Абсолютная Власть 4 (СИ) - Майерс Александр

Карцева рассмеялась — коротким, звонким и язвительным смехом.

— Станислав, твои кирасиры чудесно сражались, не спорю. Но управлять — это не скакать с саблей наголо. Это нужно шевелить мозгами и видеть дальше собственного носа. Но попытка милая, молодец.

Соболев надулся, изображая обиду, но я видел, что на самом деле он доволен — его роль «несерьёзного» кандидата лишь усиливалась.

Не всем придётся по нраву его слава ветреного авантюриста. Но найдутся и те, кто найдут в этом свои возможности и выгоды…

На лицах Воронова, Дорина и особенно Токарева отразилось удивление. Они переглянулись.

— Извините, я, кажется, не понял, — медленно произнёс Токарев, его бесстрастное лицо выразило лёгкое недоумение. — Вы же союзники. Ваши войска сражались плечом к плечу. А теперь ваши интересы разошлись?

Я пожал плечами, изображая лёгкую досаду.

— Игорь Алексеевич, война и мир — разные вещи. Станислав — мой друг и брат по оружию. Но это не значит, что мы должны во всём соглашаться друг с другом. У него своё видение, у меня — своё. У Базилевского — третье, вы же не думаете, что я буду через него управлять Приамурьем? Это не делает никого из нас соперниками.

— Странный союз, — покачал головой Воронов, но в его глазах мелькнула искорка интереса.

Ему, как дельцу, была выгодна неопределённость.

— Очень странный. Но что же… Базилевский, говорите? Юрист… — Георгий обменялся взглядом с Дориным, который почти незаметно кивнул. — Возможно, это и есть лучший выбор. Человек закона, а не шпаги. Мой голос — за него.

— И мой, — тут же поддакнул Дорин.

— Моё мнение, я полагаю, никому не интересно, — цокнула языком Эмилия.

— Род Карцевых не входит в Дворянский совет Приамурья, ваше сиятельство, — сказал Воронов.

— О, неужели? Вы думали, я не знаю?

— Я хотел сказать, что в свете последних событий мы могли бы рассмотреть ваше участие в совете, — поспешно добавил барон. — Вы показали себя истинной графиней, Эмилия Романовна. Способной принимать сложные решения и побеждать на поле боя. Моё почтение.

Он вежливо склонил голову, а Карцева прямо-таки засияла от восторга. Да, признание других дворян — это то, чего она так долго добивалась.

Надеюсь, она поняла, что на самом деле Воронов сейчас просто решил увеличить количество игроков. Чем больше голосов, тем сложнее будет партия, тем проще крутить интриги и добиться победы «своего» кандидата.

Я не строил иллюзий. Сегодня Воронов и Дорин на моей стороне, а завтра могут запросто переметнуться на сторону Игнатьева. Как-либо закрепить их решение было невозможно — сейчас это были лишь слова.

Все взгляды устремились на Токарева. Граф сидел неподвижно, как изваяние, его пальцы медленно обводили край бокала.

— Мне нужно подумать, — произнёс он, наконец. — Ситуация деликатная. Я не привык торопиться с решениями, которые могут определить судьбу всего региона на годы вперёд. Должен признаться, что господин Игнатьев был весьма убедителен, нанеся мне визит. Я приму решение, когда настанет время.

Это был ожидаемый ответ. Мне говорили, что Токарев всегда был осторожнее кошки. Он не станет присоединяться ни к кому, пока не будет уверен в победе.

— Справедливо, — кивнул я. — У нас всех есть время на размышления. Главное, что война позади и мы можем говорить, а не стрелять.

На этой ноте собрание начало распадаться. Карцева поднялась первой.

— Ну, если всё обсудили… Победа победой, но моя причёска требует внимания после долгих дней ужасной дороги. И как же я хочу принять ванну, вы бы знали! — она кивнула нам на прощание. — Владимир. Станислав. Господа. До скорого!

Мы обменялись ещё несколькими ничего не значащими фразами и вежливо попрощались. Воронов и Дорин ушли вместе, о чём-то оживлённо шепчась. Токарев удалился молча, как тень. Соболев хлопнул меня по плечу, подмигнул и направился к выходу, напевая под нос какую-то песню.

Я остался один в кабинете поверженного врага. Тишина оглушала.

Я подошёл к окну. За ним кипела жизнь. Солдаты грузили трофеи, хоронили павших, лекари возились с ранеными.

Победа. Но какова цена?

Я вышел на улицу, где меня ждал Никита.

— Все приказы отданы, ваше благородие, — козырнул он при виде меня. — Оружие собрано, пленные под стражей. Что дальше?

Я вздохнул, глядя на заходящее солнце, которое окрашивало небо в багровые тона, напоминающие о недавней крови.

— Дальше, старый друг, начинается самое сложное. Мир. Договориться иногда труднее, чем убить.

— Что-то не так? — Добрынин взглянул вслед удаляющимся дворянам.

— Отправь новости Базилевскому. Пусть знает, что здесь всё кончено. И что его звёздный час приближается.

Никита кивнул, развернулся и пошёл отдавать распоряжения.

Я остался стоять на крыльце. Победа была одержана. Но битва за власть только начиналась.

И на сей раз оружием в ней были бы не клинки и заклинания, а слова, тайные сговоры и предательские улыбки.

Что же, славно. Я одинаково хорошо умею сражаться на всех фронтах, и готов к любой битве…

Глава 2

Война в тенях

Мои войска двигались к усадьбе Муратова неспешным, победным маршем. Пыль, поднятая копытами коней и сапогами пехоты, медленно оседала на придорожную траву, и в воздухе пахло лишь нагретой за день землёй и хвоей, а не кровью и гарью.

Часть наших сил я отправил вперёд — занять ключевые предприятия и деловые объекты на землях графа. Теперь уже его земли находились под нашей оккупацией. Порядок должен был быть установлен немедленно.

Но как выяснилось, я был не единственным, кто об этом позаботился. Вернее, не единственным, кто сюда явился с конкретными целями.

Саму дачу, ставшую местом нашего последнего сражения, удалось уберечь от разграбления. Но чем дальше мы углублялись во владения Муратова, тем более удручающая картина открывалась перед глазами.

Деревни на окраинах его земель дымились. И дым этот шёл не от печных труб. Мимо нас по дороге плелись беженцы, тянущие за собой телеги с домашним скарбом и плачущих детей. Часть из них при виде нас всё бросали и скрывались в лесах. Другим было как будто всё равно — они взирали на нас с откровенным безразличием.

Мне были знакомы такие взгляды. Это люди, которые всё потеряли. Или думали, что потеряли.

Уже во владениях Муратова я увидел новую процессию, на сей раз состоящую из солдат. Они везли на телегах и тащили на себе мешки с добром, а также гнали по дороге стадо мычащих коров.

Обознаться было нельзя. На синих мундирах этих солдат была семиконечная звезда — герб Карцевых.

— Остановить их, — приказал я Никите, кивнув в сторону одного такого «обоза». — Вернуть всё награбленное обратно в дома. И найти офицера, который этим командует.

Никита без лишних слов отдал распоряжения. Отряд наших дружинников рысью направился к группе мародёров. Послышались крики, ругань. Солдаты Карцевой, явно недовольные тем, что им помешали, сгрудились, сжимая оружие.

Напряжение нарастало с каждой секундой, но до драки дело не дошло — все понимали, что столкновение двух почти дружественных армий здесь, из-за коров, будет идиотизмом.

Мы сменили направление и поехали к скотоферме, расположенной чуть в стороне от главной дороги. Прилегающие к ферме крестьянские дома были разграблены — хорошо, что я не заметил трупов, если не считать застреленной из арбалета собаки.

Но бойцы Карцевой с удовольствием шарились по домам, вынося всё ценное. А с самой фермы забирали скот и оборудование.

Я подъехал ближе. Солдаты в синих мундирах заранее заметили наше приближение и не обрадовались. Они чувствовали запах добычи и не хотели от неё отказываться.

— Где ваш командир? — громко спросил я.

Вместо офицера, с которым я собирался поговорить, из толпы появилась сама Карцева. Она, не спеша, подъехала ко мне на своём белом скакуне, будто мы встретились на прогулке. На ней был тот же элегантный костюм для верховой езды, что и на совете.