Ворон, каркни на счастье (СИ) - Разумовская Анастасия

— Ноц, — возразил Эйдэн, разом успокоившийся. — Она спит. Завтра.

— Времени мало, Йд.

— Времени — вецность. Тьма придёт и будет Вечное ницто. Ты младший из сыновей своего отца, Кариолан, потому скажу тебе: семь хранит не степь. Семеро не могут противостоять тьме. Только дева из пророцества. Семь хранят её, она спасает мир. Без неё все погибнут. А без семи погибнет она. Если нас станет шестеро или пятеро, магия не подействует. Поэтому завтра иди к жене и сделай так, цтобы твой род не перестал быть.

— Дурацкое пророцество, — проворчал Кариолан. — Бабьи выдумки…

Я попятилась и вдруг увидела красные глаза в темноте, которые смотрели на меня, не мигая, откуда-то от пола. Чуть не завизжав от радости, зажала рот рукой, а потом подхватила Гарма и чмокнула в мокрый нос. И поторопилась спуститься на первый этаж и выйти из дома.

Если я сбегу, каган жестоко разделается с воронами и их семьями. И Кариолан просто… ну просто мальчик, испуганный и растерянный. Не такой уж мерзкий и страшный, каким мне казался.

Но если я не сбегу, если Арман не разбудит Спящую Красавицу, то Ничто сожрёт весь мир.

Я ведь правильно всё поняла?

А если я сбегу, маркиз поцелует принцессу из пророчества, она остановит тьму, то мы просто задержимся, и у меня будет уважительная причина, и я потом смогу всё объяснить…

Вот только: зачем Эйдэн мне лгал? Почему он говорил о дочери, как о живой, если её убили по приказу кагана?

Я присела, вытащила лягуха из-под крыльца, засунула в карман.

А если ничего не получится, и во́роны меня схватят? Интересно, зимой они тоже закапывают в землю по шею? Или везут на юг, где потеплее и земля не смёрзлась в лёд, и закапывают уже там?

— Эй, ты чего мёрзнешь?

Я оглянулась: от конюшен ко мне шёл принц Марион. Его меховой плащ в лунном свете искрился, глаза блестели, и было видно, что бывший принц улыбается.

— Ваше вы…

— Рион. Просто Рион. Никого из «ваших вы» тут нет.

За ним прыгала Герда и ловила пастью редкие снежинки.

— Вы что-нибудь слышали…

— Ты. Если можно. Я ведь просто трактирщик, Элис, ты забыла?

Он подошёл и привалился спиной к стене, запрокинул голову, уставился на небо.

— Ты что-нибудь слышал о великом ничто?

— Апокалипсис, Рагнарёк, мы все умрём? Что-то слышал.

— Эйдэн, третий ворон, говорит, что оно началось на востоке.

Марион обернулся ко мне.

— Да? Неприятненько.

— А про деву из пророчества слышал?

— Магия и пророчества не по моей части, — хмыкнул бывший принц. — Это к Чертополоху.

— Мы должны её расколдовать, — убеждённо заявила я. — Ты знаешь в какой стороне находится Старый город? Слышал же про Спящую Красавицу?

Тот кивнул. Гарм лизнул меня в щёку.

— О ней много всяких слухов ходит, — медленно и неохотно проговорил Марион. — Кто говорит, что принцесса спит сто лет, кто — что не минуло и тридцати, с тех пор, как она погрузилась в сон. Кто-то называет её Авророй, кто-то — Шиповничком. Рассказывают, что её заколдовала злая ведьма, но есть и те, кто утверждает, будто — злой колдун. А я скажу, что тридцать лет назад Монфория была под властью кочевых племён, и откуда бы там взялась принцесса?

Мы помолчали. Я чувствовала, как меня знобит. То ли снова возвращается жар, то ли от переживаний.

— Отец считал, что её должен разбудить ты…

Марион хмыкнул, тряхнул головой.

— У меня уже есть моя спящая красавица. Мы назвали её Ниной. Странное имя, но красиво. Возвращайся в комнату, тебе…

— Нет, — я повернулась к нему. — Дрэз…

— Аня.

— Аня говорила, что у вас есть лошадь и… Мне надо прямо сейчас, когда все спят, ехать в Старый город. Если я поеду утром, они меня точно догонят. Я не очень хорошо умею управляться с лошадью, а вороны — всадники.

Принц весело хмыкнул:

— Не догонят. Сейчас позову Аню…

Мы спорили яростно, но недолго, и всё же Дрез уступила. Гарм волновался, прыгал вокруг, хватал зубами мой подол и тащил к конюшне. Пёсик явно был склонен к побегу. Дризелла предложила, что бы Марион поехал со мной, но я отказалась: у меня был Арман. Вдвоём ехать на лошади и так не очень удобно, честно скажу, а уж втроём… Принц был согласен со мной: боялся оставить жену наедине с рассерженными гостями. И Дрэз пришлось нам уступить. Пока Дрэз бегала, собирала мне еду и одежду, Марион сходил за конём. Это был статный вороной красавец, с широкими ноздрями на изящной голове, с маленькими ушками, тонкими ногами, крутой шеей и пышными гривой и хвостом. Он всхрапнул и чуть попятился при виде прыгающего от нетерпения Гарма. Жеребец уже был осёдлан. Дрэз прикрутила к седлу торбу, Марион помог мне забраться, а затем стал пристёгивать меня ремешками.

— Зачем? — удивилась я. — Не настолько я плохо…

Но тут…

Из боков коня выросли огромные чёрные крылья, конь взмахнул ими и чуть заржал. Дрэз подала мне Гарма, возбуждённого до крайности и рычащего.

— Откуда у вас крылатый конь?

— Подарок дядюшки, — рассмеялся Марион. — Не бойся, он довольно послушен. Зато никто тебя не догонит и следов не найдёт. Когда он перестанет быть тебе необходим, просто отпусти — Арабель найдёт дорогу домой.

И конь поскакал.

— Ты видишь его крылья? — крикнула Дрэз, но её слова унесло порывом ветра.

Гарм заскулил, перебирая лапками. Я вытащила и кармана Лягуха, спрятала его в ладонях, согревая. Конь скачет по воздуху. Лягушка превращается в мужчину. В замке спит Спящая красавица, а с востока идёт Великое Ничто. Я сплю? Пёсик оглянулся на меня и жалобно тяфкнул.

— Что с тобой, Гарм? — тихо прошептала я. — Тебя обижали?

Туча сошла с месяца, и я на несколько секунд увидела сверкающий металл залитых лунным светом шпилей впереди. А потом передо мною оказалась голая мужская спина. Я чуть вскрикнула. Арман оглянулся:

— Не могли бы вы… если вас не затруднит, пересесть на круп?

Чувствуя, как обмираю от страха — внизу пробегала бездна — я кое-как выполнила его просьбу, маркиз пересел в седло, я схватилась за его грудь, прижалась щекой к горячей спине, стараясь не думать о том, что на нём совсем ничего нет. А потом сообразила, что зима ведь, и набросила на плечи мужчины края своего тёплого плаща.

Из-за широкой спины мне не было видно, как приближается за́мок, а потому когда копыта коня цокнули о камень, я вздрогнула и вцепилась в Армана крепче.

— Элис, отпустите меня, пожалуйста, — прошептал он. — Я слезу и подам вам руку.

Я разжала пальцы. Маркиз спрыгнул, подал мне руку. Я коснулась его пальцев и отдёрнула кисть. Отвернулась, чувствуя в щеках жар.

— Там в сумке есть мужская одежда…

— Извините, — пробормотал он.

Я упорно разглядывала стену, пока он одевался.

Арабель приземлился прямо на широкий каменный балкон, огибающий парадный зал, судя по высоким окнам. Камень был затянут плетями пожухлого шиповника. Гарм спрыгнул с седла и громко залаял. Конь попятился.

— Я готов, прошу вашу руку, — предложение Армана прозвучало очень вовремя.

Он помог мне спуститься. Я пошатнулась: видимо, сказались пережитые потрясения. Маркиз обнял меня за плечи, придерживая.

— Скоро рассветёт, — прошептал он.

Я оглянулась на восток, но там было темно.

— Откуда вы знаете?

— Лягушки всегда чувствуют такие вещи.

— Но вы же не…

Меня перебил Гарм, схватил за подол и, рыча, потянул прямо в окно. А затем отпустил, перемахнул подоконник и громко залаял уже изнутри. Мы с маркизом прошли через дверь, разглядывая высокий, просторный зал, очень тёмный: серебряные потоки лунного света вычерчивали его трапециями.

Гарм уверенно бросился в какой-то коридор, и мы с Арманом последовал за ним, не зная, куда идти. Надо признаться, в костюме Мариона маркиз выглядел очень симпатично. Светловолосым вообще идёт тёмная одежда. Он шёл рядом такой большой и сильный, что я невольно взяла его за руку — мне было жутко. В замке стояла какая-то тягучая, густая тишина, она глотала эхо наших шагов, словно голодная жаба мотыльков. Маркиз сжал мою руку.