Где моя башня, барон?! (СИ) - Панарин Антон

— Не волнуйся, доченька, он ещё за это заплатит, — зло фыркнул купец, опалив меня взглядом.

— Заплатит за моё спасение? Вообще-то это мы его должники, — жёстко сказала Юлиана, уперев руки в бока.

— Но Юленька, он же… — растерянно посмотрел на неё Островский.

— Папа, ты, похоже, меня невнимательно слушал. Этот молодой человек спас мне жизнь. Иди и поблагодари его, — строго сказала Юлиана.

Островский нехотя повернулся ко мне, подошёл и протянул руку, которую я, помедлив, пожал.

— Благодарю за помощь, — прошипел Николай Трифонович и рывком подтянул меня к себе, как будто для того, чтобы обнять, а вместе с этим прошептал на ухо: — Увижу рядом с дочкой, яйца приколочу к забору.

Островский отстранился и натянуто улыбнулся. Я же в свою очередь посмотрел в его глаза. Он точно не шутит. А раз не шутит он, то настала моя очередь пошутить.

— Оу! Николай Трифонович, что вы такое говорите? — произнёс я, и Островский напрягся. Наверное, думает, что я сейчас выдам его затею с забором и яйцами, но моя задумка была в другом. — Я, конечно, спас вашу обворожительную дочь, но вот прямо так с ходу на ней жениться я не готов. Нужно хотя бы немного пообщаться, познакомиться поближе.

После моих слов на лице Островского проскочили все эмоции, начиная от растерянности, заканчивая желанием прикончить. Это было забавно.

— Ах ты!.. — рявкнул он и попытался сделать шаг вперёд, но вместо этого дёрнулся назад.

— Папа! Что ты там опять выдумал! — воскликнула Юлиана, залившись краской, и дёрнула отца за пиджак.

— Юлечка! Я не говорил ничего подобного! — стал оправдываться купец.

Пока семейная перепалка набирала обороты, я с довольной физиономией утащил Шишу в машинное отделение.

Благовещенск, поместье Мышкина Евгения Александровича

Евгений Александрович сидел у камина и нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла. В воздухе носился аромат крепкого алкоголя, которым Мышкин пытался успокоить нервы.

К сожалению, повод нервничать был, и ещё какой. Секретарь императора, звонивший недавно, сообщил, что граф Мышкин приглашён на аудиенцию в Москву!

Казалось бы, какая честь! Визит в императорский дворец. Большинству аристократов приходилось смотреть на дворец лишь из-за высокого забора, но не ему.

Евгений Александрович приглашён практически самим императором. Вот только куры тоже попадают в императорский дворец. Правда, в запечённом виде. Но это ведь незначительный нюанс. Не правда ли?

Секретарь потребовал, чтобы Мышкин привёз с собой все добытые артефакты. Император любит собственноручно выбирать, что оставит себе, а чем позволит владеть аристократам.

— Твою мать! Ну и где я достану их в такой короткий срок⁈ — выкрикнул Мышкин и с ненавистью швырнул бокал коньяка в камин.

Алкоголь, ударившись о камень, расплескался и вспыхнул ярким пламенем.

Евгения Александровича ждали во дворце через сорок дней. Насмешка судьбы. Как будто его собирались отпевать на этом визите. Жаль, что возможности отказаться у графа не было, ей бы он с радостью воспользовался.

Мышкин достал телефон, нетерпеливо пролистал записную книжку и позвонил Савелию Аристарховичу. Этот мужчина занимался перепродажей артефактов. Только легальные сделки между аристократами и никак иначе. Но порой даже он отступал от правил ради щедрого вознаграждения.

Вот только этот болван должен был перезвонить ещё три дня назад и сообщить о том, что продаётся на рынке. А он до сих пор молчит. Мышкин нервно поднёс телефон к глазам и убедился, что вызов идёт. Тогда какого чёрта он не берёт…

Гудки прервались, и в трубке послышался сочащийся доброжелательностью голос.

— О! Евгений Александрович. Рад вас слышать. А я как раз хотел звонить насчёт вашего вопроса.

— Да, да. Конечно. Так что насчёт артефактов? — поторопил Мышкин, отбросив приличия.

— Понимаете, тут такое дело… — Савелий Аристархович замялся. — В связи с начавшейся войной против Монгольского ханства, все артефакты раскупили. На рынке штиль.

— Да как так⁈ — вспыхнул Мышкин. — Неужели нет ни одного замшелого артефакта⁈

— Евгений Александрович, вы ставили задачу найти артефакты, не внесённые в имперский реестр. А таких артефактов сейчас нет, — тактично поправил собеседника Савелий Аристархович и добавил: — Но если вас интересуют любые, то я без труда смогу что-то подобрать в районе десяти миллионов рублей.

— Савелий. Я утрою ваш гонорар. Найдите мне в течение недели любой артефакт или карту навыка. Что угодно. Лишь бы этот предмет не состоял в реестре. За мной не заржавеет, вы меня знаете, — выпалил Мышкин, сжав в руке телефон до хруста.

— Сделаю всё от меня зависящее. Доброго вам вечера, — попрощался Савелий и положил трубку.

Мышкин взял со столика графин с французским коньяком и залпом влил в себя половину его содержимого. Скривившись, он снова позвонил. На этот раз ещё более значительному человеку. Евгений Александрович не хотел влезать в долги, но выбора не было.

— Пётр Евстигнеевич? Доброго утречка, — заискивающе начал Мышкин. — Это Евгений Александрович вас беспокоит. Уделите мне одну минутку?

— Евгений Александрович, и вам не хворать. Говорите, — властным тоном разрешил Борщов Пётр Евстигнеевич, старший следователь тайного сыска.

— Тут такое дело… — замялся Мышкин. — Случилась оказия.

— Говорите понятнее. Что именно произошло и какая помощь вам необходима.

— Думаю, вы слышали, что я выкупил право на освоение башни неподалёку от посёлка Золотой? Так вот…

— Вас обокрал какой-то опальный аристократ и сбежал с добытыми артефактами, — закончил за него Пётр Евстигнеевич. — До меня доходили слухи, но я не думал, что вы так просто упустите удачу из своих рук, — усмехнулся Борщов. — Так чем я могу быть вам полезен?

— У вас есть глаза и уши по всей империи, и я был бы безмерно благодарен, если бы вы сообщили мне о всех новых людях, поселившихся в Амурском крае. В особенности если эти новички отличились чем-то неординарным.

— Евгений Александрович. Вы тратите моё время попусту. Сейчас вы просите информацию. После вам потребуется найти и самого беглеца. А заодно и доставить его к вам на блюдечке с голубой каёмочкой. — Борщов устало выдохнул и продолжил. — Поступим так. Мы найдём вашего воришку, а после я вам позвоню и обсудим детали его доставки.

— Это было бы восхитительно, — с надеждой в голосе сказал Мышкин, хотя в душе он кипел от гнева, так как не привык пресмыкаться перед кем бы то ни было.

— Как вы понимаете, отправить сысковиков из Москвы по значимым городам вашего захолустья — дело не из дешёвых. Поэтому вам придётся оплатить накладные расходы, которые составляют сто тысяч рублей в сутки, — стальным тоном сказал Борщов и, усмехнувшись, спросил: — Осилите?

— Разумеется! Сегодня же переведу средства на неделю поиска. Спасибо вам огромное! — выпалил Мышкин и жалобно добавил: — И ещё одна просьба. Не могли бы вы сохранить наш разговор в секрете?

— Евгений Александрович, я, по-вашему, где работаю? В тайной полиции или в бульварной прессе статьи клепаю? Секретность — моя профессия. Жду перевода и начнём работать. — Пётр Евстигнеевич, не дожидаясь ответа, сбросил вызов.

Стиснув зубы, Мышкин посмотрел в огонь.

— Если этот старый пень найдёт беглеца, все мои затраты окупятся десятикратно. А самое главное, голова останется на плечах. Осталось только найти… — Евгений Александрович подхватил графин с коньяком и, осушив его до дна, уснул.

Целый день я кидал уголёк, стараясь не сдохнуть. Мышцы горели огнём, а спина с трудом разгибалась. Вместе с этим на ладонях появились кровавые мозоли. Но это было куда лучше, чем вести интеллектуальные беседы с нашим нанимателем.

Прибыв в порт Хабаровска, первое, что сделал Островский, так это отправился к Антонычу. После короткого разговора купец уехал, забрав Юлиану и служанку с опухшим лицом.