Винляндия - Пинчон Томас Рагглз

И вот перед ним возник сам Ван Метр, вырулил из-за угла «Гурца», с фирменной своей физией, Оскорбленной Добродетели.

– Готов? Свет теряем, туман накатит в любую минуту, тебя чего занесло аж к черту на рога в этот «Затор»?

– Да нет, Ван Метр, – почему все не там, а тут?

Зашли через заднюю дверь, Ван Метр – морща и разморща лоб.

– Наверное, могу сказать, раз ты уже тут: только что возник этот твой старый друган?

Зойда пробило по́том, обосратушки – взбрыкнул страх. Это СЧВ [8], он реагирует на что-то в голосе друга? Отчего-то он знал, кто это будет. Вот как раз когда ему нужно полностью сосредоточиться, дабы пробиться сквозь очередную витрину, он вынужден волноваться насчет гостя из стародавних деньков. Ну и конечно же, оказалось, это давний преследователь Зойда, полевой агент УБН [9] Эктор Суньига, опять вернулся, блуждающая федеральная комета, приносящая, с каждым визитом на орбиту Зойда, новые разновидности непрухи и пагубного воздействия. На сей раз, однако, вернулась она не скоро, Зойд даже осмелился надеяться за это время, что чувак нашел себе другое мясо и пропал навсегда. Мечтать не вредно, Зойд. Эктор стоял у туалетов и делал вид, будто играет на машинке «Заксон», а на самом деле ждал, когда его снова представят, коя честь, очевидно, выпала управляющему «Гурцом» Ралфу Уэйвони-мл., эмигранту-содержанту из Сан-Франциско, где отец его был фигурой определенной солидности, поднявшись в тех деловых сферах, где транзакции осуществляются с подавляющим преимуществом наличкой. Сегодня Ралф-мл. весь расфуфырился в костюм от «Черрути», белую рубашку с запонками, туфли на двойной подошве – только-тронь-и-сдохнешь – с каких-то иных берегов, все дела. Как и все вокруг здесь, выглядел он необычайно встревоженным.

– Слышь, Ралф, дыши ровнее, я же тут все буду делать.

– Аххх… у сестры на выходных свадьба, музыканты только что отменились, я распорядитель, значит, и замену мне искать, да? Знаешь кого-нибудь?

– Ну, может… это тебе лучше не проебывать, Ралф, сам же знаешь, что́ тогда будет.

– Всё шуточки твои, а. Так, давай покажу окно, какое тебе брать. Пусть они тебе выпить принесут или чего-нибудь, хочешь? А, кстати, Зойд, тут один твой старый друг, доехал вот до нас пожелать тебе ни пуха ни пера.

– А-га. – Они с Эктором обменялись кратчайшим пожатием больших пальцев.

– Отличный у тебя прикид, Коллес.

Зойд дотянулся, взрывотехнически-аккуратно, похлопать Эктора по животу.

– Похоже, сюда немного «шану затырил», старый амиго? [10]

– Больше, но не мягче, ése [11]. Кстати, обед, – может, давай завтра в «Винляндских рядах»?

– Не выйдет, за квартиру надо платить, а я и так отстаю.

– Это прин-ци-пи-аль, – Эктор, выпевая из фразы мелодию. – Смотри сюда вот как. Если я тебе докажу, что я такой же десперадо [12], как обычно, ты дашь тебе за обед проставиться?

– Такой же, как… – Какой что? Ну почему Зойд всегда, раз за разом, ведется на эти елейные экторианские подставы? В наилучшем случае приводило это к одним неловкостям. – Эктор, мы для такого слишком стары.

– А столько ульибок, столько сльез прольито…

– Ладно, хватит, заметано – ты плохо себя ведешь, я прихожу на обед, но прошу тебя, мне сейчас вот в это окошко прыгать, а? если не возражаешь, можно мне всего пару секунд…

Съемочный персонал бормотал в рации, в роковое окно виднелись техники – махали снаружи экспонометрами и проверяли уровень звука, а Зойд, ровно дыша, безмолвно повторял мантру, на которую Ван Метр, уверявший, будто она ему стоила $100, под конец своей прошлогодней фазы йоги развел Зойда, и тот приобрел ее за двадцатку, пользоваться коей по собственному усмотрению ему, вообще-то, нравилось не очень. Наконец все устаканилось. Ван Метр засветил рукой вулканный салют Спока.

– Готовы, когда ты готов, Зэ-Ка!

Зойд оглядел себя в зеркале за барной стойкой, взбил прическу, повернулся, изготовился и с воплем, опустошив ум, ринулся в окно и хрястнул сквозь. В миг удара он понял – что-то не алё. Столкновения, считай, и не было, ощущалось и звучало все иначе, не спружинило и не срезонировало, никакого объема, лишь мелкий приглушенный хруст.

После непременных бросков на каждую телекамеру с кроем безумных рож, когда полиция уже завершила оформление бумажек, Зойд засек Эктора – тот присел на корточки перед разнесенной витриной среди блескучих осколков, держа в руке яркий зазубренный многоугольник листового стекла.

– Пора безобразить, – выкликнул он, противно скалясь, Зойд давно знал эту его ухмылку. – Готов? – Змеино метнулся он головой вперед и отхватил зубами здоровенный кус стекла. «Уйбля, – Зойд замерши, – он съехал окончательно», – нет, на самом деле, Эктор жевал себе, похрустывая, слюни текли, а ухмылка оставалась столь же злобной, твердил: – Ммм-ммм! – и: – ¡Qué rico, qué sabroso! [13] – Ван Метр несся за отъезжающим медицинским фургоном, голося:

– Санитар! – но Зойд допер, он же не дитя невинное, «Телегид» читал – и вспомнил только что статью о каскадерных окнах, сделанных их прозрачного листового леденца, такие ломаются, но не режут. Вот почему все ощущалось не алё – молодой Уэйвони обычное окно у себя вынес и заменил таким вот сахарным.

– Снова обремизили, Эктор, спасибо.

Но тот уже скрылся в крупном сером седане с правительственными номерами. Отбившиеся новостийщики доснимали последние натурные кадры «Гурца» и его знаменитой вращающейся вывески, которую Ралф-мл. только рад был зажечь пораньше: огромный неоновый огурец с мигающими пупырями, вздетый под таким углом, что еще градус-другой – и будет до определенной степени вульгарно. Надо ли Зойду назавтра являться в кегельбан? Говоря строго – нет. Но блеск в глазах федерала Зойд видел даже сквозь одностороннее стекло автомобиля, даже в ежевечернем тумане, что перекатывался через огромную берму и полз к 101-й, а Эктора в него увозили. Зойд чувствовал очередной мухлеж на подходе. За годом год, снова и снова Эктор пытался разработать его как источник, и пока – говоря опять же строго – Зойд цеплялся за свою девственность. Но мелкий ебучка же так просто не отцепится. Он все время возвращался, всякий раз с новым планом еще одержимей, и Зойд знал – настанет день, и, только хоть какого-нибудь покоя ради, он скажет: да ну к черту, – и приедет. Вопрос только: на сей раз это случится или на какой-то следующий? Дожидаться ли ему очередного витка? Это ж как в «Колесе фортуны», только тут не утешиться никакими доброжелательными флюидами никакого Пэта Сейджека, никакая загорелая и красивая Ванна Уайт не станет где-то у края круга зрения болеть за него у Колеса, не пожелает ему удачи, не перевернет одну за другой буквы сообщения, которое он уж точно не желает читать.

=♦=♦=♦=

Домой Зойд успел в аккурат, посмотреть себя по Ящику, хоть и пришлось дожидаться, когда Прерия досмотрит «Кино в Полпятого», Пиу Задору в «Истории Клары Боу» [14]. Дочь пощупала набивной ситец вырвиглазного платья.

– Обалденно, Па. Освежает, верняк. Можно его мне, когда тебе больше не надо? Я им футон себе застелю.

– Эй, тебя когда-нибудь на свиданки звали ребята с лесоповала – ну там вырубщики, чокеровщики, такого типа?

– Зой-ёйд…

– Только не обижайся, просто парочка таких парней сунули мне свои номера, ну? вместе с купюрами различных достоинств?

– Зачем?

Он присмотрелся, вгляделся в дочь пристально. Это что у нас, провокационный вопрос?

– Так, смотрим, 1984-й, стал-быть, тебе… четырнадцать?

– У тебя получается, на машину попробовать не хочешь?