Волчья ягода (СИ) - Началова Екатерина

— Идём уже. Дождь скоро, а еще есть дела, — он глянул на мрачнеющее небо и мотнул головой в сторону дороги. На плечо поднял откуда-то взявшийся небольшой полотняный мешок.

Уныло поплелась за черноволосым. Гордо выпрямленная спина тоже утверждала про «я же говорил, что прав». Может я действительно зря навожу суету? Что я знаю о великородных? Да почти ничего. Про пырей и голод услышала впервые. А в синей хвори опасность представлял именно жар, который мы не могли сбить обычными средствами. Не ногтей же мы боимся. Синие и синие... А у портнихи и жара нет. Пырей им помогает, похоже...

— А ты давно болел? — спросила у спины.

Спина изменила положение на задумчивое. Таор же остановился, подождал, когда я поравняюсь с ним, и не спеша заговорил.

— Последний раз, когда подстрелили, — он коснулся груди. Свежий шрам я прекрасно помнила. — Потребовалось пара недель, чтобы затянулось.

— Я имею в виду естественные болезни, — вздохнула. — Кашель, жар...

— Хм... — Таор поиграл бровями. — Как что спросишь... Точно не помню. Может лет десять назад... Зимой было, за хорошим лосем бежал. Он на реку, я за ним. С ним на пару под лёд и провалился... Долго вылезал, сутки добирался до своих. Когда добрался, напоминал кусок льда, думал растаю при разморозке. Кашлял, горел, подыхал. А лось не вылез. Жаль... Здоровый был.

Волк с досадой качнул головой, видно, все еще сожалея об упущенной добыче. А я ужаснулась.

«Десять лет назад?!»

— Ел пырей? Голодал?

— Да.

— А обычный кашель у тебя был последние годы? Горло болело? Сопли?

Таор задумался так глубоко, что нахмурился. Я молча шла рядом, почему-то с надеждой ожидая, что он хотя бы кашлял.

— Не припоминаю, — разочаровал. — Разве что как-то поперхнулся костью... Тогда кашлял. И горло болело.

— Это не то, — вздохнула, начиная осознавать, насколько люди слабые создания. Наверное, я действительно преувеличиваю опасность для великородных. Это мы помираем, а им — «ерунда».

Я вспомнила слова портнихи и ее беспечный взмах рукой. Хоть я и сама болела на удивление редко, стало чуточку обидно за людей.

— Не переживай о Волках, Аса. Лучше за себя беспокойся, — серьезно ответил Таор, снял с плеча мешок и неожиданно вытащил из него пирожок. — Держи.

Жест стал неожиданностью.

— Спасибо... — приняла и сразу вонзила резцы в душистую коричневую корочку, немного утешаясь. Пирожок сладко пах сдобой, внутри я обнаружила крапиву с яйцом.

— Юбка хороша. Мне нравится, — добавил Таор, окидывая меня своим фирменным взглядом. Я опять почувствовала тепло, даже несмотря на то, что солнце уже скрылось за набежавшими темными тучами.

— Спасибо... — уже смущённо повторила, чувствуя мужской взгляд.

«Ладно, может я для него не такая уж маленькая блоха. Блошка больше среднего», — настроение начало улучшаться. Новая юбка скользила по ногам, радуя глаз.

Благожелательно глядя, как я жую на ходу, Таор непринужденно произнес:

— Помнишь, ты сказала, что не охотница?

Я чуть не поперхнулась.

— Это не я сказала, а ты!

— Неважно. Но хоть что-то ты знаешь? Про охоту на куропаток, например. Знаешь, как их добывают?

Успокоившись, что он не про ту «охоту», с которой я опростоволосилась, я призадумалась. Конкретно про охоту на куропаток я не знала совершенно ничего. Только видела их — это хорошенькие серые птицы, похожие на куриц, которые летают, но любят ходить по земле, вот и все. Кажется, я даже пробовала одну. Помню, на вкус примерно как курица, только куропатка.

— Их, наверное, подстреливают, — предположила, очень быстро расправившись с угощением

— Это финальная часть, — согласился Таор, к моему удивлению галантно вручая второй пирожок. — А что происходит перед этим?

Осторожно приняла подношение.

— Охотник ложится?

Брошенный на меня снисходительный взгляд совершенно точно уверил, что перспективной охотницей меня отныне не считают. Я понадеялась, что он забыл про корни.

— Или садится. Или встает, — сдержанно сообщил Волк, на глазах понижая меня до однозначной «не охотницы». — Еще варианты?

— Ее находят? — наудачу сказала, откусывая от пирожка такой щедрый кусок, что сразу добралась до яичной начинки. — Вкусно!

— Рад. Да, находят, — Таор поднял указательный палец, показывая, что будет говорить нечто важное. — Куропатку находят. Эти птицы любят возвращаться на хорошие места. И что делает охотник, как только находит место, где топталась стайка куропаток?

— Ждет там, — сообщила с набитым ртом, думая, что злой Волк так чудно развлекающий меня рассказами об охоте, уже совсем неплох. Совсем не злой и не высокомерный.

— Нет.

— Почему? — проглотила второй пирожок и получила третий, не успев даже опустить руку. Таор продолжал удивлять.

— Не ждет, потому что можно не дождаться, — говорил он на редкость спокойно и ровно. — Охотник берет с собой приваду, Аса. Ее он разбрасывает на этом месте. Обычно в качестве привады для куропатки выступает зерно. Но если бы куропатка любила пирожки, охотник бы тогда разбрасывал там пирожки.

Мой негодующий взгляд столкнулся с его красноречивым и никак на нем не отразился.

— А ты — ешь. Хорошо ешь, куропаточка, — очень ласково произнес злой, невыносимый, противный Волк.

Под его взглядом я медленно, гораздо медленнее прежнего, откусила от пирожка. Таор удовлетворенно кивнул.

— День охотник разбрасывает пирожки, два разбрасывает пирожки. Сколько потребуется дней, Аса. Охотник не жалеет пирожков. Куропатка радуется и сытно ест, с удовольствием возвращается на это место. В один из дней, когда стайка куропаток прилетает на завтрак, охотник ее берет. Поняла?

— Поняла...

— Вкусно?

Пирожок в горло уже не лез. Таор достал четвертый пирожок, глянул на мой недоеденный и с аппетитом откусил от четвертого сам.

— Жуй, Аса. Сегодня у тебя день пирожков. И завтра день пирожков. Если потребуется, послезавтра тоже. Что ты еще любишь?

Мрачно посмотрела под ноги на каменную дорогу.

— Варенье...

— Варенье так варенье, — в голосе Таора послышалось обещание утопить меня в варенье.

Задетая за живое, я решила не мелочиться.

— ...а еще леденцы, морковь, картошку, свежие помидоры, огурцы, почти все ягоды кроме черемухи, молоко, сметану, масло, сыр, творог, яблоки и... петрушку, — закончила я. — Я все это очень люблю и на это точно соблазняюсь.

«Вот теперь разгребай!»

Таор резко остановился и несколько длинных мгновений наблюдал, как я глядя ему в глаза, нагло жую пирожок.

— Может твой муж просто не смог тебя прокормить?

— ...а затем я его съела. Буду голодной — и тебя съем, — я злорадно доела третий пирожок и протянула руку за следующим. Аппетит вернулся.

Хохотнув, Волк забросил в рот остатки своего пирожка и вложил мне в руку новый.

Несколько минут мы шли и жевали.

— Ему вообще не нравился мой аппетит, — я внезапно заговорила серьезно. — Говорил, что женщина должна есть немного, клевать как воробушек. И никакого мяса, оно только для мужчин. Считал, сколько я съела, даже запрещал больше одного пирожка есть. Говорил, что и так тяжёлая.

Таор на несколько секунд даже перестал жевать.

— Хиловат был муж, Аса, — он поморщился. — Такого даже случайно пришибить не жалко. Ешь смелее. Впредь нормального выбирай. Кто не тянет — пусть ползет щипать траву.

Презрительно фыркнув, Волк разом отхватил сразу пол пирожка.

— Да кому я нужна, если не могу род продолжить, — грустинка все-таки просочилась сквозь слова.

— Не скажи... — Таор жевал, умудряясь говорить при этом четко. — Ты травница. С возрастом твоя ценность только возрастает. Никто не молодеет, а ты можешь подлечить то, сё... Просто выбирай того, у кого уже есть дети, но уже нет жены, вот и все. Для многих мужиков отсутствие твоих собственных детей будет крупным преимуществом, — легко вывел.

Я оторопела, не рассматривая решение с такой точки зрения.

Тем временем великодушный и мудрый Волк подал мне новый пирожок. Не знаю, какой по счету.