Волчья ягода (СИ) - Началова Екатерина

— И ешь, — бросил. — Приятнее когда под рукой не кости, а женщина, которую есть за что прихватить.

— Спасибо... — искренне произнесла. На несколько мгновений недосягаемый великородный показался близким, родным и теплым как никто.

— Ты... очень хороший!

Последнее просто слетело с языка. Наверное, это все пирожки.

Конечно, пирожки.

— Вряд ли, — флегматично заметил Таор, почему-то потроша пирожок. Он остановился посреди улицы. Я проследила, как мужские пальцы залезают пирожку в брюхо и настойчиво выковыривают мясную начинку.

— Затем ты...

Слова застряли в горле, потому что в следующую секунду Волк уже сгребал в пирожок дорожную пыль, тщательно забивая его новым неприятным содержимым. Засунул внутрь мертвого жука, еще и метко плюнул туда. Я наблюдала за вандализмом брезгливо, ожидая пояснений.

— Сколько пирожков оставил тебе Тиром? — коротко спросил Таор, утрамбовывая «начинку».

— Два...

Начала понимать «зачем».

— Можно, я тоже плюну? — попросила, когда он начал готовить второй.

Усмехнувшись, Таор раскрыл передо мной только что жестоко умерщвленный пирожок. Собрав слюну, я наклонилась и старательно выпустила ее в пустое печеное брюхо. Процесс немного затянулся.

— Женщина... Ты понимаешь, что плевок должен быть резким, а не это вот? — Волк с сомнением следил, как я пыталась расстаться со слюной. Но у меня не очень получалось. Слюна не желала покидать рот, изо всех сил держась на нитке из самой себя.

— Я не привыкла плевать, — честно ответила, в итоге помогая себе пальцем. — Если плюну, есть вероятность, что попаду на тебя. Ты огорчишься, мне станет стыдно, я лучше так... плавненько.

— Плавненько... — повторил, хмыкнул и не наклоняясь совершил плевок, который был похож на меткий выстрел в пирожок. Если бы пирожок был жив, от такого попадания он бы еще раз умер.

Я с уважением посмотрела на Таора.

— Нужно набрать слюны побольше, сильно сжать зубы, а затем выдавливать слюну силой, с помощью языка. Быстро, одним выдохом за раз, — снисходительно пояснил, забивая пирожок еще и каменной крошкой. И ещё палкой подогнал что-то... из экскрементов.

— Потом попробую, — уклонилась, намереваясь не позориться при мастере плевков.

Широко замахнувшись, Таор ловко вбросил первый пирожок, а затем второй в приоткрытое окно одного из домов. «Дом Тирома», — поняла, ощущая как меня переполняет сладость от свершившегося мщения. Бок о бок мы пошли дальше.

— Я не родился с умением плевать. В детстве мы играли в игру, — заговорил Таор. — Называлась: «Гонка». Смысл простой: плюешь, и встаешь на то место, куда плюнул. Кто первый добрался до финиша, тот победил. Это на дальность. Вторая игра называлась «Прицел», тут уже размечали карту и плевали на точность. Попал на свободную территорию — она твоя. Знаешь, что я делал, чтобы выиграть в «Гонке» и «Прицеле»?

«Убил остальных?»

— Тренировался? — предположила.

— Еще как тренировался, — оживлённо подтвердил, сверкая глазами. — Для тренировки нужно много попыток, много слюны. Чтобы ее было больше, я клал на язык кислую ягоду. Потом неделю жрать ничего не мог, потому что сжег себе пол языка, но зато, — он поднял палец, — зато победил.

Сказав это, взрослый великородный Волк, который вырос выше меня на голову, так расправил плечи и выпятил грудь, что я поняла: те победы он и сейчас считает важнейшими в своей карьере.

Рассмеялась, думая об упрямом до скрежета зубов и точно драчливом черноволосом мальчишке, который бегал с кислючей ягодой на языке.

— Надо попробовать сыграть, — сказала вслух.

Резкий порыв ветра бросил в нос свежий запах приближающейся грозы. Таор потянул носом, глядя на небо. Тучи темно и опасно сгущались.

— Гроза идет на нас. Надо ускориться, — он подхватил меня за руку, прибавляя шаг. Только как-то странно подхватил: не схватил повыше локтя или за запястье, а целенаправленно нашел ладонь ладонью и сжал.

И тут я совершенно отвлеклась от грозы.

«Зачем он меня путает? Рука к руке — это символ соединения, это... близость. Разве он не знает?»

Внутренний голос уверенно порекомендовал не фантазировать. А рука ни о чем не подумала — ей стало жарко.

— Что твоя мама сказала насчёт сожженного языка? — осторожно поинтересовалась, стараясь не думать о том, каким откровенным мне кажется невинное касание.

«Ему так удобнее. Тебе просто кажется, то, что ты хочешь, Аса» — еще более уверенно произнес противный голос.

— Она рано умерла, — спокойно ответил Таор, быстро шагая вперед. — Отец сказал, что я редкий дебил. Но за победу похвалил.

— Отца тоже уже нет?

— Тоже.

— Жаль, — сказала так же легко, как и он утром.

Таор кивнул, принимая соболезнования. В эту секунду в небе оглушительно прогремел гром, заставив меня взвизгнуть.

— Быстрее! — утаскивая меня следом за собой, Таор рванул вперед.

Глава 18. Придется тонуть

Нынешнее лето выдалось засушливым, матушка не раз ворчала о неурожае. Каждый вечер мне приходилось напрягать руки и спину, таская воду из колодца, и поливать, пытаясь хоть немного напитать высушенную солнцем землю. Теперь же небо вспомнило о нас и решило выдохнуть весь запас дождя за раз. Иначе как объяснить этот ливень?

Через несколько секунд после разряда грома зарядило так, что мне показалось, что сверху нет никакого неба. Сейчас оттуда вниз текла настоящая река, которая лилась на голову, заставляя рыбой открывать рот, то и дело протирая от воды глаза, чтобы видеть хоть что-то.

Яркий солнечный день сгинул, будто и не было. Остро запахло дождем, мокрой землей. Потемнело, как перед сумерками.

Не выпуская мою руку, Таор побежал по дороге с какой-то невероятной скоростью, я дернула следом, но скоро толком бежать не смогла: намокнув, длинная юбка липла, связывала ноги, натирала кожу. После нескольких минут стремительного бега я взмолилась о пощаде.

— Давай переждем! Таор, пожалуйста!

Оглянувшись, Таор ухмыльнулся, наблюдая, как я бегу с подхваченной вверх юбкой, и резко свернул, стаскивая меня с дороги в лес.

— Сюда, — он затолкал меня под огромное дерево. С облегчением прислонилась спиной к гладкой коре. Пытаясь выровнять дыхание, посмотрела на ноги, облепленные потемневшей от воды юбкой. Дернула ткань — тщетно, липнет к ногам обратно.

Волк серьезно оглядывал ливень, стоя рядом.

— Плавать умеешь?

— Нет, — улыбнулась, покачав головой, вытерла мокрое лицо. — Не умею.

— Так и знал. Толком не бегаешь, не плаваешь... Придется тебе тонуть, селянка.

Смешок в последней фразе я уловила. Но мне и вправду чудилось, что беспощадный ливень вот-вот наполнит невидимый резервуар, вода поднимется и все мы окажемся под водой.

Таор промок насквозь, как и я. Черные волосы под дождем слегка вились, прилипнув ко лбу, капли дождя стекали по лицу. Повернувшись ко мне, он внезапно на несколько мгновений прихватил шею. Мужские руки казались блаженно горячими, но дыхание перехватило не от этого.

— Уже остываешь. Заболеешь, что мне с тобой делать? — проворчал, а затем плотно притер меня к дереву грудью и бедрами. — Давай так. Теплее?

Мое горло издало нечто среднее между «да» и писком.

Так было действительно теплее, а точнее — очень горячо. Казалось, что между нами не существовало прослойки из одежды, и кожа прикасается к коже. Я потянула носом, чувствуя опьяняюще-пряный мускусный запах мужчины. Около лица зашуршала кора: Таор опёрся о ствол локтем. Вздрогнув, я в очередной раз сглотнула.

— Боишься меня? — он заметил. — Могу отодвинуться.

— Нет... Не надо. Не боюсь, — с хрипом ответила и в доказательство отрицательно помотала головой.

— Сердце твое слышу. Колотится так, что толкает мое.

Сердце бессовестно подводило, выдавало меня. Замерла, пытаясь уговорить его вести себя спокойнее. Не получалось. Сверху на макушку, нос и плечи падали прохладные капли дождя. Падали — и тут же согревались на коже.