Император Пограничья 7 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Усилил воздействие. Земля задрожала, передавая разрушительную частоту всему, что соприкасалось с ней. И кристаллы начали трескаться. Сначала мелкие — иглы, осколки. Потом крупные конструкции. Даже сам скипетр в руках Афанасия покрылся сетью трещин.

— Что?.. Невозможно! — услышал я приглушённый землёй вопль старика.

Пора было заканчивать. Собрал последние силы и рванул вверх, выстреливая из-под земли как пробка из бутылки. Время словно замедлилось.

Я видел лицо Афанасия — растерянное, непонимающее. Его непробиваемая защита из кристаллов осыпалась песком. Скипетр в руке треснул пополам. Магистр третьей ступени, один из сильнейших магов города, стоял передо мной абсолютно беззащитный.

Наши взгляды встретились. В его глазах мелькнуло осознание. Он понял, что это конец. Попытался поднять руку, сотворить хоть какое-то заклинание, но было поздно.

Лезвие из Сумеречной стали прорезало воздух антрацитовой молнией. Металл пел древнюю песню смерти, рассекая пространство между нами. Враг попытался отшатнуться, но куда деваться, когда судьба уже настигла тебя?

Меч описал широкую дугу, рассекая патриарха от левого плеча до правого бедра. Магически усиленный клинок прошёл сквозь плоть и кости, словно сквозь масло. На мгновение кристалломант так и остался стоять, глядя на меня с недоумением, словно не понимая, что произошло.

Затем две половины его тела разошлись в стороны, обрушиваясь на окровавленные камни двора фонтаном крови. Афанасий Уваров, акула бизнеса, патриарх одного из могущественнейших родов Сергиева Посада, перестал существовать рядом с телами сыновей и брата. Род, терроризировавший простолюдинов, был стёрт с лица земли.

Я покачнулся, едва удерживаясь на ногах. Магический резерв плескался на дне. Железная кровь ещё удерживала внутренние раны закрытыми, но я чувствовал, как организм работает на пределе.

— Родион! — позвал я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

Разведчик высунулся из-за угла здания, оценивая обстановку. Увидев поверженного Афанасия, выбрался полностью.

— Карпов и Евсей за воротами, ранены, — сказал я, указывая направление. — Срочно к княжеским целителям. Медведев и Лось… — я покачал головой.

Коршунов кивнул, понимая без слов. Отдал распоряжения своим людям. Двое побежали за ранеными, остальные начали проверять территорию.

Я повернулся к особняку. За окнами мелькали тени — там прятались слуги, возможно, остатки семьи. Женщины, дети, прислуга. Они не участвовали в преступлениях, но были свидетелями.

Собравшись, ничего ещё не было кончено, я приказал, вкладывая в голос Императорскую волю:

— ВСЕМ ВЫЙТИ ИЗ ДОМА!

Глава 11

Приказ прокатился по особняку, проникая сквозь стены особняка в каждую комнату, каждый закуток. Я чувствовал, как древняя сила касается каждого сознания внутри, не оставляя выбора под напором моей воли.

— Ядрёна-матрёна, — выдохнул Коршунов, подходя ко мне. — Вы весь род под корень, боярин?

— Такого ты обо мне мнения? — я вопросительно изогнул бровь.

Родион смутился и отрицательно покачал головой.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем входная дверь медленно открылась.

Первыми показались слуги — горничные в чёрных платьях с белыми передниками, лакеи в ливреях, повар в испачканном фартуке. Они выходили неуверенно, озираясь по сторонам, и замирали при виде окровавленных тел во дворе. Одна из служанок зажала рот рукой, сдерживая крик.

За прислугой потянулись члены семьи. Пожилая женщина в тёмно-синем платье — жена Афанасия, судя по возрасту и осанке. Её седые волосы были аккуратно уложены, но лицо искажено горем. Она опиралась на руку молодой женщины лет тридцати — вероятно, жены одного из сыновей.

Следом вышла ещё одна дама лет тридцати в домашнем халате поверх ночной сорочки. Она прижимала к себе мальчика лет десяти, который испуганно косился на меня. За ними показались ещё трое детей — две девочки-подростка и юноша лет пятнадцати, озирающийся на свою мать — миниатюрную блондинку. Последней из дома вышла женщина в летах, одетая в серое платье — жена Никона, если я правильно понимал семейную иерархию.

Все они выстроились полукругом у крыльца, не решаясь приблизиться к телам родственников. В их глазах читался шок, ужас, непонимание. Супруга Афанасия первой взяла себя в руки. Она выпрямилась и шагнула вперед, словно заслоняя собой остальных и беря на себя роль лидера всех оставшихся от рода:

— Что… что вы наделали? — голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций. — Зачем?

Я выпрямился, стараясь не показывать усталость. Магический резерв был почти пуст, раны болели, но сейчас нужно было довести дело до конца.

— Ваши мужья, — произнёс я громко и чётко, чтобы слышали все, — совершили преступление против законов княжества. Они организовали массовые убийства беженцев у городских стен. Десятки невинных людей, искавших спасения от Гона, были обмануты, ограблены и расстреляны в старом карьере. Всё ради наживы. Их прислужники, — кивок в сторону окровавленных тел, — пытались убить и моих людей. За такое может быть лишь одно наказание — смерть.

— Ложь! — выкрикнула одна из женщин, та самая в домашнем халате. — Федя никогда бы… Он был благородным человеком!

— Ваш муж лично признался, что знал обо всём и считает жизни простолюдинов ничего не стоящими, — отрезал я. — Прямо здесь, на этом крыльце, за минуту до смерти.

— Даже если это правда, — вмешалась жена Михаила, прижимая к себе сына, — какое вы имели право вламываться в наш дом? Убивать членов нашей семьи? Есть закон, есть суд!

Я усмехнулся. Наивность аристократов не переставала удивлять.

— Боюсь, что ваш клан перешел черту, за которой обычное обращение в суд уже не действует, — спокойно проговорил я. — Ваша семья десятилетиями покупала судей и чиновников. Что же касается закона, то можете считать меня его карающим мечом.

— Вы ответите за это! — юноша сделал шаг вперёд, сжимая кулаки. — Князь узнает! Вас повесят на главной площади!

— Проверьте Эфирнет, — предложил я спокойно. — Прямо сейчас.

Они переглянулись. Жена Афанасия первой достала из кармана магофон — дорогую модель с перламутровым корпусом. Её пальцы дрожали, когда она активировала устройство. Остальные последовали её примеру.

Я уже знал, что именно они там увидят: официальное заявление княжеской канцелярии о раскрытии преступной схемы, информацию о массовых убийствах

Тишина повисла над двором. Я видел, как их лица меняются по мере чтения. Недоверие сменялось шоком, шок — ужасом. Жена Никона выронила магофон, и он с грохотом упал на камни.

— Это… это правда, — прошептала она. — Имена… Там все их имена…

— И в Пульсе то же самое, — добавила одна из девочек-подростков, не отрывая взгляда от экрана. — Везде… Все об этом говорят…

Жена Афанасия медленно подняла глаза на меня. В них больше не было прежней уверенности.

— Князь знал, — констатировала она. — Это не могло произойти без его ведома.

Я никак не отреагировал, но несложно было догадаться, что подобная акция была санкционирована Оболенским.

— Теперь вы понимаете. Это не просто моя личная месть.

Повисла тяжёлая пауза.

Наконец, старшая из женщин снова заговорила:

— Что… что будет с нами? Вы собираетесь убить и нас тоже?

В её словах теперь звучал даже не страх, а обречённость. Она, как самая мудрая и опытная из рода уже поняла, что это было не убийство, а казнь. От неё не укрылась и тишина вокруг поместья, и отсутствие полиции и гвардии.

И так же ей было понятно, что с точки зрения княжеской власти было бы удобно, чтобы род Уваровых просто исчез без следа. Это решило бы кучу проблем: с имуществом клана, с возможной кровной местью, с последующей судьбой выживших. Эта женщина понимала, что для всех за этими стенами, они были уже мертвы. И это бы всех устраивало.

Кроме меня. Я сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями. Нужно было сыграть эту карту правильно.