Плач феникса (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

— Обучение для тех, кто не в силах самостоятельно контролировать свой дар?

— Да, но не только. Я хочу привлечь сюда и просто талантливых одарённых, не желающих идти на кабальную службу в армию или благородные дома. Если не испугаются такого соседства, то получат здесь знания, не уступающие тем, что преподают в академии в Триеме.

— Инвестиции в будущее?

— Да, но не только. Я действительно могу позволить себе дожидаться благодарности от своих учеников. Но не менее важно создать прецедент совместного мирного существования чистых и меченных магов.

— Интересно на такое будет взглянуть, — вполне искренне сказал я. — Твои знания и умения уникальны, а опыт наставничества поистине огромен. Именно поэтому я отправил Полему к тебе. Я просто не знаю, кто ещё в Павелене способен помочь ей с её проблемой.

— Благодарю за лестные слова, Мазай. И всё же, твоя просьба не так проста, — сказал мастер, подлив себе и сидящей рядом девушке вина. — Не скрою, решение есть, и я даже сделал несколько пробных попыток, но… Впрочем об этом позже. Не будем портить аппетит ни себе, ни юной Варфе. В её возрасте полноценное питание крайне важно.

Ага, как же. Думаю, в её воспоминаниях хватает таких вещей, от которых аппетит испортится даже у меня. Но раз Ульдаг не хочет пока об этом говорить, значит, на это есть причины. А вот разговоры о политике, по его мнению, на пищеварение негативного влияния не оказывали. Иначе бы он не задавал столько вопросов о том, что происходит за пределами его собственного княжества. В общем, пришлось поделиться свежими сплетнями из Триема и Закатного королевства. Да и вообще, мне тоже было интересно узнать, что он обо всём этом думает. Особенно о надвигающейся войне.

— Как думаешь, — спросил я его. — Чего опасается Император? Почему не двинет войска к побережью?

— Очевидно, он боится удара с других сторон.

— Неужто кто-то посмеет? Численность легионов составляет 50 тысяч солдат. Чтобы взять Корпугар хватит и половины. А родовая гвардия — это ещё по меньшей мере 30 тысяч бойцов. По правде сказать, редкостных напыщенных муда… Кхм…

Увидев удивлённо взлетающую бровь Полемы, я вовремя осёкся и перевёл взгляд на внимательно слушающую наш разговор Варфу.

— Я хотел сказать, они довольно заносчивы, — поправился я. — Но при этом хорошо обучены и вооружены. Я имел возможность сам в этом убедиться, сражаясь с ними плечом к плечу в войне Приозерья и Грозового княжества. Но вместо своего собственного победоносного похода правитель Империи созывает совет государств, чтобы разделить это бремя со всеми. Я не понимаю его стратегии.

— Если взглянуть на расклад сил, то, пожалуй, так оно и выглядит, на первый взгляд, — неторопливо рассуждал Ульдаг. — На юге силы хетов стремительно пополняются, а вскоре к ним присоединится не только флот, но и полноценная армия гезирского триумвирата. Однако они по-прежнему надёжно отсечены стоящими там войсками Империи и Закатного королевства. Попытка обогнуть Барьер с севера и вовсе похожа на безумие. Раскинувшаяся там болотина надёжно преграждает путь весной и летом. И лишь осенью с первыми ночными заморозками идущий из её глубин смрад стихает, давая возможность избежать отравления миазмами. Но этот путь всё равно остаётся крайне опасным, топи не промерзают полностью даже зимой. Так что потери у отправленных туда унов и снежцев появятся ещё до того, как они вторгнутся в Греш. А выходцы из королевства Савати так и вовсе в жизни никогда не видели снега. Можно представить, какие из них получатся воины, если их северный поход затянется до наступления настоящих холодов. Если Греш примет бой, то хоть и понесёт потери, но он точно выстоит.

— Но это лишь подтверждает…

— Если примет бой, — ещё раз повторил Ульдаг, и на этот раз его интонация была иной. И от этого смысл фразы тоже существенно поменялся.

— Император боится, что Греш пропустит эти войска сквозь свою территорию?

— Думаю, у него, как минимум, есть основания полагать, что конечной целью вторжения собранной наспех армии является отнюдь не Сенехим.

— Все пути ведут в Трием, — скорее утвердительно сказал я. — Но Император хочет убедить всех, что это общая война.

На озвученное предположение мастер одобрительно кивнул. Будто преподаватель, дождавшийся того, как его ученик самостоятельно через вопросы и рассуждения пришёл к правильному ответу. Сам же он лишь добавил:

— И хоть Император понимает куда именно будет нанесён решающий удар, но не знает откуда он придётся. Не удивлюсь, если бо́льшая часть его легионов попросту сторожат основные маршруты и подступы к столице. Их генералы ждут команду, чтобы выдвинуться к Корпугару и сровнять город с землёй, но… Император не отдаёт им приказа.

— Армия, способная представлять угрозу для Триема, не может возникнуть из ниоткуда. Достаточно контролировать порты и перевалы…

— Но Император считает иначе. И твоя задача, Мазай, сделать так, чтобы он не передумал.

— Что именно ты имеешь ввиду?

— Мост, — вместо мастера ответила Полема. — Он боится, что Отрёкшийся откроет Мост и проведёт по нему свою армию. Ты должен присутствовать на совете и убедить его в том, что его опасения не напрасны.

Давать такое обещание, не обдумав его, я не стал. Слишком много неизвестных, слишком мало информации. Впрочем, свои сомнения я не постеснялся озвучить вслух.

— Мне не кажется это настолько очевидным, чтобы советовать Императору оставить свои легионы там, где они стоят сейчас. Тем самым это позволит хетам и гезирцам закрепиться в Вольных городах и подготовить огромное войско для вторжения. Больше похоже на блеф, благодаря которому вся армия хетов окажется на побережье Торгового залива. К тому же пройти через Мост могут только одарённые. Даже если он проведёт по этому пути сотню верных ему магов, это не изменит ход войны. Да и это обойдётся ковену весьма дорого. Ты же знаешь про плату за проход.

— Отрёкшийся играет по своим правилам, — не согласилась Полема. — И на что именно он способен, не знаю даже я. Как бы то ни было, пока в Триеме не соберётся совет государств, Император не будет спешить. Ты должен быть там, чтобы быть в курсе вещей.

— Почему бы вместо меня не отправить мастера белой ленты, его голос на совете будет значить куда больше моего. Я всего лишь ненаследный маг-аристократ, за моей спиной не стоит многотысячная армия или сотня боевых магов.

— И поэтому Император тебя послушает, — твёрдо сказал Ульдаг. — К тому же в тебе есть много чего интересного. Но что из этого раскрывать мне или совету — решай сам. Помни лишь при этом, что чужие секреты тебе не принадлежат.

Намёк я уловил и со всей серьёзностью кивнул. Это можно было считать негласным договором, скрепляющим наши с ним отношения. Пока не доверительные, но уже имеющие серьёзные точки соприкосновения.

Обед закончился, и Ульдаг передал юную Варфу одной из служанок. Сам же он пригласил меня и Полему последовать за ним. Какое-то время мы просто прогуливались по замку и его стенам, слушая как барон увлечённо рассказывает о своих планах, связанных со строительством школы для одарённых. Однако вдруг коридоры и лестницы привели нас в казематы, а затем и вовсе — к темнице. От раздавшегося лязга цепей по моей спине пробежал холодок. Затем послышалось натужное мычание, перейти в безумный вой которому мешал комок изжёванной тряпки, засунутый в рот.

Сам узник, полуголый и болезненно худой, завидев нас, сорвался с места, остановив своё лицо в нескольких сантиметрах от решётки. Коснуться её ему не позволяла длина цепей, удерживающих его руки. Они натянулись словно струны, а я отчётливо услышал хруст выворачиваемых этим усилием суставов. Потерявший рассудок человек, казалось, не обратил на это никакого внимания, продолжая рваться к своей цели — мастеру Ульдагу, стоящему по другую сторону стальной преграды и спокойно смотрящему на своего пленника. Впрочем, Полема тоже не была удивлена, а значит, уже успела побывать здесь раньше.

— Перебежчик, — пояснил маг. — Один из меченных магов, решивших, что его свобода ограничена слишком сильно. Соблазнился обещаниями ковена даровать ему новую жизнь. Без служения и без надзора. Чушь это всё. Сменил бы один поводок на другой. Да и мысли это были не его самого. Он не просто одержим, засевшая в нём сущность сохранила разум, а когда он попытался сбежать, взяла над ним контроль.