42
Глава 14. Несчастье своими руками
Как я и боялась, всё попытки вразумить и спасти двух людей от несчастливого брака ни к чему не привели.
Злые вести принесла Макария. Она появилась в моей комнате со слезами, дрожащими на ресницах, красным лицом и сжатыми кулаками. Она забыла о необходимости постучать в дверь, не спросила, в состоянии ли я уделить ей время — ворвалась и принялась говорить, задыхаясь от гнева:
— Представляете, леди Лина, — глотая окончания слов, частила она, стремительно расхаживая вдоль окон, — Аделаида всё же решилась и откровенно поговорила с отцом. Он не захотел её слушать. Сказал, что если она ещё хоть слово произнесёт о браке с Зигфридом, то навлечёт на себя родовое проклятье. Отец приказал Аде готовиться к помолвке. Они даже гостей звать не будут. Всё случится сегодня, сразу после обеда.
— Так сразу? Сегодня?
— Да! Ада думала: у нас есть время. Все мы так думали. Мы надеялись, что нас выслушают и услышат. А теперь всё кончено. Её отдают замуж, словно она кобыла, а герцог приехал к нам лошадь купить. Убедился своими глазами, что она не кривая, не хромая, не бессильная, и берёт её даже без торжества.
Она резко остановилась и повернулась ко мне лицом. Прижала руки к груди.
— Что нам делать, миледи? Как это остановить?
Власть отца над детьми — непреложный закон. Об этом мне успели рассказать на занятиях по этикету. Архаичное общество не доверяло женщинам и детям что-то решать, незамужние дочери находились в полной зависимости от родителей.
Желанию Августа Андерсона выдать дочь замуж за герцога Валентайна мог воспрепятствовать только король. Дарьян — прекрасный человек, но его власть не абсолютна. Он на троне всего ничего, и ему не нужны обиженные его самоуправством вельможи. Он не станет рисковать добрыми отношениями с Андерсонами и Блэквудом из-за незнакомой ему юной девушки.
Дарьян даже не станет слушать: «Он не любит её, а она боится его». А я не стану говорить об этом зятю. Да и возможности такой нет, когда с помолвкой уже всё решено.
В моих силах лишь написать дочери, чтобы она по возможности пригласила подрастающих девочек Андерсонов в королевский дворец, дала им шанс найти женихов по вкусу. Аделаиде уже не помочь, к сожалению. Валентайн закусил удила, его уже не остановишь. Да и столь внешне обаятельный Андерсон оказался чёрствым жестоким отцом.
Мне следовало признать поражение.
— Я не знаю, что с этим делать, Макария. В любом случае, тебе лучше успокоиться. Переживаниями за сестру делу не поможешь. Подумай о том, что у тебя ещё есть время найти подходящего человека. Тебя ведь не завтра замуж выдают.
Она встряхнула растрепавшимися тёмными волосами. Облизнула пересохшие губы — слишком яркие на юном лице.
— Могли и сегодня выдать. Мне уже исполнилось восемнадцать. Старше меня только Аделаида и Ольга. Если бы они были младше или уже замужем, то сегодня я стала бы очередной невестой Чёрного герцога.
— Я думала, что ты младше.
Она бросила взгляд на себя — стройное тело, маленькую грудь — и вздохнула.
— Знаю, я выгляжу как ребёнок. Надеюсь, ещё подрасту. Хотя бы вот здесь, — она указала на лиф платья и смутилась.
Восемнадцать ей или нет — по внешности и поведению она ребёнок ребёнком. Ищет помощи у взрослых и считает, что этого достаточно, чтобы всё изменить.
— Леди Лина, поговорите с герцогом, умоляю.
— Уже говорила, он не желает слышать меня.
— Ещё разочек поговорите, пожалуйста, хотя бы разочек, — взмолилась Макария. — Если кто его и переубедит, так это только вы.
— Ну что вы. Я не тот человек, чьё мнение герцогу интересно.
— Вовсе нет! Ему важно, что вы о нём думаете. Он ведь так сильно увлечён вами.
— Герцог мной? — Я приподняла брови.
— Ну конечно. И ведёт он себя прямо скандально. — Девушка встряхнула волосами и подняла подбородок. Заговорила, будто учителю на уроке отвечала: — Когда мужчина позволяет себе при всех оказывать леди знаки особого внимания и намекать о близких отношениях с ней, как честный человек он обязан жениться.
Сказав это, Макария прикрыла рот рукой. Её глаза округлились.
Я знала, что она скажет, ещё до того, как она открыла рот. Несомненно, озарившую её идею Макария считала конгениальной.
— Леди Лина, — затараторила она, — вы имеете право требовать, чтобы герцог женился на вас. Я видела, что он делает, как именно лечит вас. Прошлым вечером в гостиной он сделал это при всех. Он обнимал вас и касался вашего тела губами. Одного этого достаточно, чтобы требовать заключения брака. — Она резко выдохнула и молитвенно прижала руки к груди. — Пожалуйста, миледи. Мы будем вечность вам благодарны.
Захотелось спросить у Макарии: «Ты так сильно ненавидишь меня?» Бесполезно, ведь я знала ответ: сестру она любит больше. Если я переключу внимание герцога на себя, все, кроме Андерсонов-старших, будут счастливы. А когда я уеду из замка, карета ещё не успеет скрыться из вида, как сёстры забудут меня и свою так называемую вечную благодарность.
— Герцог Валентайн не согласится на такую замену. Жена ему нужна магически одарённая, молодая, здоровая, из старинного знатного рода. Как ты понимаешь, ни по одному пункту это не я. А вот твоя сестра, как он считает, подходит ему идеально.
Макария шумно выдохнула. Её глаза опасно блеснули.
— Не так важно, что он считает. Если вы заявите права на него, на вашей стороне окажется вся Азария. Вы можете обратиться в суд и потребовать заключения брака по причине компрометации.
«А эта девочка далеко пойдёт», — подумала я, глядя на Макарию, победно вскинувшую сжатые кулаки.
43
Понятия не имею, как я оказалась у двери в комнату герцога. Ноги сами сюда принесли, хотя ни выходить за этого мужчину замуж, ни даже заводить с ним такой разговор я не планировала.
Но когда Макария ушла, вместо того чтобы почитать интересную книгу, поиграть с кошкой, принять горячую ванну — любым способом убить тягучее время — я принялась одеваться. С особой тщательностью выбрала платье, воспользовалась духами, надела лучшие драгоценности, подправила макияж. Не думала о том, что делаю, но при этом старалась нарядиться получше.
Внимательно рассмотрела отражение в зеркале и решила, что азарийские крема творят с моей кожей настоящие чудеса. Мелкие морщинки разгладились, тон лица стал на удивление ровный, кожа приобрела здоровый и, я бы даже сказала, сияющий вид. Больше тридцати, тридцати двух я бы себе не дала, даже если бы придиралась. И это при дневном свете. Вечером, в неверном свете горящих свечей и камина, мой возраст уменьшится ещё лет на пять-семь.
— Сегодня ты на диво хороша, Галина Аркадьевна. — Я игриво подмигнула собственному отражению.
И вот вся такая нарядная, благоухающая, свежая и красивая вышла из своей комнаты, дошла до чужой, подняла руку и негромко постучала. И только тогда осознала, что целый час потратила на подготовку к встрече, которую мне не назначали. Притом что сама я до того приняла решение держаться от герцога как можно дальше.
Уверена, это всё маленькая плутовка Макария и обещание помочь, которое я ей так непредусмотрительно дала. Как же она там говорила? Не помню точно. Что-то про сердце, в котором будет жить искреннее желание им помогать.
Ничего себе помощь! Это что же, я пришла сюда, чтобы герцога обольщать? Если вспомнить, чем я целый час занималась, получалось, что так и есть. Вот же девчонка наглющая! Так обвела меня вокруг пальца!
Дверь открылась, и дрожащим от гнева голосом я заявила:
— Простите, Ваша Светлость. Я не собиралась вас беспокоить. Это случайность.
Перед глазами мелькнуло изумлённое лицо Валентайна. Я развернулась и решительно пошагала к себе. Силы оставили меня на полдороги. Там идти-то всего ничего, но ноги вдруг стали совсем неподъёмными.
— Лина, что происходит? — раздалось из-за спины.
Мне показалось, герцог говорил уже из коридора. Я не оглядывалась, изо всех сил боролась с собой. Но ноги не шли. Да что ж такое!
