Я приду за тобой! 3 (СИ) - Морале А.

Александр неторопливо поднялся по широким, вычищенным до блеска мраморным ступеням, поприветствовал лёгким кивком головы знатных аристократов и через мгновение окунулся в торжественную и праздничную атмосферу роскоши и блеска.

Свет сотен свечей отражался в мраморных плитах стен цвета благородной слоновой кости и в позолоте потолков. Отполированные до зеркального блеска полы сверкали и изредка откровенно демонстрировали в своих отражениях нижнее бельё аристократок, либо его полное отсутствие. Причём сами аристократки, судя по всему, об этом даже не догадывались…

Просторное фойе театра было заполнено гостями. Знатные дамы в вечерних платьях с глубокими декольте, украшенных драгоценными камнями и перьями, в перчатках до локтя и тонких масках, скрывающих выражение лиц. Мужчины в мундирах, фраках и плащах с родовыми гербами, с тростью или орденом на груди, переговаривались негромко, кивая друг другу в знак формального приветствия.

По залу скользили строгие, молчаливые слуги, как тени — в чёрных ливреях с серебряной отделкой, унося пустые бокалы и бесшумно предлагая взамен полные. В воздухе витал лёгкий аромат табака, духов и свечного воска. Над всем этим торжеством где-то вдалеке протяжно плакала скрипка, теряющаяся под высоким позолоченным куполом…

— Это он…

— Это брат Императора…

Эхом прокатился по залу женский восхищённый шёпот, слышимый несмотря на гул голосов и звук ненавязчивой классической музыки.

— Алекс Бастард…

— Что он тут делает?..

— Брат императора?

— Где? Тот красавчик?

— Он же никогда не ездит по провинциям…

— Ну, наш город не такая уж и провинция…

Квинси недовольно поморщился, окатил брезгливым взглядом толпу, взял бокал шампанского с подноса проходившего мимо лакея и неторопливо двинулся вперёд…

— Герцог Квинси! — донёсся до Александра властный, уверенный голос, и брат Императора замер, обернувшись вполоборота.

Уверенной походкой, разрезая толпу, к нему двигался плотный, статный мужчина в расшитом золотом жилете. Его широкие плечи и манера держать спину говорили о военном прошлом, а цепочка на груди и перстень на мизинце красноречиво кричали о статусе хозяина города.

— Барон Вайдхоллоу, — Квинси слегка кивнул, не спеша протягивать руку.

— Простите, сир! — склонил голову в лёгком поклоне барон. — Я… я даже не знал, что вы прибыли! Очень рад видеть вас у себя в гостях, Ваша светлость.

— Это неофициальный визит, — отмахнулся герцог. — Хотел отдохнуть вдали от столичной суеты. Да и у вас тут громкая премьера, как я слышал. И театр… О вашем театре, барон, ходят слухи по всей империи!

— Это очень лестно, сир! — расплылся в радостной улыбке барон. — А театр — это моя личная гордость! Я сам его проектировал, сам выбирал материалы, сам закладывал первый камешек… Я каждую балку знаю по имени.

— Достойно, — кивнул Квинси, скользнув взглядом по потолку. — Просторно. Воздух тёплый. Пахнет деньгами… — усмехнулся герцог. — Которые вы вложили в этот храм искусства…

— Спасибо, сир! — ещё раз поклонился барон, явно довольный похвалой самого брата Императора.

— А это… ваша жена, барон? — обратил герцог внимание на скромно притихшую за спиной собеседника молодую, красивую женщину с огромными васильковыми глазами, светлыми волосами до пояса, тонкой талией и пышным бюстом, едва не выпрыгивающим из декольте наружу.

— Ой, простите! Какой я невежда! — спохватился барон. — Герцог… Позвольте представить вам мою красавицу жену, леди Жанетту Вайдхоллоу, — пропустил он девушку перед собой, давая герцогу вволю налюбоваться и её красотой, и налитыми, белоснежными полушариями грудей.

— Вы очень красивы, Жанетт, — произнёс Квинси с едва заметной полуулыбкой, взяв тонкую руку молодой женщины, едва коснулся губами тыльной стороны её ладони и заглянув в глаза баронессы. — Такой цветок среди камня…

— Спасибо, Ваша светлость… — смутилась жена барона, сделала низкий реверанс, ещё раз дав герцогу оценить все её достоинства, и непроизвольно покраснела.

— Позвольте, я покажу вам театр, герцог! — отодвинув супругу в сторону, барон снова вышел на передний план. — Я знаю здесь каждый уголок… И даже закулисье. За кулисами самое интересное! — многозначительно улыбнулся Вайдхоллоу.

— Покажите, — согласился Александр, нехотя выпуская из своей руки руку баронессы. — Я люблю хорошие сцены. Особенно если на них можно сыграть что-то… увлекательное…

— Тогда пойдёмте, сир… — барон кивнул, пропуская герцога вперёд, пристроился справа и принялся увлечённо рассказывать о том, сколько же ушло средств на постройку театра, сколько это стоило сил, нервов и крови, и, самое главное, сколько бессонных ночей ему пришлось пережить, думая, что у него ничего не получится. — Получилось ведь⁈

— Получилось, — согласился Александр…

Они покинули шумный зал, оставив толпу аристократов позади, и неторопливым шагом двинулись по пустынной галерее. Барон с воодушевлением показывал свой театр, словно ребёнок, хвастающийся новой игрушкой, рассказывал о картинах на стенах и изображённых на них персонажах, без умолку тарахтел о своих заслугах и неприкрыто хвастал.

В конце длинной галереи барон свернул в боковой проход, пропустил гостя вперёд и заговорщически усмехнулся.

— Самое сокровенное… В самое сердце храма искусства! — театрально прошептал Ричард Вайдхоллоу. — Тут пригнитесь, сир… Не ударьтесь головой… Это уже, так называемые, подмостки…

Герцог с лёгким удивлением опустил голову и шагнул в полутемный, низкий проход, пахнущий пылью, гримом и свежим деревом…

Длинный, узкий коридор со скрипучим деревянным полом из грубо отёсанных досок, закончился через несколько крутых поворотов, выведя двух знатных аристократов в мир закулисья, мир суеты, шума и актёрских страстей.

По тесным, извилистым, хитроумным коридорам, обвешанным театральными плакатами, в париках, в разлетающихся халатах, в странной одежде, надетой на голое тело, в домашних тапочках или вообще босиком, метались и сновали туда-сюда актёры и служители сцены. Напудренные лица, яркие губы, преувеличенно вызывающе подкрашенные глаза…

Кто-то в панике искал потерянный реквизит, кто-то с кем-то ругался благим матом, кто-то кого-то подгонял и желал поскорее сдохнуть. Жизнь за кулисами кипела и бурлила…

— Сюда, сир! — в очередной раз указал барон направление, пропуская герцога перед собой.

— А-а-а! — завизжала в унисон пятёрка полуголых актрис, едва в их тесную гримёрку распахнулась невысокая дверь, и в неё заглянули двое мужчин.

— Цыц, дуры! — рыкнул барон, и девушки тут же притихли, заинтересованно зыркая в сторону высокого симпатичного красавчика, стоящего рядом с их господином.

— Это наши актрисы, сир! — с гордостью в голосе произнёс Ричард Вайдхоллоу. — Тут они готовятся к выходу, наряжаются ну и всё остальное… Идёмте дальше, герцог?

— Идёмте, барон…

Услышав заветное «герцог», взгляды девушек моментально стали кокетливыми, а улыбки томными и многообещающими. Одна девушка закинула ногу на пуфик, поправляя сползшие чулки и случайно обнажив бедро чуть больше, чем дозволено приличием, вторая поправила лиф, «нечаянно» приоткрыв мягкую округлость груди…

— Бабы… — недовольно фыркнул барон и захлопнул дверь. — Ни стыда, ни совести, ни чувства меры… Лишь бы вскочить на чей-то стручок. Как течные кошки — только одно на уме! Идёмте, я вам сцену покажу, пока людей нет…

Снова несколько поворотов по театральному подземному лабиринту, и уклон пола заметно пошёл вверх…

Тяжёлые драпированные портьеры, недовольное ворчание барона и перед взором герцога открылась большая, лакированная сцена.

Помпезные декорации, канаты, мешки с песком, выстроенные с филигранной точностью куски фальшивых замков, деревьев и даже небольшой водоём.

— А вот здесь — смотровая яма. Осторожно, не упадите! — предупредительно придержал барон своего гостя за локоток. — В ней будут музыканты. А тут ветродуйка, — кивнул он на странное устройство с лопастями. — Сделает ураган, когда нужно. А вон там… догадайтесь что, сир?