Ворон, который меня пленил (СИ) - Началова Екатерина

— Как мне повезло, что… — С улыбкой оглянувшись, я обнаружила за собой Рейтора. Вздрогнув от неожиданности, я чуть не потеряла равновесие.

— Осторожно, — он придержал меня одной рукой. Затем подхватил короб за дно.

— Отпускайте.

Я едва отцепила от ручки затекшие пальцы.

Как? Рейтор получил два письма, я точно помнила. Одна доставка рядом, а вторая — на день пути. Когда успел? Он не улетал? Караулил? Что-то забыл?

— Куда его?

— Если можно, задвинь… те, — помня, что на работе больше никаких личных дел, я тоже «завыкала».

Короб только беспомощно скрипнул: мужчина задвинул его обратно на полку за одно движение. Я осторожно спустилась вниз, Рейтор просто спрыгнул.

— Целы, миса? — вежливо уточнил он. Загораживая дверь, Рейтор заслонял и свет, так что я едва могла разглядеть очертания его лица. Мои губы же неудержимо улыбались. Я надеялась, что Рейтор особо не видит.

— Да… Спасибо.

Смущенно потерла кисти рук, точно не зная, как себя вести.

— Захотела выровнять ящик, а он — ни в какую…

— Очень хорошо, — негромко прокомментировал Рейтор, потянувшись к двери. В луче света я видела его сосредоточенный профиль, взъерошенные волосы. Проследила, как Рейтор остро глянул наружу и аккуратно закрыл дверь в подсобку. Изнутри.

Сердце и так стучало быстро, теперь и вовсе затрепыхалось.

Подсобка погрузилась в темноту. Я невольно вжалась спиной в перекладину. Неторопливо приблизившись, Рейтор встал вплотную, как и тогда, в общем доме. Отступать было некуда. Мужская рука оперлась на стеллаж рядом с моей головой.

— Поймал.

В голове каруселью завертелись пять слов: пришла ночь, пришли и разбойники…

Неужели подкараулил?

Рейтор выше. В темноте его силуэт нависает надо мной, как стена, но я не ощущаю страха. На языке острой специей покалывает предвкушение, огненные искры азарта щекочут подушечки пальцев, возбуждение уже игриво вьется внизу живота.

Мысли о работе и вероятной расплате от Ания выносит вон как сухие ветки. Они остались снаружи, как и разум, как и остальной мир. Кажется, что я снова в общем доме на посиделках. Игра продолжается… Мы играем оба, Рейтор знает правила, как и я. Нужды говорить нет, и он молчит, я слышу только дыхание. Рейтор втягивает воздух через нос, воздух с шумом проходит по мужскому горлу, вздымается и опускается грудь. Каждая клеточка моего тела вибрирует от напряжения.

В тишине Рейтор говорит негромко и ровно то, что нужно:

— Выкуп или плен?

Слова горячими осколками разлетаются по раковине уха. Почему-то он не требует выкуп с прошлого раза, я не успеваю думать о причинах. Не задумываясь, отвечаю тем же шепотом:

— Плен.

На посиделках я говорила «выкуп», теперь меняю ответ. Может я не хочу откупаться или желаю потянуть, не готова к выкупу, а может «выкуп» уже говорила… Не знаю, какая из причин толкнула язык на этот раз. Мне кажется, что Рейтор улыбнулся. Я и сама немного улыбаюсь — не от смешливости: губы не совсем понимают, что им делать, и складываются то в лихорадочную улыбку, то в серьезную линию, то немного дрожат.

Мой выбор Рейтор никак не комментирует. Просто молча нащупывает мои пальцы. Медленно сжимает, растирая подушечкой пальца центр ладони, и резко убирает руки. Слышен шорох… Затем его руки возвращаются. Я не сразу понимаю, что он избавился от перчаток.

Почему-то это действие приводит меня в восторг. Я сжимаю его большой палец, он обхватывает мою ладонь в ответ. Не ощущаю на пальцах следов от шрамов. Его руки теплые, сухие, чуть шершавые. Я чувствую нажим — не сильный, но ощутимый.

Запястье Рейтор сжимает чуть сильнее. Медленно ощупывая руку, поднимается по рукавам платья наверх. Стискивает локти, плечи — крепко, одновременно. Он уже рядом с грудью, боязно… Ощущение, воздух потрескивает от напряжения. Сердце дергает, ускоряя ритм, и Рейтор останавливается.

— Ч-ч-ч-ч… — слышу успокаивающее рядом с виском.

Он аккуратно гладит мои плечи. Быстро расстегивает куртку, затем возвращается к ладоням и кладет их на свои бока, привлекая меня к себе.

Обвиваю стройный пояс, чувствую жар тела через рубашку. Запах кожи, шумное дыхание около шеи… Рейтор гладит мою спину, неторопливо, мягко прижимая к себе, будто уговаривая расслабиться. Он демонстрирует, что не собирается накидываться, стоит спокойно — и это действительно успокаивает. Немного осмелев, я тоже трогаю. По бокам, вверх по спине… Мои руки гораздо ниже, чем его. Я смущаюсь, когда касаюсь твердых мужских бедер.

Замечаю, что Рейтор дышит чаще.

Его пальцы поднимаются к шее, зарываются в волосы, касаясь затылка, проскальзывают по шее, к коже за ушами. Прикосновение уже кажется интимным, личным… Я замираю, а Рейтор снова шепчет мне, как маленькой:

— Ч-ч-ч-ч…

Он кладет мою руку на свою шею, молча предлагая меняться прикосновениями. Я трогаю его шею, с любопытством обвожу пальцем гладкий выступающий кадык и неожиданно натыкаюсь на металлическую цепочку. Это открытие… Рейтор носит металлические украшения?

Он одними костяшками пальцев ведет вниз от шеи. Грудь не обходит, касается ее невесомо и от того чувствительно. Добирается до бедра и неожиданно крепко подхватывает его, придерживая второй рукой за спину.

Когда он поднимает меня, я успеваю только ойкнуть, а затем обнаруживаю себя уже в горизонтальном положении на жесткой кушетке, установленной вместо нижних полок. Рейтор нависает сверху, опираясь на локти.

Ох, да его колено уже между ног!

…а Мари предупреждала, что он опасный.

И свет никто не зажжет, «игра» через минуту не закончится.

Хочется одновременно протестовать и смеяться. Ишь какой! Сначала догони! Обращаюсь, юркой птицей выныривая из-под мужских рук, и вслепую мечусь по подсобке. Рейтор тоже обращается, и мы вместе скачем в темноте по тесным полкам, едва протискиваясь между ящиков. Я — наугад. Он на слух следует за мной. Длинные птичьи когти цокают по стеллажам.

Цок-цок-цок.

Рейтор преследует меня с тем же цокотом. Птицей оставаться долго нельзя — инстинкты обостряются, и вот я уже самка, которая чует сзади самца, которому благоволит… Крылья толком не распустить, но я все равно нет-нет, да поднимаю перьями хвоста нетронутую столетнюю пыль. Распущенные крылья задевают полки, книги учета. Рейтор загоняет меня в угол, запирает, не давая пройти, но я все равно ухитряюсь прошмыгнуть мимо. Теперь вниз!

Снова обращаюсь уже на полу. Рейтор опускается надо мной, давит тяжестью.

— Ц-ц-ц… — он цокает языком и, кажется, с усмешкой качает головой.

Густо пахнет сухой бумагой и грязью влажной пыли. Мы оба перемазаны в частичках осыпавшихся писем, оба сдавленно смеемся. Я ни секунды не задумываюсь, когда обнимаю мужскую шею. Приподнимаюсь, насколько могу, и храбро льну к его губам. Мой выкуп, помню… Рейтор отвечает сразу. Не позволяет сделать даже одно движение губами, на лету перехватывает инициативу.

«Ничего себе», — размякая, успеваю восхититься я.

Поцелуй горячий, настойчивый и неожиданно вкусный.

Не со всеми поцелуи вкусные. С кем-то неловкие — тыкаешься то губами, то носами, даже зубами — и никак не совпадаешь. С кем-то никак, с кем-то просто ужасно, и только с редкими исключениями — хорошо. Так хорошо с лёту мне было только раз до этого момента. Давно… Неважно.

Ничего не вижу, но все равно закрываю глаза. Меня полностью подчиняет тьма. Окружает, обнимает, придавливает, обволакивает бесконечной непроглядной силой. Легкое напряжение смешивается с возбуждающей неопределенностью, вытягивая наружу звенящее колкое возбуждение. Чувствуя, что я сдаюсь, тьма давит сильнее, заставляя меня изогнуться и вытаскивая откуда-то изнутри судорожный тонкий стон.

Рейтор уже мягко отводит в сторону мое колено. Я колеблюсь… Здесь? Сейчас? Остановить его? Не останавливать? Или не стоит торопиться? Сомнение борется с желанием. Мы же на работе! Но… Или… А когда? А если… Да?! Нет?! Не знаю!