Плач феникса (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

Только сейчас в спутанных и грязных волосах я заметил едва сохранившую свой зелёный цвет ленту.

— Так же, как было с Варфой? — уточнил я.

— Не совсем. Сильный источник, но слабая воля. Как только сбросил мою печать, быстро сдался. Когда я настиг его, он уже потерял себя. Отчасти в этом есть и моя вина. Я боялся признаться себе, что он не справится с выпавшей ему участью, слишком много ценной памяти сохранилось в этом осколке. И я продолжал взращивать его несмотря на всё возрастающий риск. Но в то же время я остерегался давать ему проявлять себя в полную силу, печатями и специальными ритуалами ограничивал его развитие, не позволяя взобраться даже на первую старшую ступень. А ведь он чувствовал бурлящую в нём силу, и это в конце концов побудило его к бегству.

Я пригляделся к пленённому магу другим зрением, и удивлённо раскрыл глаза. Его источник был точно не меньше моего собственного, но множество невидимых сплетённых меж собой нитей тянулись к отходящим от него каналам. Они опутывали и пережимали их, не давая выхода этой энергии. В своего рода цепях была не только человеческая оболочка, но и тот, кто сейчас на самом деле управлял этим телом.

— И что с ним будет? — спросил я.

— Зависит от вас. Видишь ли, я внимательно изучил случай нашей очаровательной Полемы, и могу сказать, что он отличается от того, что я видел раньше. А вот о причинах случившегося она не торопится мне рассказывать. Она вообще много лукавит и не всегда говорит правду.

Сама девушка, услышав такое, отвела взгляд в сторону и будто бы даже начала картинно ковырять носком сапожка каменную кладку пола.

— Об этом её попросил я. Но мы готовы поделиться с тобой нашими знаниями, особенно если это поможет вернуть дар. Ведь я верю, что мастер белой ленты как никто умеет хранить чужие секреты.

— В этом ты не ошибся, Мазай.

Я на всякий случай посмотрел на девушку, и та коротким кивком подтвердила своё согласие.

— Полема — бывшая слуга Троих. Она потеряла дар, когда одна из ипостасей этой божественной троицы решила самолично заглянуть в этот мир, воспользовавшись ей в качестве временного вместилища. Как выяснилось, судьба такого аватара — непродолжительный всплеск невообразимой силы, после чего наступает выгорание и смерть. Так бы случилось и с ней, но нам удалось её спасти и даже помочь вернуть тело и волю. Осталось дело за магией. Это вряд ли понравится её бывшим хозяевам, а потому, помогая нам сейчас, возможно, ты, Ульдаг, идёшь наперекор их воле.

Если честно, то после сказанного я надеялся увидеть на лице мастера хотя бы намёк на удивление. Но вместо этого он достаточно спокойно ответил:

— Что-то такое я и предполагал, но организм и энергоструктура не повреждены, поэтому мне это показалось странным.

— Один мой знакомый — хороший лекарь. Он восстановил ткани и органы и буквально сшил все каналы заново. Источник наполняется, но…

— Как я и говорила ранее, я не чувствую в себе магии, — сама за себя договорила Полема. — Она не откликается мне. Совсем.

— Лекарь, говорите? — с усмешкой спросил маг. — Такое под силу разве что… Да я понятия не имею кому такое под силу! Лично я за всю свою долгую жизнь так и не наткнулся в Греше на такого талантливого мага аспекта жизни. Интересные у тебя знакомые, Мазай. Я сейчас и про многих других говорю.

— Само как-то получается, — пожал я плечами. — Так ты готов нам помочь? У тебя есть решение?

— И да, и нет, — уклончиво ответил Ульдаг и обратился к Полеме. — Причина, по которой ты не можешь чувствовать и управлять своей силой, кроется в отсутствии необходимого «придатка». Видимо, он просто испарился, когда в тебя вошла чужая сила. Не выдержал конкуренции и умер окончательной смертью. Что ж, с того момента в Павелене на одного мага навсегда стало меньше.

— Но почему её источник не спешит занять какая-то другая сущность? Такая потенциально сильная волшебница должна быть лакомым кусочком для этих симбионтов.

— Ты прав, маги смертны, и после того, как погибает носитель, его, как ты выразился, «симбионт» начинает поиск нового дома.

— Тогда почему за прошедший год никто не позарился на Полему?

От такого вопроса девушка почему-то вздрогнула и как-то недобро посмотрела на меня.

— Как думаешь, если бы источник можно было занять повторно, то разве более сильные сущности, вроде этой, — Ульдаг кивнул на продолжающего мычать и натягивать цепи одержимого. — Не повыкидывали бы более слабых из тех носителей, которые способны запасать энергии больше других? Если бы это было так, то все нынешние мастера и магистры были бы поголовно одержимыми.

— Значит, повторно заселить источник невозможно?

— Я этого не говорил. Но естественным путём этого не произойдёт. Маг становится магом, когда в центре его энергоструктуры появляется новый управляющий. После этого источник закрывается, не пропуская больше никого снаружи. Отныне добраться до него можно лишь частично или полностью разрушив источник.

В моей голове от таких пояснений почему-то всплыл школьный урок об оплодотворении яйцеклетки, которая, впустив одного гостя, закрывает доступ для всех остальных. Значит, в нашем случае требуется что-то вроде протокола ЭКО. Насильно поместить внутрь источника находящуюся поблизости сущность, которой в этот момент больше некуда деваться. Кажется, теперь я понял, для чего Ульдаг привёл нас в темницу и показал нам своего единственного заключённого.

— Ты хочешь сделать Полему одержимой? — прямо спросил я. — Разве нет иных вариантов?

— Боюсь, для неё это единственный шанс. Только сильная сущность сможет пробиться в ту лазейку, которую мы для неё сделаем. Когда я говорю мы, то имею ввиду, что мне понадобится твоя помощь. Один я не справлюсь. Но даже вместе мы сможем удерживать проход совсем недолго. Поэтому, можно сказать, что вам повезло, и не придётся носиться по Павелену в поисках очередного одержимого.

— А что будет с ним? — спросила Полема, имея в виду потерявшего своё «я» человека.

— Его уже не спасти. Слишком поздно.

Ульдаг хитёр и наверняка имеет в этом свой интерес. Похоже, что спасти он пытается не человека, а того, кто им завладел. Он сам сказал, что рассчитывал докопаться до осколков хранящейся там памяти. Но не смог, так как носитель оказался слишком слаб. И теперь он хочет попробовать вновь, но на этот раз в качестве оболочки выступит Полема. Справится ли она со своей одержимостью? А если да, то как много контроля будет над ней у Ульдага? Да и вообще, согласится ли она на такой поводок? Много вопросов, а потому нельзя идти на поводу у мастера.

— Сколько дней у нас есть на раздумья? — спросил я.

— Я могу поддерживать это подобие жизни ещё декаду, может даже больше. Но разве на то, чтобы задать самому себе вопрос и получить на него ответ, нужно так много времени?

— Не суди по себе о других, Ульдаг. Люди склонны сомневаться, и иногда это помогает им не наделать глупостей. Мы вернёмся к тебе с ответом завтра. А пока прошу проявить гостеприимство и проводить меня в комнату с кроватью. Я устал с дороги, и мне необходимо привести свои мысли в порядок.

— Разумеется, — не стал спорить он. — Поговорим завтра.

Разговор с Полемой, случившийся этим же вечером, вышел коротким. С маниакальным упорством она пыталась убедить и меня, и саму себя, что другого выхода нет. Её готовность рискнуть всем ради возможности вновь ощутить магию в своём теле даже пугала. Но как бы вёл себя я, если бы оказался на её месте? Как сильно это вросло в меня и стало неотделимой частью? Не знаю. И надеюсь, что проверять не придётся.

Что ж, раз с «пациентом» всё понятно, то осталось выяснить мнение ещё одного специалиста.

— «Бес, как ты считаешь, сколько правды в словах Ульдага?»

— «Почти всё — правда», — неожиданно для меня ответил он. Но ведь в деталях спрятана вся соль.

— «Тогда давай лучше спрошу иначе. О чём он солгал?»

— «О том, что не справится сам. Ему просто интересно взглянуть на меня. Хочет подобраться поближе.»