— У меня неприятности, — призналась я и вздохнула.
Он фыркнул.
— Как предсказуемо, леди Несчастье. И вы тотчас бросились ко мне, чтобы я вам помог?
Я закатила глаза.
— Нет, вы и есть господин Неприятность, — ответила, глядя вглубь коридора.
Будь я в силах уйти — сбежала бы без объяснений. Но у меня не получалось, как я ни сражалась с собой.
Пришлось повернуться к герцогу.
— Как мило, — язвительно заметил он. — А я уж думал, что мне придётся общаться с вашей спиной.
— Вам показалось, — коротко ответила я. Как бы по-хамски он себя ни вёл, я не собиралась становиться грубиянкой.
Вгляделась в него. О, а герцог-то принарядился. Видимо, готовился к церемонии. Весь в чёрном, и даже рубашка тёмно-фиолетовая, будто ночь, и кружева чёрные, и даже брошь с чёрным камнем. В таком виде обычно ходят на похороны, а он так собирался на свадьбу.
Ну, какая любовь, такая и свадьба. Всё справедливо, ведь, направляясь в дом Андерсонов с целью жениться, он не удосужился даже имя невесты узнать.
Красавчик, ну что тут скажешь. Сразу видно — счастливый жених. Ещё и смотрит, как голодный вампир. И злится, хотя ничего из этого я вслух не сказала.
— Так что случилось? — грубовато спросил он. Нахмурился, разглядывая меня. — Хотя нет, подождите. Не стоит обсуждать наши дела в коридоре. Проходите ко мне в комнату, там поговорим.
Я не стала отказываться, хотя моё пребывание с ним наедине усугубляло ту самую компрометацию, о которой, как считала Макария, мне следовало объявить во всеуслышание и так поймать Чёрного герцога на крючок.
Представив себя в маленькой лодке с удочкой для мальков, с леской, тянущейся к огромной злобной касатке, я невольно заулыбалась. Встретилась взглядом с герцогом — и улыбка тут же пропала. Этот человек не моей весовой категории. Аделаиде он тоже не по зубам, но молодой магессе хотя бы будет что ему предложить. Я же совершенно не то, что герцогу надо. И он уж точно мужчина не моей мечты. Мне такого мужа не надо.
— Так что с вами в очередной раз случилось?
План заключался в том, чтобы всё ему рассказать. Про слово, данное Макарии, про магию, запершую это обещание в сердце. Чего я точно не собиралась делать, так это навязываться герцогу в жёны.
Открыла рот и так и осталась стоять. Откашлялась, попробовала снова. Ни слова не произнесла. Потёрла горло, огляделась по сторонам. Взгляд упал на разложенные на столе бумаги, на письменные принадлежности и пустые листы. Бросилась к ним, взяла ручку — и застыла над чистым листом. Ни буквы так и не написала.
Я опустилась в кресло и закрыла ладонями горящее от стыда и гнева лицо. Ну и Макария, ну и кроткая овечка! А я ещё пожалела её!
44
Герцог подошёл ко мне. Встал рядом с креслом, опираясь бедром о край стола.
— Правильно ли я понял, что вы не можете рассказать о том, что вас так сильно волнует?
От его низкого голоса у меня по рукам побежали мурашки.
— Нет, разумеется, нет, я всё могу, — выдала я, хотя собиралась сказать «да».
Повернулась к нему, сжимая кулаки и бурно дыша. Он ободряюще мне улыбнулся.
— Всё хорошо, Лина. Я вас понимаю. Кто-то из Андерсонов взял с вас обещание что-то сделать, а вы по глупости дали его?
Как он это делал?!
— Нет, конечно, Андерсоны — исключительно благородные люди. Нет, нет, конечно же, нет! От меня никто ничего не требовал. Ничего не просил.
Я с усилием потёрла горящие щёки. Покачала головой и подняла на герцога умоляющий взгляд.
— То, что вы никому из Андерсонов не обещали, как-то связано с замужеством Аделаиды?
В этот раз, к своей радости, я смогла промолчать.
— Это она говорила с вами?
— Нет, — осторожно ответила я, удивляясь, что в этот раз получилось не быть патологической лгуньей.
— Тогда кто говорил — её отец? Мачеха? Сёстры?
— Нет-нет, девочки тут не при чём, — заявила я с излишней горячностью.
Он взял пачку писем, пересмотрел их и выбрал нужное. Прочитав, поднял взгляд на меня.
— Это была Ольга?
Я промолчала.
— Это была Макария?
— Нет-нет, Макария ни в чём не виновата, — пылко ответила я.
— Разумеется, Макария не виновата. — Валентайн вернул письмо на стол. — Виноваты вы, Лина, что позволили втянуть себя в историю, которая не имеет к вам ни малейшего отношения. Будет вам уроком.
Через прислугу он вызвал Августа Андерсона на разговор. Тот поспешил появиться. Известию о магическом воздействии на меня барон не обрадовался. Рассыпался в извинениях, от которых герцог лишь отмахнулся. Валентайна интересовало другое.
— Ментальная магия — редкий дар, — произнёс он.
— Но магия Макарии самая обычная — водная.
— Вы в этом уверены? — Герцог положил руку на моё плечо. — А вот леди Лина считает иначе. Макария, несомненно, подчинила себе волю матери нашей дражайшей королевы, и потому леди Лина так странно и вызывающе вела себя этим утром.
Андерсон развёл руками.
— Макария — обычная девочка, но если вы так утверждаете...
— Утверждаю. Я хочу увидеть эту девушку, проверить её способности. Лучше всего — прямо сейчас. И, разумеется, ваша дочь должна избавить леди Лину от всех следов своей магии.
— Если вы пожелаете заменить Адеалиду младшей сестрой, то это возможно. Макарии уже исполнилось восемнадцать лет.
Боже, этот человек торговал дочерьми, будто лошадьми на рынке.
— Вы обезумели? Вы понимаете, о чём говорите? Аделаида слишком молода, а Макария и вовсе ребёнок.
Герцог нежно похлопал меня по плечу.
— Не переживайте, дорогая Лина. Я всё понимаю. На самом деле вы не желаете вмешиваться в дела, которые вас совершенно не должны волновать. Да?
— Нет! Больше всего на свете я желаю остановить вас!
— Да-да. — Он притворялся, что мои слова — результат действия магии. Хотя понимал, что это не так.
Макарию ввели в комнату две рослых служанки. Они держали белую, как свежевыпавший снег, девушку под руки. Испуг на юном лице резал без ножа.
— Валентайн, опомнитесь, что вы делаете?
Герцог не пожелал меня слушать. Подошёл к Макарии и заставил поднять голову. Я заметила её перепуганный взгляд, брошенный в мою сторону. Удерживая подбородок пальцами, Чёрный герцог уставился девушке в глаза. Борьба взглядов продолжалась недолго. Из тела Макарии будто выдернули все кости, и она безвольно осела в руках держащих её крупных женщин.
Но по-настоящему я испугалась не из-за её обморока.
— Да, у этой девочки есть задатки ментальной магии, — с удовлетворением в голосе сказал Валентайн. — Вода намного лучше ей подчиняется, но развивать, разумеется, следует более редкий и ценный дар.
Андерсон даже не подошёл к дочери, хотя та висела на руках неподвижных служанок. Его волновали другие вопросы, более важные, чем его лишившаяся сознания дочь.
— Так какую из моих девочек вы выбираете, герцог? К ритуалу готовить Макарию? Или всё же Аделаиду?
Я вскочила с кресла, бросилась между мужчинами. Толкнула в грудь одного и другого.
— Вы вообще ополоумели? Этой девочке всего восемнадцать!
— И она достаточно взрослая для замужества, — отрезал Андерсон. — Стать женой герцога Валентайна — огромное счастье для любой из моих дочерей и, вообще, для любой девушки в королевстве. Породниться с Блэквудами — огромная, я бы даже сказал, королевская честь. — Он уважительно поклонился.
Герцог принимал подобострастие Андерсона как нечто естественное. Словно другого от барона не ждал.
— Она не знает его, боится его!
— Так узнает, — пожав плечами, спокойно ответил отец.
Уверена на двести процентов — мысленно он уже рисовал новую ветку в генеалогическом древе. Высокую толстую ветку, украшенную герцогской короной, и на ней множество новых листков с именами ещё не родившихся Блэквудов-Андерсонов.
— В вас нет ни капли жалости к собственным дочерям.
Андерсон ответил, хотя я не спрашивала:
— Я пекусь о счастье всех моих дочерей. Каждая девочка мечтает стать женой и матерью, спутницей и соратницей великого человека. Боюсь, магия Макарии сильно повлияла на вас, леди Лина, что вы белое стали объявлять чёрным и наоборот.
