Адвокат вампира (СИ) - Комарова Елена Николаевна

Свободных мест на зрительской галерее не осталось, кое-кто стоял даже в проходе: громкая премьера, известный – благодаря газетам – сюжет и совершенно непредсказуемая развязка. Стоит заранее позаботиться о билетах на спектакль! Разумеется, в переносном смысле, поскольку плату за вход в зал суда уже давно не взимали.

В том, что касалось жизненных драм, Олд Бэйли вполне мог поспорить с Олд Вик. Театральные подмостки давали возможность пересмотреть любимое действо еще не один раз, насладиться нюансами актерской игры и постановки, мастерством режиссера и драматурга. Зато в Центральном уголовном суде за день перед глазами публики разворачивались десятки самых разнообразных историй, напряженных или гипнотизирующих, с финалами трагическими или счастливыми. Каждую пьесу давали всего один раз, и ее участникам редко когда удавалось выйти на поклон, но громкий процесс вполне могли сыграть «на бис» – прецеденты, когда действо и персонажи переходили из зала суда на сцену, уже имелись.

Дело Джеффри Кэмпбелла приобрело стараниями прессы романтический флер – неужели двое мужчин сошлись в смертельной схватке из-за женщины? Поэтому вряд ли стоило удивляться присутствию не только зрителей, но и зрительниц – последние надели выходные наряды, а их спутники держали наготове флаконы с нюхательными солями на случай, если происходящее окажется невыносимым для хрупких женских натур. Элайзы среди дам, слава всем святым, не было – ее вместе с отцом вызвали в суд как свидетелей, и они ожидали своей очереди в отведенной для них комнате.

Кто-то с любопытством рассматривал зал и уже занявших свои места присяжных, кто-то зевал – вероятно, завсегдатаи, посетившие немало процессов. Эти впоследствии непременно раскритикуют все увиденное и посетуют, что накал страстей уже не тот, что раньше. Некоторые зрители переговаривались друг с другом, возможно, обсуждая, удастся ли вынести вердикт до обеденного перерыва – для судей была предусмотрена роскошная столовая и несколько перемен блюд, но на прочих подобная щедрость не распространялась. Кто-то читал свежую газету, примостив на колене. Щегольски одетый молодой человек что-то шепотом пояснял своей спутнице, склоняясь к ее ушку ближе, чем диктовали приличия, и она удивленно качала головой в ответ. В последнем ряду у прохода свое место занял некий субъект, при одном взгляде на которого даже самый благодушный из полисменов сразу же потянулся бы к наручникам. Поговаривали, что преступники частенько являются в суд: посмотреть на своих менее удачливых коллег, изучить обстановку и подготовиться на будущее, в котором, возможно, сами окажутся у перегородки напротив судей. Через два места от него устроился профессор Абрахам Ван Хельсинг.

Чуть ниже судейского стола разместились репортеры, уже развернув записные книжки и взяв наизготовку карандаши, а также адвокаты – настоящие и будущие. Джонатан помимо воли вспомнил, как сам сидел на одном из этих мест студентом-юристом, изучая специфику выбранного ремесла из первых рук, впрочем, не намереваясь связывать будущую карьеру с уголовным правом.

Несколько раз Джонатан был морально готов отказаться от своего слишком поспешного решения, говоря себе, что защищать Джеффри Кэмпбелла в суде должен опытный адвокат, а не новичок. Он даже нанес визит приятелю, практикующему барристеру, намереваясь просить того взять дело, а самому занять место ассистента, что было бы в порядке вещей; но эта просьба так и не прозвучала. Зато покидал он дом со свертком под мышкой: друг охотно согласился одолжить ему мантию. Но не парик – поскольку его собственный парик украли в перерыве между заседаниями. «В Олд Бэйли случается и не такое», – пояснил приятель. В итоге парик Джонатан взял напрокат в театральной костюмерной, искренне надеясь, что этот маскарад станет первым и последним в его карьере.

Занял свое место судья, досточтимый Эдвард Эллиотт, высокий, сухой, в ярко-алой мантии, сам словно воплощенная заглавная буква закона. Пустовало лишь место подсудимого – Джеффри еще не привели в зал. Вновь Джонатану пришли в голову услышанные еще в самом начале обучения слова первого наставника: зал суда – зал поединка. Да, вздохнул адвокат про себя – в прежние времена подсудимому предстояло самому сражаться за свою свободу, а то и жизнь, с неповоротливой и неумолимой махиной суда. Затем у него появились защитники. Лет этак триста-четыреста назад у них были бы латы, мечи и надежда на то, что Всевышний дарует победу справедливому защитнику и жизнь невиновному… Вместо лат – черная мантия, вместо меча – перо, записывающее показания и делающее пометки в бесчисленных кодексах и сводах законов, а также вера и надежда на справедливость – не слишком многое изменилось по сути с тех пор.

Джеффри Кэмпбелл вошел в зал. С галерей донеслись приглушенные ахи, в арестованного впились десятки голодных взглядов: вот он, обвиняемый в убийстве, и в случае признания виновным он доживает последние дни! Но даже если подобные мысли закрадывались в голову самого подсудимого, виду он не подавал. С прямой спиной проследовал он к своему месту, почти незаметно кивнул Джонатану и встал у барьера, положив на него руки, готовый принять вызов.

«Джеффри Питер Кэмпбелл, вы обвиняетесь в убийстве Бартоломью Дэвида Филда восемнадцатого ноября сего года. Признаете ли вы себя виновным?»

Джеффри вскинул подбородок и отчеканил:

– Я невиновен.

Шоу начинается, дамы и господа!

Вызванный свидетелем констебль Карри принес присягу, назвал свое имя и звание и рассказал, как, находясь на дежурстве вечером восемнадцатого ноября, услышал призывы о помощи, как направился туда и встретил супругов Уилкс, а также третьего человека, который назвался Джеффри Кэмпбеллом, – да, он видит его на месте подсудимого. Назвавшийся был чрезмерно возбужден, его одежда была в беспорядке, и он утверждал, что на него напали и пытались убить. Отправив Уилксов за подкреплением, констебль последовал за мистером Кэмпбеллом на место происшествия, где обнаружил лежащий на земле труп молодого мужчины. Да, он уверен, что тот был мертв – его шея была сломана. Затем в ожидании помощи он осмотрел место происшествия. Вскоре подоспели констебли Уортон и Блейн, вместе они доставили тело в морг, а Джеффри Кэмпбелла – в полицейский участок.

Рассказ занял некоторое время – свидетель на все вопросы отвечал подробно.

Качество свидетеля имеет огромное значение, снова вспомнил Джонатан слова наставника. Он должен понравиться присяжным и быть убедительным, а коль скоро твоя цель – заставить поверить в невиновность подзащитного, постарайся найти достойных доверия свидетелей, с которыми мысленно согласятся все присутствующие. Или, если не все, то хотя бы те двенадцать, от которых будет зависеть приговор…

Констебль Карри был идеальным свидетелем, он смотрелся внушительно и достойно, и его голос звучал приятно уху. Он воплощал собой тот тип английского полисмена, к которому, скорее всего, обратится за помощью любой порядочный гражданин, и чьи шаги и громкий свисток заставят бежать любого правонарушителя. Как поставить под сомнение его слова? Или попробовать найти в них то, что пойдет на пользу Джеффри?

– У меня все, – обвинитель с ироничной улыбкой обернулся к Джонатану. – Свидетель ваш.

Судья, обвинитель, присяжные… зрители. Ваш выход, адвокат.

Мантия давила на плечи и мешала дышать, но Джонатан постарался держаться ровно и спокойно, вставая со своего места и направляясь к свидетельской ложе. Незаметно вздохнув, он представил, что вновь находится в Трансильвании, а места за судейским столом занимают родственники графа Ауреля с дядюшкой во главе, как раз и алая мантия у того имеется… Картинка в воображении получилась весьма красочной, и молодой человек почувствовал себя увереннее.

– Где находился обвиняемый, пока вы ждали подмогу?

– Он находился со мной на месте происшествия.

– Вы велели ему показать дорогу туда?

– Нет, – покачал головой констебль, – он вызвался это сделать сам.

– Делал ли он попытки покинуть место преступления?