Чудовищный бизнес леди попаданки (СИ) - Семенкова Даша

– Я просила ещё добавить ручные или не ручные, но она отказалась, – пожаловалась Иви. – Это ведь очень важно, разве нет?

Дью почесал затылок и ответил, что это несомненно важно, но для начала мне бы понимать, насколько тварь редкая и сложная в добыче. Что я немедленно и внесла в таблицу, заодно попросила его сразу отметить редких среди уже имевшихся.

Их оказалось трое: пушистая красотка с роскошным белым хвостом, шестилапая ящерка и, к сожалению, погодник.

– Поэтому я его вам и подарил. Птичка осторожная, скрытная, водится в самой глуши, в колючих зарослях и буреломе.

– Значит и цена ему будет достойная. Полагаю, и спрос тоже. Но с этим позже разберемся, задача не на пять минут. Давайте лучше закончим все тут осматривать.

19.2

Мы перешли к ряду террариумов, большинство из которых сейчас пустовали. Дью любовно провел пальцем по кромке того, в котором сидела ящерица.

– Лампа ещё и греет? Благодать! А может змею выловить, или гада какого пострашнее? Продать не продадите, но люди любят на такое глазеть. Наверное, и господам понравится.

– Можно, почему бы нет. Страшного гада возьму, чтобы гостей развлекать, змею мужу подарю.

– Одна у него уже есть, он на ней женился, – шепнула Иви.

Я лишь сердито ткнула ее локтем в бок. После того поцелуя она почему-то выдумала Рейнеру страстную романтическую натуру. Ждала, когда я одолею соперницу и наши с ним сердца воссоединятся, а до тех пор все чаще была на его стороне. Укоряла, если слышала грубость в его адрес. Напоминания, как обходился с ней самой этот хам, в чувство привести не помогали.

– Он ведь не меня полюбил, а тебя, – возражала она. – Что до его резкости – ничего не поделаешь, такой характер.

Устав слушать этот глупый сентиментальный бред, я отправила ее читать дамские романы. Вот там точно в финале любовь победит. А она вдруг погрустнела и сказала, что у самой нее никогда ничего подобного не было, и никогда теперь не будет.

– Я и влюблялась только в героев тех самых романов, – призналась неохотно.

– Неужели ни разу не встретила кого-то, кто тебе бы понравился?

– Где же мне было его встретить. Я ведь ещё не начала выходить в свет, а уже была помолвлена. Жениха своего почти не знала, он когда к нам приходил, я терялась и не могла двух слов связать. Он казался таким взрослым, таким элегантным, таким... недосягаемым. Так смотрел, что становилось страшно. Видимо, мои мысли услышал Всевышний и прогневался. Избавил меня от этого брака, раз настолько его боялась.

– Иви, ты ни в чем не виновата, это был несчастный случай. Если кто виноват, то Рейнер. Он ведь действительно старше, должен был быть мудрее. Поддержать тебя, а не вести себя с неопытной перепуганной девчонкой как последний говнюк.

Когда я вспомнила об обстоятельствах ее смерти, в глубине души в который раз зашевелился червячок сомнения. Нелепая смерть от падения с лестницы в собственном доме, где каждую половицу на слух по скрипу узнаешь. Всеми нелюбимой, всюду лишней девицы. Наследницы ценного землевладения, вступившей в законные права...

Несчастный случай? Ой ли!

– Как думаешь, кому могла быть выгодна твоя смерть? В смысле, если все раскроется, суд признает брак недействительным, а тебя умершей. Что тогда? – не в силах избавиться от этих мыслей, спросила я у нее.

Осторожно, чтобы не обидеть тем, что подозреваю ее близких, или не напугать. Но Иви была настолько наивной и не от мира сего, что ей и в голову ни разу не пришло, что все могли подстроить. Даже намеков на это не понимала.

– Мартэйн манор вернётся к моему отцу, теперь уже в собственность. И лорду Бирну придется выкупать эти земли, а отношения между семействами резко ухудшатся. Наш брак с Рейнером очень выгоден обеим сторонам. Как ты думаешь, хотел бы кто-нибудь, чтобы меня признали мертвой? – улыбнулась она. Словно забавный анекдот рассказывала, а не рассуждала о собственной гибели. – Да они на что угодно пойдут, чтобы сохранить все как есть! Возможно, поэтому нас сюда и выслали.

– Вряд ли, мне ведь никто не верил, а про тебя вообще не в курсе. Это Рейнер придумал, чтобы от навязанной жены избавиться. Сам в эту ловушку попался и бесится. Обидели мальчишку, в замке заставляют жить! – скривилась я презрительно.

– Зря ты так. Графу действительно тяжело, ведь он привык вращаться в обществе. Балы, театры, лекции выдающихся учёных магов, высший свет... Не удивлюсь, что он в таком маленьком городе впервые побывал, а если и гостил в отдаленном поместье, то в компании высокопоставленных особ. А здесь всех развлечений у него – учить тебя держать ложку, и вся компания – призрак, грубиянка и полоумная старушка. Ну и... эта женщина ещё.

– Эта женщина – вполне себе из высшего общества, вот и будет с него. И вообще, прекращай всех подряд жалеть. Тебя что-то не слишком жалели.

– Вот поэтому я и понимаю, как это важно, – тихонько проговорила она. Я промолчала. Ну что с ней такой поделаешь!

– Ладно, жалей кого угодно, если тебе это нравится, – сказала я примирительно. – Но не Рейнера. Сама подумай. У него ведь все есть, все о чем только мечтать можно! Знатная влиятельная семья, богатство, молодость, красота, любовь женщин, даже эта ваша магия. Когда говорят, что уныние это грех, подразумевают кого-то вроде него.

– Да, все так. Ты все говоришь правильно. Только мне почему-то кажется... Не то, я отчётливо вижу, что он не особенно счастлив, – понизив голос едва ли не до шёпота, Иви отвела взгляд.

– Зажрался потому что. Ишь, несчастлив он! Пусть про свои несчастья расскажет... Хоть вон деревенским, которые чтобы заработать лишний цент весь день вкалывают задницей к небу. Ещё того и гляди какой-нибудь огурец за пятки укусит.

– У каждого свое счастье, – возразила она. – Но ты права, нечего. Ему было бы обидно, узнай, что вызывает жалость. Не стоило мне об этом говорить, тем более что это ваши отношения. Кто я такая, чтобы в них лезть.

Я бы забыла о том разговоре, если бы однажды случайно не заметила, как Бетани прогуливается среди кустов роз в одиночестве. Срезает цветы на букет. Мне бы возмутиться и прекратить акт вандализма, но при мысли о том, что букет она собирает себе сама, решила – пусть. Наверняка ей такое в новинку.

На вопрос, куда подевался граф, Грейс сообщила, что он неважно себя чувствует, заперся в кабинете и велел не беспокоить.

– Я послала к нему горничную с целебным настоем, но его сиятельство изволили выставить всех вон. Мы немного обеспокоены, не желаете ли навестить его лично?

– Не желаю. Он взрослый мальчик и в состоянии о себе позаботиться. Тем более те, кто себя по-настоящему плохо чувствуют, лежат в кровати. Впервые слышу, чтобы кто-то уходил болеть в кабинет.

– На всякий случай хочу предупредить: у меня есть горькие капли от меланхолии, – доверительным тоном предложила Грейс.

– Спасибо, но вряд ли причину дурного настроения графа можно вылечить каплями.

Разве только хлопнуть по пять капель, тех, которые принимают на грудь. Хороший коньячок отлично поднимает настроение. Но я бы на этот метод полагаться не стала – употребляющим алкоголь я Рэя видела, но пьяным никогда. Мало ли, что на него находит...

По моему мнению, все его печали были обычными капризами от безделья, избалованности и пресыщения. На месте его родителей бы давно приставила сыночку к делу, причем не просто штаны протирать на липовой должности, а чтобы как все нормальные люди. С утра до вечера, от выходных до выходных. Чтобы времени и сил на глупости не оставалось.

20.1

Меланхолия у Рейнера длилась два дня. Большую часть этого времени он скрывался в своем кабинете, выползая лишь на обед. Дрессировать меня приступы дурного настроения ему не мешали. Наоборот – казалось, он немного приободрился, шпыняя бестолковую женушку за каждый жест, взгляд и слово, что не укладывались в его представления о прекрасном.

Навыки пользования столовыми приборами мы более-менее отработали. Теперь я твердо знала, что какой вилкой едят и что бокал вина держат за ножку. Думала, Рэй отстанет, но оказалось, это было только начало. В этикете существовала уйма правил и условностей, и он задался целью вдолбить в мою голову их все.