Призыватель нулевого ранга. Том 6 (СИ) - Дубов Дмитрий

— Я не знаю… — проговорил Агунар, тряхнув головой. — Хотя… нет, знаю. — Его голос стал глухим: — Они хотят казнить тебя.

— Казнить меня? — покивал я. — Н-ну что ж… достойная награда за то, что я спас вас от монстров.

Агунар бросил взгляд на второго конвоира в салоне микроавтобуса, но тот лишь вжал голову в плечи — тоже не знал, что делать.

Агуна наклонился ко мне и прошептал:

— Я не знал… Я постараюсь защитить тебя.

— О нет, — сказал я ему, — вот этого не надо. Избавь меня от подобного. Я сам о себе позабочусь.

Мы вышли из автобуса. И Конвой направил на меня автоматы.

«Роб, — мысленно обратился я, — смогу ли я выстоять под автоматным огнём?»

— Если сумеешь уберечь голову — вполне, — спокойно ответил Роб в своей обычной флегматичной манере. — Но, полагаю, именно в голову они и будут целиться. К тому же, — добавил он, — все их автоматы сейчас на предохранителях. Так что не похоже, что они собирались тебя расстреливать'.

И в этот момент у меня в голове всё сложилось — побережье, монстр, который уничтожает всех, кто решится выйти в море… и действительно странное поведение конвоя.

Тут командующий группой дал знак дулом автомата: — мол, следуй вперёд, к кромке воды.

Я медленно пошёл. Когда до лёгких, набегающих на берег волн оставалось шагов десять, море вдруг встрепенулось. Поверхность, которая до этого была ровной, едва потревоженной рябью, внезапно вздыбилась, будто под водой двигалось что-то огромное. И прямо на меня.

Невероятно огромное. И живое.

Глава 11

Король Генрих XVIII Верный проснулся рано утром от чувства тревоги. У него сводило ноги, и зуб не попадал на зуб. Потребовалось целых полчаса, чтобы он пришёл в себя, выпил утренний кофе и смог мыслить не так сумбурно, как до этого.

Ему показалось, что что-то произошло — что-то страшное, возможно, непоправимое. И весь день его терзало это чувство. Ничего не радовало: ни новая любовница, ни различные вещества — ничего. Было противно. От самого себя было противно, от жизни, от этой постылой — тоже противно.

Он — король, но Острова — такое место, где триста дней в году льёт дождь. Тут практически не бывает солнца. А теперь они ещё оказались в полной блокаде!

Конечно, в этом есть и его вина, но на самом деле… на самом деле он ни в чём не виноват! Но когда к королю Генриху XVIII доставили сообщение, он сначала побледнел. Губы его мелко задрожали, пальцы начали выдавать такую чечетку, что посыльный, который ждал ответа, просто замер на месте в испуге. Он боялся, что его тут сейчас прикажут казнить.

— Говорите! — резко сказал король. — Это правда⁈

— Я не знаю, — тонким, срывающимся от страха голосом ответил посыльный. — Мне попросили передать вам сообщение и дождаться ответа — что делать с чужаком, явившимся из портала.

— Казнить, — ответил король, ткнув указательным пальцем в посыльного. — Казнить прямо сейчас!

— Да, ваше Величество? — посыльный развернулся, сделал шаг прочь, но обернулся, чтобы уточнить:

— Без суда и следствия?

— Совершенно верно, — подтвердил ему король. — Без суда и следствия — казнить сейчас же. Идите к ближайшему телефону и передавайте информацию. Казнить. Никаких посторонних людей на Островах быть не должно!

И тут он просто сорвался на крик:

— Выполнять!

Посыльный понял, что его мочевой пузырь сейчас не выдержит, и поспешил удалиться подобру-поздорову, не искушая более судьбу.

Дождавшись, пока дверь за посыльным закроется, король резко развернулся и практически бегом устремился к сейфу. Там, в сейфе, за толстой металлической створкой, за кодовым замком лежало послание.

Его двадцать лет назад составил один ясновидящий — если можно так сказать. По крайней мере, он сам себя так называл — «ясновидящий». Да.

Причём он сразу же сказал: «Я знаю, Ваше Величество, что вы меня за это убьёте. Но я должен передать вам это послание, потому что оно дано вам самой Вселенной, самой сущностью бытия».

— Говорите, — сказал ему тогда король слегка надменным голосом. — Почему именно мне?

А дело было в том, что двадцать лет назад он был лучшим призывателем в стране и не верил ни в предсказания, ни в гадалок, ни в астрологию — вообще ни в какие лженауки.

Это был великий человек, который вёл свою страну к процветанию. Была налажена мировая торговля, караваны судов, гружёные различными товарами, следовали один за другим к материку и обратно — причём не в одну точку материка, а во многие страны.

Острова — государство под этим названием, отделённое от всех остальных морем, расцветало при Генрихе XVIII. Каждый житель славил своего короля. Народ богател и не забывал славить своего короля.

Всё на островах было чудесно. Король даже замахнулся на великое — немного поспорить с природой и создать нечто такое, что будет отгонять постоянные тучи и давать его народу больше солнца.

Таким двадцать лет назад был Генрих XVIII.

И в этот момент пришёл тот самый человек, который называл себя ясновидящим. Причём он явился к королю в чистом, но очень бедном рубище, с посохом и капюшоном, накинутым на лицо. Попросил пустить его к королю.

Генрих XVIII — тогда, двадцать лет назад, никого не боялся. Ну, а кого ему было бояться, если все жители пели ему оды? Он мог выйти на площадь, и случайные прохожие подходили к нему и благодарили за счастливую жизнь. Максимум, что могли — попросить сфотографироваться с ним, не более того.

И, конечно, этого странника, назвавшего себя ясновидящим, пропустили внутрь. И он сказал слова, которые сначала не показались Генриху Верному страшными — тогда нет. Но с тех пор король воспроизводил их в своём сознании несколько сотен, а может быть, и тысяч раз каждый день. И за эти годы они стали столь зловещими, что Генрих впадал в ярость от одного их звучания.

— Приветствую тебя, владыка островов, — сказал тогда Ясновидящий.

— И тебе здравствовать, мил человек, — ответил ему король. — С чем пожаловал? С добром, али с худом? — спросил Генрих Верный, склонив голову набок.

И вот тогда-то тот самый человек в рубище, чистом, но бедном, упал на колени и произнёс следующую речь:

— Я знаю, господин, ты убьёшь меня, но я должен передать тебе те слова, которые послала тебе сама Вселенная, сама сущность бытия.

— Говори же! — приказал король. Хладный пот пробежал по его спине, и улыбка, которая большую часть времени озаряла его лицо, исчезла бесследно и навсегда.

— Ваше Величество, — произнёс пришлый человек, — чужак, чужак явится из другого мира и убьёт тебя.

— Что⁈ — переспросил король, вставая со своего трона. — Что ты сказал? Чужак?

И на этот раз слово «чужак» эхом откликнулось в ушах короля.

— Да! Чужак! Чужак придёт из другого мира и убьёт тебя! — повторил ясновидящий.

— Казнить наглеца! — распорядился Генрих XVIII.

Тогда тот распростёрся на полу и вытащил свёрнутый пергамент:

— Вот здесь, здесь всё сказано. Простите, Ваше Величество, я должен был это сделать.

Человека казнили, но пергамент, как напоминание о том, что тот случай не был бредом воспалённого сознания, всё-таки остался во дворце. Служил тот самый пергамент страхом короля до сих пор, ведь он и сейчас лежал в сейфе.

Король открывал сейф и вспоминал всю эту историю так досконально, будто она случилась не двадцать лет назад, а только что. Он открыл сейф, достал проклятый пергамент, раскрыл его — и там было написано ровно то же самое, аккуратным, даже очень красивым каллиграфическим почерком:

«Чужак явится из другого мира и убьёт тебя, король».

Генриху XVIII всегда казалось, что в конце, после этой фразы, не хватает демонического смеха — такого «ха-ха-ха». Да, потому что в сознании он у него всегда проигрывался после того, как он в очередной раз читал то, что было написано на пергаменте.

Прямо на пергамент он положил другую записку — современную, которую написал совсем другой человек, неряшливым почерком, потому что был не способен к письму. Там было написано следующее: