Пара для проклятого дракона (СИ) - Гераскина Екатерина

— А где он? — спросила Ариша. — Где Дориан?

— Сейчас он придёт.

Я замялась. Мне нужно было сказать ей, что он её отец… но не знала как. Но надо сказать. Она должна знать.

И в этот момент послышались шаги. Тяжёлые, медленные. Спускался Дориан. Он нёс все оставшиеся вещи разом, одной магией поднимая над собой. Я слышала, как наверху скрипнул механизм — проход закрылся.

Он дошёл до основания лестницы, и только я хотела позвать его — как магия резко исчезла, потеряв силу. Вещи рухнули вниз, с грохотом осыпаясь по каменному полу… и вместе с ними упал Дориан.

Прямо на колени.

— Дориан! — вскрикнула я и бросилась к нему.

Сердце заколотилось. Внутри проснулась паника.

Глава 29

— Ариша, подожди! — мой голос, наполненный тревогой, разрезал воздух.

И где-то на границе моего зрения я видела, как к нам выбежала мадам Прайя, а следом и тот самый слепой Жрец.

Но я уже бежала. Бежала к нему.

Мир вокруг стёрся. Дорога, всего-то три десятка шагов, показалась мне бесконечной. Я не чувствовала ног, только одно — страх. Дориан к тому времени уже упёрся на одной рукой в каменный пол и тяжело дышал. Он сидел на коленях, сгорбленный, будто каждое движение причиняло ему боль. Я упала рядом, хватая его за плечи, чуть приподнимая.

— Дориан… — голос дрожал. — Что с тобой? Ты же сказал, что всё по касательной! Покажи. Где ты ранен?

Он прикрыл глаза, морщась от боли. Виски покрыты холодным потом. Его дыхание сбивалось, грудная клетка судорожно поднималась.

— Всё нормально… Сейчас я встану… — с трудом выдавил он.

— Какое встанешь⁉ — зло прошипела я. — Ты еле держишься на ногах! Прекрати.

Я уже потянулась к его куртке. Кожаная, чёрная, с дурацкими многочисленными ремешками, которые мешали снять её быстро. Сквозь зубы ругнулась. Какого лешего у них в мире нет молний⁈ Первое, что я сделаю, когда всё закончится — изобрету их. Запатентую. И точно разбогатею.

Дориан перехватил мои руки, слабо удерживая.

— Не надо, Агния… Всё… в порядке… Сейчас отдышусь…

— Ты не смог проконтролировать свою магию! — воскликнула я. — Ты о чём вообще говоришь⁈ Тебе плохо! Почему ты не сказал, что тебя серьезно ранили!

Я выдернула руки из его слабого захвата. Дориан обессилено сел на пятки, запрокинул голову, судорожно глотая воздух, а я уже расстёгивала последнюю застёжку. Куртка слетела с его плеч, и я резко стянула её вниз.

Под ней — чёрная рубашка, ничего не было видно, только невыносимо пахло кровью. Я волновалась, но руки двигались уверенно. Расстёгивала пуговицы, хотя пальцы дрожали. Дориан больше не пытался меня остановить — он уже не мог. Я сняла черную рубашку и увидела две рваные раны.

Полностью прошитое плечо. Сочилась тёмная кровь.

Я обошла его со спины — и замерла.

У него там застрял наконечник стрелы.

— Дориан… — голос дрогнул. — Почему ты мне не сказал? Я бы помогла тебе… Я бы вытащила её…

Но он уже не отвечал.

Голова опустилась. Глаза закрылись. Дыхание сбилось. Он терял сознание.

— Дориан! — позвала я. Сильнее. Громче. В отчаянии. — Помогите! — крик вырвался сам собой. — Он истекает кровью!

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать — все уже идут. Мадам Прайя, Жрец, Ричард, вся моя семья.

Я резко повернулась и крикнула:

— Помогите! Его надо поднять и отнести в спальню!

Мужчины бросились ко мне. Кто-то подхватил Дориана с одной стороны, кто-то с другой. Он поморщился, стал что-то бормотать себе под нос — обрывки слов, бессвязных фраз. Жрец, всё ещё стоявший рядом, повёл носом, и его лицо побледнело.

— Стрела была отравлена, — хрипло произнёс он.

Я словно окаменела.

— Твою мать… — выдохнула. — Твою мать, твою мать… И что теперь делать? Есть противоядие? Или драконы способны как-то… переварить яд? Ему просто нужно время?

Жрец качнул головой:

— Нет. Этот яд создан против чистокровных драконов. Он медленно, но верно разрушает изнутри. Это оружие создано, чтобы убивать таких, как он.

— Проклятье… — голос сорвался. — Что же нам теперь делать?

Жрец не дал мне утонуть в панике.

— Он либо выкарабкается, либо нет, — спокойно, как приговор, отрезал он.

— Но он ведь ослаблен… — я понизила голос. — Проклятием…

Жрец резко остановился. Повернулся ко мне, его белёсые слепые глаза, вперились точно в моё лицо.

— Ты его видишь?

Я кивнула.

— Да. Это выглядит… как чёрный огонь. Как дым, сгусток тьмы. Он клубится вокруг него, окутывает… иногда загорается ярче.

— Я тоже его вижу, — вдруг сказала Ариша. Спокойно, серьёзно. — Когда он начинает гореть, я просто говорю пламени, чтобы оно ушло. Чтобы не беспокоило моего дракона. Я дую на него, и пламя тухнет.

Жрец медленно повернул голову к ней. Посмотрел. Потом губы его растянулись в довольную, даже восхищённую улыбку.

— Замечательно… Просто потрясающе. У Дориана точно есть шанс.

— Шанс снять проклятье или справиться с отравлением? — уточнила, ничего не понимая.

— Снять проклятье.

Я снова выругалась.

В этот момент заговорил Даркбёрд:

— Я тоже хочу знать, что здесь происходит.

Жрец кивнул.

— Думаю, у нас будет достаточно времени, чтобы во всём разобраться.

Мадам Прайя указывала куда нести Дориана. В катакомбах оказалось несколько спальных помещений — небольшие, но уютные, с одинаковой меблировкой: шкафы, комоды, тумбочки, широкие удобные кровати с тяжёлыми бархатными покрывалами.

Дориана аккуратно опустили на одну из кроватей в дальней комнате, уложили на живот. Он застонал, но не очнулся.

Из его спины всё ещё торчал обломок древка.

— Его нужно достать… — прошептала я, — но тогда хлынет кровь.

Позади подошла мама. В ее глазах была тревога. Я протянула руку:

— Мам, подай мне лекарства. Всё, что я купила.

Она вручила мне огромную, тяжёлую сумку, набитую доверху. Я разложила всё на прикроватной тумбочке: бинты, антисептики, обезболивающее, кровоостанавливающее. Всё, что только было.

Комната тем временем наполнилась людьми. Слишком много народу — и ни одного медика. Атмосфера сгущалась с каждой секундой. У меня внутри поднималась паника.

Моя феникс, как раненая птица, истошно клекотала, не давая сосредоточиться. Она металась внутри, кричала, требовала действий.

Я мысленно прикрикнула на неё и заставила заткнуться. Жёстко, холодно. Потому что паникой мы точно не поможем. Паника — враг. Паника — слабость.

Хорошо было обижаться на дракона. Только на живого. Господи, кажется, в эти самые мгновения я простила ему всё. Его шальную академическую жизнь, его снобизм, холодность, молчание, тот идиотский спор, то, что поверил в распущеность! Всё, что разъедало изнутри, вдруг стало таким неважным — лишь бы он дышал.

— Кто-нибудь… знает, что делать? — нервно проговорила я.

— Стрелу точно нужно вытащить, — произнёс Даркбёрд. — Драконов не так просто убить.

— Будем надеяться, что не задеты жизненно важные органы, — выдохнула я.

Оказывается, мадам Прайя не растерялась — она принесла небольшой таз с водой и мыло. Я кивнула ей в знак благодарности.

Я закатала рукава своей белой рубашки, опустила руки в воду, тщательно вымыла их. Потом достала антисептик, местный — с сильным, терпким запахом, обработала руки до локтей.

Почему-то у меня даже не возникло мысли — подпустить к дракону кого-то другого.

Я собиралась всё делать сама.

Я разложила поближе все перевязочные материалы, потянулась аккуратно к древку стрелы. Дориан застонал — мышцы его спины стали каменными от боли. Я мягко провела ладонью по его широкой, крепкой спине, словно пытаясь успокоить.

Пусть он не чувствует связи, пусть проклятие мешает… но, возможно, его дракон поймёт. Почувствует. Возможно, рядом со мной ему станет хоть немного легче.

Я снова потянула за древко, вытягивая его из раны. Дориан больше не проронил ни слова. Видимо, потерял сознание. Когда стрела выскользнула, я отшвырнула её на пол — жрец, что стоял неподалёку, поднял её, поднёс к лицу, понюхал.