Молот Солнца 3: Сердце Дракона (СИ) - Смит Дейлор

Алариса поддержала его, пробурчав, что жить под землей ее не заставили бы даже под страхом смерти, но сразу же замолчала, когда мимикрогомы у самых врат вдруг вскинули в воздух длинные трубы и оглушительно прогудели какой-то не очень мелодичный, но зато явно торжественный сигнал.

Народ шакли их встречал. И встреча была королевской.

— Не нравится мне все это… — скривив лицо и осматриваясь, сказал Джоун. — Надеюсь, когда это ошибка откроется, они убьют нас быстро и не станут сдирать с нас кожу с живых…

— Джоуни! — вскричала Алариса. — Не говори так, ты меня пугаешь!

— Да мне и самому не по себе…

Они неспешно и торжественно подошли к вратам, и взору их открылся широкий деревянный настил, полого уходящий далеко в глубину провала. Шакли из процессии тут же откуда-то достали длинные факелы и запалили их. Едва заметное при дневном свете пламя затрепетало на ветру.

— Отлично! — проворчал Джоун. — Они живут под землей при свете факелов. Представляю какой там смрад в их землянках…

Рикк Алтиму услышал его слова, но ничего не сказал в ответ, только усмехнулся. А Лауна Альва подумала, что, пожалуй, согласна с дядей Джоуном. Жизнь под землей при свете факелов не казалась ей привлекательной. Более того — она казалась ей отвратительной и ничтожной. Зачем строить город под землей, если и на земле предостаточно места для этого?

И она вслух спросила об этом у Рикка, когда они уже двинулись вниз по гулкому настилу. Тот ответил с философской задумчивостью:

— Каждый считает родиной то место, где родился… Народ шакли родился здесь, под землей. Мать-грибница даровала им жизнь, но не смогла наделить обликом, потому что под землей облик не нужен. Он стал нужен лишь тогда, когда народ шакли вышел на свет. И тогда шакли научились присваивать облик других существ, за что их и стали называть мимикрогомами.

Они постепенно спускались все ниже, квадрат дневного света за их спинами уже скрылся из вида, и путь им теперь освещало лишь пламя факелов. Впрочем, его было достаточно, но все же ощущение тесноты и мрачности не отпускало Лауну Альву.

Город под землей… В ее воображении роились вырытые в стенах землянки с дверцами из тонких прутьев, сырая глина под ногами, грязные лужи, свисающие сверху корни и падающие оттуда же земляные черви, так и норовящие запутаться в волосах. И повсюду чад от факелов. А когда наступает ночь, то их гасят в ведрах с протухшей водой, и тогда весь город погружается в непроглядный мрак…

— Послушайте, мэтр Алтиму, — сказал вдруг дядя Джоун. — Вы помните имя ректора университета Западного Сильдида в вашу бытность там метентаром?

— Разумеется, — невозмутимо кивнул Рикк. — Это был рэй Аку-Тари, неандер весьма преклонного возраста.

Джоун задумчиво покусал губу.

— А знаете, что мне во всем этом не нравится, мэтр? — произнес он после некоторого молчания. — Рэй Аку-Тари до сих пор ректор, и возраст его действительно весьма почтенный. Но ректором в Западном Сильдиде он всего как три года — был избран ученым советом университета и единогласно утвержден Советом Ректоров. А вы изволите утверждать, что служили там два десятка лет назад. Это ли не странно?

Он словно бы невзначай положил руку на рукоять своего меча, и это движение не ускользнуло от внимания Рикка. Но он даже бровью не повел.

— А вы весьма наблюдательны, мэтр Джоун, — с усмешкой заметил он. — Но все же не стоит трогать здесь свой меч. Если вы пустите в ход магию своего камня, нам всем здесь придется несладко. К тому же в моем мече тоже есть камень, и заклинания все еще свежи в моей памяти, несмотря на то, что я использую их крайне редко…

Джоун убрал руку с меча и кашлянул в кулак.

— Мне бы очень хотелось вам доверять, мэтр Алтиму, — сказал он. — Но вы слишком много не договариваете!

— Терпение, мой друг, терпение! Сейчас не время и не место для долгих историй… А вот и ваше королевство, сударыня!

Процессия внезапно замедлилась. Идущие впереди шакли расступились и встали по краям, а Лауна Альва и Рикк Алтиму подошли к самому краю деревянного настила. Здесь он заканчивался — дальше простиралась покрытая низкой голубоватой растительностью земля.

И открывалось огромное, практически бескрайнее пространство, освещенное мягким светло-голубым светом! Казалось, что это светится сам воздух, но, глянув по сторонам, Лауна Альва заметила, что свет исходит от стен. Они были словно пронизаны тончайшими сияющими нитями; уходя по сторонам в бескрайнюю даль, они пропадали из вида, и оставалось от них только это сияние, которое рассеивалось легкой дымкой, неподвижно висящей в воздухе.

— Мать-грибница дает нам все… — негромко сказал Рикк, тоже взирающий на это зрелище, словно завороженный. — Она дает свет, очищает воздух, дает нам пищу и тепло… Уже очень много раз я стоял на этом самом месте и смотрел на Запретный Город, но всякий раз я чувствую, как в горле у меня сжимается ком. Это королевство шакли… Ваше королевство, сударыня!

Запретный Город казался бескрайним. Свой родной город, Гванталу Горную, Лауна Альва пару раз наблюдала со стороны, когда выезжала за его пределы, и он казался ей хотя и большим, но все же ограниченным, зажатым в пределах каменных стен. А изнутри так и вовсе становился каким-то тесным, душным — все эти кривые улочки словно бы сжимали его, воруя пространство.

Здесь же этого воровства не ощущалось. Стены не окружали этот город, а точнее — они не были виды и являлись как бы его частью, служа здесь источником света. Зато отсюда, от прохода, ведущего к северным воротам, он был виден как на ладони. И не было здесь никаких землянок или же свитых из прутьев шалашей — взору предстали настоящие каменные дома, различные по виду и размеру, но нисколько не уступающие тем, какие Лауна Альва привыкла видеть в своем предместье. Были и просто огромные дома, принадлежащие, видимо, состоятельным гражданам этого мира, а в туманном отдалении она увидела и самый настоящий дворец таких колоссальных размеров, что на какое-то время у нее даже захватило дух.

И сверху здесь не свисали никакие корни, как она того ожидала, да и неоткуда им было свисать — свод этой бескрайней пещеры был скрыт от глаз все той же светящейся голубоватой дымкой, заменяющей жителям этого города солнечный свет.

Это был самый настоящий город. Сложно было судить уступал ли он в размерах родной Гвантале, но та его часть, которую Лауна Альва могла видеть, стоя у зева северного прохода, поражала воображение своим размахом. И сквозь нее, прямиком к величественному ослепительному дворцу, увенчанному тонкими шпилями, которые терялись в голубоватой дымке, вела широкая дорога, а по обочинам ее стояли сейчас тысячи шакли.

Едва процессия была замечена, как громкие крики огласили пространство. Рикк Алтиму сразу подвел к Лауне Альве своего шестилапого и накрыл своей большой ладонью ее ручку.

— Это ваш народ, сударыня, ваши шакли… — сказал он вполголоса. — Они рады вас видеть, и вы тоже должны приветствовать их.

В глазах рябило, и не только от внешнего вида самих шакли, но и от их количества. Это было настоящее живое море, протянувшееся вдоль всего пути до самого дворца.

— Как? — спросила Лауна Альва также вполголоса. Ей было не по себе. — Как я должна их приветствовать⁈

— Поднимите руку и громко скажите: «Ситурно ди ле роя, шакли»… Поднимите руку, ваше величество!

— Я не могу! — зашипел на него Лауна Альва. — Вы мне ее держите!

— Так поднимите другую!

Тем не менее, Рикк отпустил ее ладонь, и Лауна Альва натужно растянула губы в жалком подобии улыбки. Роль, которую ей приходилось играть, казалась ей слишком театральной, и ее никак не могло покинуть ощущение того, что все это просто какой-то грандиозный спектакль, который разыгрывается с одной единственной целью: посмеяться над ней.

— Ваше величество, они ждут ваших слов! — сквозь зубы, но все же достаточно громко, процедил Рикк.

Народ внизу затаил дыхание, словно чувствовал, что королева сейчас будет говорить. И Лауна Альва решила кинуться в этот омут с головой.