Хейтер из рода Стужевых, том 3 (СИ) - Машуков Тимур

Михаилу нужно было услышать чей-то голос, увидеть чье-то лицо. Покинуть это помещение, так похожее на склеп. Это место, где он совершил множество самых очевидных с ретроспективы глупостей. Доверился тому, кому не стоило.

Он резко выпрямился и, почти не осознавая своих действий, вышел в коридор и постучал в соседнюю дверь — комнату, где жили Игорь и Костя. Оба — бароны, с чьими семьями у Огневых были прохладно-деловые, но стабильные отношения. Игорь вообще был его изначальным компаньоном, с кем он поселился в одной комнате на первом курсе. Но потом Глеб стал ему ближе всех и напросился переехать, сдвинув прежнего друга в сторону.

Дверь открыл именно Игорь. Увидев Мишу, он не скрыл удивления.

— Граф? — произнёс он без намёка на почтительность, только холодная настороженность. — Что случилось?

Огнев почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Он сглотнул.

— Можно поговорить?

— С нами? — Игорь коротко усмехнулся. — Ты уверен? А то, если память не изменяет, наши роды — «никчёмные сошки» по сравнению с твоим. А мы — «подлизы», которые не должны лезть в твою жизнь с советами. У тебя же есть Глеб. Мы, как ты сказал, от тебя зависимы, а ты без нас прекрасно проживёшь.

Каждое слово било точно в цель, вызывая прилив жгучего стыда. Он действительно говорил это. Кричал в запале ссоры, когда они попытались указать ему на его ошибки. Но тогда он свято верил Глебу.

— Игорь, хватит, — раздался из комнаты спокойный голос Кости. Он сидел за столом с книгой. — Впусти его. Похоже, ему и правда нелегко.

Игорь недовольно фыркнул. Помедлив, он отступил, пропуская незваного и нежеланного гостя.

Комната была уютной, захламлённой учебниками и личными вещами — полная противоположность стерильному склепу Огнева. Его передёрнуло от такого сравнения. Но из этого помещения совершенно не хотелось уходить. Оно было живым и тёплым.

Миша остановился посреди комнаты, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Глеб пропал, — проговорил он, глядя куда-то мимо них. — Его больше нет.

Наступила пауза. Костя отложил книгу.

— Мы в курсе. Вся академия в курсе, наверное. Так что теперь, когда твой единственный «достойный» друг исчез, ты решил снизойти до «никчёмных» баронов?

— Я… — Миша с трудом поднял на них глаза, заставляя себя выдержать их взгляды. — Я вёл себя отвратительно. Я сказал то, о чём сейчас глубоко сожалею. Я был неправ.

Слова повисли в воздухе. Игорь смотрел на него с недоверием, но удивление скрыть не мог, как и Костя. Чтобы сам граф Огнев-младший, и вдруг попросил прощения по собственной инициативе? Да что-то в лесу сдохло, не иначе! Или он заболел и бредит.

— Тебя Элеонора надоумила так сказать? — холодно сказал Игорь. — Ты дал ясно понять, что мы для тебя — пыль. А теперь что? Нам должно быть лестно, что граф Огнев почтил нас своим визитом? И всё просто так забудется? Мы тебе не вассалы, мы свободные бароны. Этот трюк не прокатит.

— Нет! — голос Миши дрогнул, выдав отчаянную искренность. — Мне всё равно, кто вы по титулу. После всего произошедшего по вине Глеба… Мне… невыносимо находиться в одиночестве. А вы… Вы были ко мне добры, насколько это возможно. Но я поверил не тому человеку, поступил глупо и всё испортил.

Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

— Я не прошу забыть всё, как страшный сон. Но я хочу… попытаться всё исправить. Начать заново. Наладить общение.

Игорь фыркнул снова.

— Потому что это необходимость? Потому что наши семьи в хороших отношениях и портить их невыгодно?

— Нет! — Миша был открыт как никогда. В отчаянии, он говорил от чистого сердца, что было крайне на него не похоже. Приходилось выдавливать из себя то, что всегда скрывал за снобизмом и высокомерием. — Потому что я так хочу. Потому что мне жаль, что я потерял из-за своей глупости людей, с которыми мне было… хорошо. Мне всё равно на необходимость. Я прошу шанса. Как человек, как ваш одногруппник, а не как граф Огнев.

Воцарилась тишина. Костя и Игорь переглянулись. В их взгляде читалось осознание, что это не политический ход, а искреннее, хоть и запоздалое, раскаяние. И в это сложно было поверить, так как парня перед собой они знали давно.

Наконец, Костя с лёгким вздохом кивнул на свободный стул.

— Садись. Рассказывай, что случилось с твоим «лучшим другом». И начни с того, почему ты, собственно, так взъелся на нас тогда.

Это не прощение, а лишь начала долгого и трудного пути. Но для Миши, изголодавшегося по простому человеческому участию, этот тяжёлый разговор был куда лучше, чем давящая тишина его одинокой комнаты. Он медленно подошёл и сел, готовый наконец-то говорить правду. В последнее время её стало слишком много в его жизни. И несмотря на то, что ощущал себя, словно голый, он не хотел вновь скатываться в ложь. Хотя бы не с теми, с кем его хоть что-то связывало. Хоть какие-то тёплые воспоминания.

Мой план был прост и сложен одновременно. Иногда, чтобы поймать одну змею, нужно залезть в самое логово к другой.

Фракция Озёрского… Раньше бы меня передёрнуло от одной мысли работать с ними. Но сейчас это единственный способ добраться до Тани. Она ведь тут пристроилась у них, как всегда, в тени. Использовала меня, сделала пешкой, чтобы поиметь выгоды со всего движа.

Но ничего, пусть как можно дольше думает, что я всё такой же наивный дурачок и ничего не понимаю. Однажды она осознает, как сильно просчиталась. Я в предвкушении этого дня, мечтаю увидеть её выражение лица, когда вся её тонко сплетённая паутина лжи и интриг потерпит крах.

Намерения озёрской фракции, в общем-то, оказались просты и очевидны. И я в их планах был ключевой фигурой. Столкнуть меня с этим мажором, Мишей Огневым.

Конечно, отчасти жаль его. Он оказался не готов к той роли, что выпала на его долю, и сломался. Но разве меня должно это волновать? Выскочка со скверным характером, он сам напал на меня в первый раз. Так что даже приятно будет воздать ему по заслугам.

Согласно планам фракции, в которой я теперь состою, Миша должен напасть на меня и серьёзно покалечить. Разумеется, не по-настоящему, всё это будет хорошо разыгранным представлением. С этой записью и моими обвинениями, если те станут достояниями общественности, Огнев-старший получит серьезный репутационный урон, а Озёрским только это и нужно.

А я… Всего лишь разменная монета в их планах. Только я не намерен быть просто битой в их игре. И внесу свои коррективы.

Во-первых, бой. Максимилиан, наш организатор, хочет провести его в Тамбове. Говорит, там всё под контролем. Но это не совсем так. У Огневых в тамбовских властных структурах связи крепкие — в этом не так давно все убедились. Вдруг что — прикроют, спустят на тормозах. Слишком рискованно. Потому я предложу простое и лёгкое решение — перенести всё в Козлов.

Максу я это преподнесу как его личную победу. Ведь в Козлове его власть безоговорочна, у него там есть связи, как у представителя бойцовского клуба. Все друг с другом повязаны. Там Огнев не имеет присутствия от слова совсем. Можно не опасаться, что кто-то вмешается и всё испортит. У Максимилиана на лице написано, что он любит чувствовать себя хозяином положения, так что проглотит наживку. Даже зная, что я сам из Козлова.

Вот только есть кое-что, чего Водянов не знает — мои собственные связи. И они могут спутать ему все планы, склонив весы в нужную для меня сторону.

Антон Александрович Плетнёв — начальник полиции Козлова. Это он держит в своих руках власть в городе. Конечно, есть люди куда более «тяжеловесные», как те же Рожиновы. Но в данном контексте ими можно пренебречь. И если Плетнёв того захочет, то задавит Водянова легко. У них, по сути, общий бизнес на этих боях. Так что лишний рычаг давления на партнёра Антону Александровичу не помешает.

Именно это я ему и предложил. Втайне переживал, что у этих двоих отношения могут быть давно сформировавшиеся и дружественные. Но, на мою удачу, оказалось совсем не так. Когда всё случится, у Плетнёва на руках будут записи с камер наблюдения — неоспоримые доказательства того, что сын профессора Огнева нарушил устав академии. Участие в подпольных боях не лучшее занятие для студента, которому есть что терять. И эти записи то, что так нужно Максимилиану. И он это не получит, пока… Не выполнит кое-какие условия.