Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ) - Гераскина Екатерина

— В сторону их! — приказал он хрипло.

И мы с Лири оттащили тела неживых в сторону норы. Алекс опёрся на клинок, потом подполз на коленях к узкой части прохода и замер чуть в стороне, на изготове. Замахнулся… и стоило только ещё одному неживому показаться, он уже отсекал ту гниющую голову.

— Вытаскивайте!

Мы на совесть оттаскивали трупы, отбрасывали их в сторону. И так продолжалось ещё пять раз. А потом твари перестали лезть.

Сын шатался, но… он так крошил их, что я залюбовалась, даже среди этого ужаса. Как же он был похож на Арагона. Пусть и истощённый, но по-прежнему — прирождённый воин.

Он тяжело опирался на эфес своего меча.

— Нужно уходить… — выдохнул он.

Мы синхронно кивнули. Не было даже времени, чтобы обнять сына. Я схватила сумку с травами и настойками. Лири бурдюк с водой, остатки еды.

Сын повернулся к кошке:

— Проверь.

И та, пусть ей было страшно, рванула в узкий лаз. Потом издала низкий, вибрирующий звук.

— Бегом, — отдал он новый приказ. — Лири первая.

Та гибкой тенью рванула в проход.

— Сынок! — всхлипнула я.

— Мам… я рад тебя видеть. Но…

— Да, да. Сейчас не до разговоров, — перебила я.

Я рванула на коленях следом за Лири, сын с котенком — за мной.

Мы вылезли. Вокруг всё было красным и каменистым. Неживых не наблюдалось. Алекс вытолкнул сначала котёнка, потом выбрался сам и устало сел на колени, запрокинул голову вверх, прислушиваясь.

Я не удержалась и упала перед ним на колени, заключив его в свои объятия.

— Я так боялась, что потеряла тебя!

— Мама… — он обнял меня крепко, до хруста. — Как ты тут оказалась?

— Я пошла за тобой. Искать тебя.

— Ты ведь тут погибнешь… и как же отец отпустил тебя? — он смотрел на меня, а я гладила его лицо.

— Отец тоже здесь. Мы пришли за тобой. Только мы потерялись…

Кошка низко зарычала. Мы встрепенулись.

— Мы тут не одни, — к чему-то прислушался Алекс.

А потом сын снова обнял меня, крепко прижал к своей груди, так сильно, что стало больно. Затем прошептал на ухо:

— Мама… иди с Лири. Она выведет тебя к другим. Я люблю тебя и рад, что увидел. Не мог даже рассчитывать на это. Но я калека. И со мной вы не уйдёте далеко. Я останусь, и неживые в первую очередь нападут на меня. У вас будет время, чтобы скрыться. Я прикрою ваше отступление.

— Нет!

— Да. Выполняй, мам… — он прижался своим лбом к моему. — Отцу передай, что я сожалею, что не успел увидеться с ним. Была еще бы она жизнь. Я бы хотел, чтобы вы были моим родителями вновь.

— Сынок!

Глава 33

— Нет. Я не уйду, — сказала я твёрдо, и в моём голосе не было и тени сомнения. — Об этом не может быть и речи!

Алекс упрямо стиснул зубы, его взгляд был непреклонен, как у отца. Я знала этот упрямый свет в глазах, с ним спорить бесполезно.

— Мама… ты должна. Ты уйдёшь.

Я кивнула, сделав вид, что согласна. Склонилась, обняла его, крепко прижала к себе, вдыхая его запах — запах крови, пыли и… отчаяния. Поцеловала в горячий лоб. Потом медленно отстранилась, поднялась на ноги.

Я схватила Лири за плечи, её странные костяные наросты мешали. Но я все равно сделала это.

— Лири, слушай. Выход отсюда есть. В этом мире, скорее всего, находится мой муж. Он генерал. Расскажи об этом своим. И вместе с ним вы сможете уйти. Вам нужно будет только найти портал.

— Вы… что задумали? — в её глазах мелькнул страх.

— Я не брошу сына, — сказала я тихо, но весомо. — Я останусь с ним. Умрём? Значит, умрём мы вместе.

Глаза Лири вспыхнули, странный зелёный огонь зажегся в её зрачках. Она качнула головой, едва слышно прошипев:

— Я не брошу его… — и тут же, смутившись, отвела взгляд.

Но времени на разговоры не осталось. В воздухе потянуло гнилью. Кошка зарычала низко, грудным звуком, шерсть на загривке поднялась дыбом. Я резко обернулась через плечо. Котёнок забился глубже в щель между камнями, жалобно пища.

Алекс стоял на коленях, облокотившись на эфес меча, но смотрел туда, откуда грозила опасность. Его губы дрогнули, он косо взглянул на нас:

— Скорее же! — рыкнул он, готовясь к нападению.

Я сделала вид, что двинулась в сторону, но в действительности я искала укрытие, ту позицию, где смогу прикрыть сына хоть чем-то. Лири тоже плавно скользнула в сторону, гибкая, как тень, её руки метнулись к короткому ножу. Я нашла палку поувесистее.

Я видела из укрытия, как плечи сына на миг опустились, будто под тяжестью всего этого мрака и боли, что сжирали его изнутри. На секунду мне показалось, что Алекс сдаётся, что он уже смирился. Но в следующее мгновение он выпрямился, словно расправил невидимые крылья. Его спина стала прямой, подбородок гордо поднялся, а пальцы крепче сжали рукоять клинка.

Он поставил меч на изготовку, клинок сверкнул в его руках, он был продолжением его тела. В глазах мелькнул тот самый огонь — упрямый, яростный, отцовский. Точно так же выходит на бой Арагон, не зная страха.

Я прижала ладонь к губам, чтобы не закричать. Сын был изранен, истощён, и всё же он не собирался падать первым. Даже на коленях, даже без ноги он выглядел воином, настоящим бойцом. И у меня сжалось сердце — он был так похож на своего отца в ту секунду, что я ощутила, как слёзы подступают к глазам, обжигая щеки.

А потом он чуть наклонился вперёд, напряг плечи, и я поняла — он готов встретить смерть лицом к лицу. Но не отступит. Никогда.

И в тот же миг они напали.

Из-за камней, ломая корни и каменные выступы, выскочили неживые. Их было много — больше, чем я хотела бы видеть. Гнилые руки тянулись к Алексу, пустые глазницы светились мутным жёлтым светом. Мы успели занять позиции.

Алекс, несмотря на слабость и израненное тело, двигался так, что у меня сердце выскакивало из груди. Ловко, хлёстко, клинок в его руках пел, рассекая воздух и плоть. Он крошил неживых с такой яростью, будто вся его боль превратилась в оружие. Каждый удар был отточен и в то же время бешеный, как у зверя, прижатого к стене и загнанного в угол.

Но их было слишком много. Один из неживых навалился на него сзади, другой ударом в грудь сбил с ног. Сын рухнул на камни, захрипел, пытаясь вырваться, но гнилые когти уже тянулись к его горлу.

— Алекс! — мой крик сорвался в хрип.

Я метнулась к нему, не думая, что со мной будет. Палка в моей руке стала последней надеждой. Я обрушила его на голову ближайшему неживому, слыша мерзкий хруст, брызги гнили. Но в тот же миг в мою спину вцепились лапы. Меня дёрнуло назад, я закричала, ударяя палкой наугад. Запах гнили, чужой жаркий хрип прямо у уха — всё смешалось.

Казалось, вот он, конец!

— Боги, не сейчас! — прорычала я, захлёбываясь в ярости и страхе.

Я уже видела, как один неживой занёс лапу, чтобы разорвать мне лицо, и всё тело сжалось в ожидании боли. Но вдруг тяжесть исчезла. Что-то с глухим хрипом слетело с меня, словно сдуло ветром.

Я резко подняла голову — и замерла.

Передо мной стоял Этьен, личный адъютант мужа. В его руках сверкал клинок, глаза горели решимостью, и в каждом движении чувствовалась сила воина, привычного к боям. Он оттолкнул очередного неживого прочь, прикрывая меня.

А там, за моей спиной, раздался гулкий удар, от которого дрожь прошла по земле. Я обернулась и дыхание перехватило.

Над Алексом стоял Арагон. Его меч, широкий и окровавленный, описывал смертоносную дугу, срезая голову тварюге, что занесла когти над моим сыном. Лицо мужа было мрачным, броня разодрана, светлые волосы выбились из пучка, но в каждом его движении была непоколебимая мощь.

Он поднял голову, встретился взглядом со мной, проверяя — цела ли я. Его глаза быстро скользнули по моему лицу, и я кивнула, стараясь передать всё: я жива, всё в порядке.

Арагон коротко кивнул в ответ, потом подхватил Алекса за руку и одним мощным рывком поставил его на единственную ногу.

Он быстро оглядел сына, мрачно осматривая каждую царапину, каждую рану, словно запоминал их. Потом резко притянул его к себе, так сильно, что мне показалось я услышала хруст костей.