и познавая собственные силы, и совсем другое дело, когда всё, чего ты достигаешь веками, вдруг вырывается из тебя с корнем и отдаётся на поживу неизвестно кому. Этого никто из архимагов не допустит и не простит.

Морозов стиснул зубы:

— У нас и раньше возникали вопросы к столь скорому росту количества архимагов у японцев. Теперь же… Их призовут к ответу. Я надеюсь, ты не убил эту отмороженную японскую суку и её дружка?

Ермолай Никитич пристально взглянул мне в глаза, будто выискивая в них образы предсмертной агонии Юкионны. Старик выглядел уже лучше, будто вместе со средоточием магии в него вернулась жизнь.

— Сперва хотел, — честно признался я. — Но вспомнил, что княгиня говорила о вашей касте или закрытом обществе архимагов… У вас свои отношения и несколько иные рамки морали.

— Всё верно, — кивнул архимаг, — вовремя Лиза тебя предупредила… Мы сами решаем вопросы в своём кругу. Но и живыми их следовало оставить ещё и потому, что они — ниточка к магу-извергу. А эту тварь мы оставить в живых не можем. Пока он жив, спать спокойно не сможет ни один из нас.

Признаться честно, меня такой вариант ответа порадовал, ведь я до последнего сомневался: правильно ли поступил, оставив в живых врагов. Уменьшить поголовье японских архимагов было разумным решением, но если даже Морозов с Волошиным, которых едва не убили, высказались за сохранение жизней противников, то, видимо, я чего-то не знал или не понимал в их отношениях.

К моменту нашего появления в небе над сахалинским лагерем внизу творился невообразимый переполох. Всюду сновали казаки, будто бы собираясь на боевое задание. Они тут же грузились на корабли, но это уже были не десантные катера, а полноценные маго-технологические боевые единицы флота. В определении класса судов я не был силён, так что оставалось лишь догадываться об их вместимости и предполагаемой боевой мощи.

На берегу же взгляд магнитом притягивали одиноко стоящая фигура принца, всматривающегося через подзорную трубу во тьму над морем, и фонящая за версту магией лекарская палатка.

Судя по облегчению на лице Андрея Алексеевича, ждал он нас. Но я не обманывался. Скорее всего, его больше интересовала сохранность жизней двух спасённых мною архимагов, чем моя.