Ученик мертвого Дома (СИ) - Бриз Виталий

Полагаю, умом друг тоже понимал, насколько глупо его поведение, но разум не всегда способен совладать с чувствами. В отсутствие Вэя Хуошан притворялся, что первого ученика не существует вовсе. Но когда солнечный гений появлялся в зоне видимости и игнорировать его становилось невозможно, Быкоголовый так и брызгал ядом.

Хотя, наверно, отчасти Хуошан был прав. Я помнил, что Вэй из Дома Лозы, а значит, потенциальный враг, но по-настоящему ненавидеть белобрысого у меня не получалось.

Разум не всегда способен совладать с чувствами — иронично, что, обвиняя в излишней эмоциональности Хуошана, я и сам оказался не лучше.

Сегодня была моя очередь провожать младших учеников домой после совместных занятий — и это обещало мне восхитительно свободную вторую половину дня. Я мысленно посочувствовал оставшемуся в доме учителя Вэю.

— … а я говорю, что в том колодце находится вход в Диюй! — размахивая руками и привлекая внимание прохожих, доказывала Шпилька Жаолиню. — Покойная старуха Мо точно была повелителем демонов!

Мальчишка лишь скептически хмыкнул.

— Зря смеешься! — разозлилась Баожэй. — Я сама видела!

— Демонов?

— Кота!

Жаолинь с недоумением смотрел на подругу, и потому Шпилька решила разъяснить:

— Син сказал, что после первой звезды среди руин бродит призрак старухи Мо. Я решила спрятаться в кустах возле дома и самой убедиться.

— Но… После заката? Это как раз перед отбоем! Младшим ученикам запрещено покидать школу так поздно, — не поверил Жаолинь. — По правилам…

— Глупые правила! — отмахнулась Шпилька.

— И тебе не было страшно?

— Поначалу было скучно. Солнце скрылось за горизонтом. — Голос Шпильки приобрел вкрадчивость, свойственную рассказчикам, что собираются у костра в ночь духов. — Сгустились сумерки. Улицы окутала тишина, — Шпилька подумала и добавила: — Мертвая. А затем прямо за спиной я услышала… жуткий вой!

Баожэй выдержала драматическую паузу.

— Звук доносился из старого колодца, из которого никто никогда не брал воду. Хоть мне и было страшно, я подошла ближе. Внутри выл и скребся самый настоящий демон!

— И ты убежала?

— Отправилась за подмогой, — негодуя от того, что ее заподозрили в трусости, фыркнула Шпилька. — И встретила братца Вэя. Когда он приподнял крышку колодца, оттуда выскочил кот!

— Кот? — разочарованно протянул Жаолинь. — Обычный кот?

— Ну, конечно же, нет, дурак! — Баожэй аж ногой притопнула от возмущения. — Колодец был наглухо закрыт крышкой. Сам подумай, как обычный кот мог оказаться внутри⁈ Это точно был кот-оборотень!

Мы дошли до школы младших учеников, и разговор оборвался на самом интригующем месте. Баожэй и Жаолинь, разом позабыв про демонического кота, тут же бросились к друзьям, спеша узнать, что произошло в деревне за день и поделиться подробностями очередного урока у старейшины Цзымина.

Дети!.. А ведь младших учеников Лозы и Шипа уже почти не отличить друг от друга. Это отдаленно напоминало совмещение печатей, которое я практиковал утром: чем ниже уровень, тем легче происходило слияние.

От моего Дома с каждым днем оставалось все меньше и меньше.

Это было неправильно! Возмутительно! И… лучшим из возможных вариантов.

На месте сгоревшего леса вырастает новая поросль. Дети уничтоженного Дома Шипа по-прежнему следуют Пути Света, не зная сомнений и печалей. А те, кто не способен смириться и перестроиться, должны не обвинять других в собственных неудачах, а для начала самим стать сильнее!

Этим я и собирался заняться.

Если Дом Шипа возродится, то и ученики вернутся.

В архивах привычно пахло пылью, чернилами, лаком и средством от насекомых. Господин Юйсян, занятый переписыванием старых, приходящих в негодность свитков, сидел на своем месте у окна.

На приветствие он отреагировал рассеянным кивком и поднял слезящиеся от напряжения глаза только, когда я поставил на его стол короб с запеченным в меду бамбуком: смотритель архивов был тем еще сластеной — я случайно узнал об этом пару лун назад и с тех пор регулярно баловал старика.

— Право, не стоило, Саньфэн, — отказался господин Юйсян.

— Это самая малость, которой я могу отблагодарить вас за заботу.

— Скорее, я должен благодарить, — возразил смотритель архивов. — От тебя проку больше, чем от трех бездельников, которые числятся моими помощниками и появляются тут раз в луну. Если вдруг окажется, что тебе некуда идти, я всегда с удовольствием возьму тебя на службу. Представляешь, вчера эти негодники…

Помимо сладостей господин Юйсян любил поболтать. Неудивительно: когда целыми днями общаешься с пыльными свитками, котами и крысами, что изредка избегают лап этих котов, клещом вцепишься в любого, кто согласен слушать. Жаловаться на бестолковых помощников Юйсян мог вечерами напролет.

— Похоже, у вас опять найдется для меня работенка?

— Да. Надо переписать… — начал смотритель архивов, осекся. — Что ж, я всё о себе и своих заботах, старый дурак! Скоро ведь испытания на адепта, да, Саньфэн? Лучше иди готовься. И не вздумай уступить Лозе!

Я был слишком самонадеян⁈ Неужто господин Юйсян сразу догадался, зачем я таскаю ему сладости и навожу порядок в его хозяйстве вместо тренировок и встреч с друзьями?

Я так много времени проводил в архивах, что столик в дальнем от входа углу давно закрепился за мной. Я зажег лампу, взял верхний из горы (мне мерещится или с прошлого раза она стала выше?) свитков.

У здешних служек есть замечательное преимущество: никто не следит за тем, какие документы оказываются в их руках. Например, жизнеописание некого мастера двухсотлетней давности, в котором нашлось упоминание святилища на горе Тяньмэнь — весьма куцее, но давшее хотя бы общее представление о его местоположении.

Совсем уж наглеть и лезть в закрытые секции я до сегодняшнего дня не рисковал. Не стал и нынче, догадываясь, что и у благосклонности господина Юйсяна есть предел.

Чем звездный старец Фу порадует меня сегодня? Или снова отвернется?

От мысли использовать на горе Тяньмэнь артефакты я отказался уже давно. Большинство схем выглядели слишком мудрено, чтобы собрать их самостоятельно, не прибегая к помощи кузнеца и иных ремесленников. Простые же артефакты вряд ли окажутся полезны.

Поэтому я искал способ, чтобы стать сильнее самому, разрушить внутренний барьер, не позволявший мне использовать печати Лозы.

Перебрав два десятка тренировок и обнаружив, что, как ни странно, уроки старейшины Цзымина оказались самыми эффективными, я решил зайти с другой стороны и теперь пытался, хоть эти попытки и навевали тоску, разобраться в зельеварении.

Пилюли, которые избавляют от нервических припадков. Зелье, снимающее жар при лихорадке. Кровеостанавливающий порошок. Настойка бодрости, позволяющая не спать несколько суток подряд — с весьма неприятным откатом после.

Найденные мной рецепты в основном влияли на физическое тело, почти не затрагивая энергетический уровень. Обидно, что нельзя выпить пилюлю и сразу стать мастером!

Если рецепты подобных чудо-средств и были в наших архивах, то хранились они в закрытой секции, куда помощников не допускали, да и сам господин Юйсян посещал только в сопровождении старейшин.

Я уже решил, что и сегодняшний вечер пройдет впустую, когда, раскрыв очередной свиток, наткнулся на неразборчивый почерк мастера Чжан Сяня. Вчитался! Выругался!

Извечный Свет!

Я ведь уже пользовался этим способом! Но почему-то даже не подумал о кристаллизованном фохате!

Наверное, дело в том, что мне до сих пор было стыдно вспоминать о «бое» с мастером Цзымином. Или о наказании, которое нам пришлось отрабатывать после экспериментов одного белобрысого придурка. А может, в уверенности, что использование заемной силы на экзамене мастера наверняка восприняли бы как жульничество.

Но я собираюсь не на экзамен, а на войну! Двенадцатая великая мудрость гласит: если хочешь победить, выходи на бой с привычным оружием.