Графиня из захудалого рода (СИ) - Шах Ольга

Вместо этого я, с кряхтением выпутываясь из одеяла, хмуро поинтересовалась, где сейчас мой супруг и наши дорогие гости. Не обращающая на моё не слишком радужное настроение девчонка тут же дала подробный отчёт о том, что Их Высочества только-только продрали глаза и вниз ещё не спускались, мой супруг поднялся ни свет ни заря и сейчас до отвратительности бодр, а статс-дамы сидят в своих комнатах без особого намерения их покидать, судя по всему.

Немного подивившись подобному поведению милых дам, не особо страдавших стеснительностью, я прошла в свои покои, где Магда помогла мне одеться к завтраку, занимая своей болтовнёй. Я же слушала её вполуха, чувствуя себя на удивление некомфортно под её взглядом, да и забавные сплетни, на которые моя горничная была великая мастерица, сегодня как-то не радовали…

Даже сообщение, что генерал вновь игнорирует высокое собрание, не вызвало во мне приступа любопытства, а должно было бы… Впрочем, я поняла, что всячески оттягиваю неприятную обязанность спуститься вниз, улыбаться княгине и делать вид, что вчера вечером не произошло ровным счётом ничего особенного, как будто и не было такого, что я вытаскивала её из комнат моего мужа в… недостойном виде, назовём это так. «Неужели, в этом и заключаются нюансы придворной жизни?», - с тоской подумала я, медленно спускаясь по лестнице вниз. – «Неудивительно тогда, отчего Генрих столь холоден и равнодушен не только к остальным, но и к себе!».

- Ладно, хорош праздновать труса! – хмуро сообщила я своему отражению в зеркале, натянула на лицо самую радушную улыбку из возможных и решительно толкнула дверь праздничной столовой.

Глава 25

В столовой, несмотря на все мои предположения и уверения горничной, будто статс-дамы не торопятся покидать своих покоев, уже восседали все гости и домочадцы. Дети были аккуратно расчёсаны, умыты, одеты в приличные костюмчики и являли миру нервно-возбуждённые лица.

Я уже, если честно, подумала, что они снова поссорились, но Герман, заметив мою озабоченность, подарил мне широкую успокаивающую улыбку. Ну, слава Богу! Какая-то я нервная с утра! Если бы не опасливо-испуганный вид статс-дам, я бы сейчас непременно нервно захихикала.

- Доброе утро, графиня! – высокомерно задрав нос и чуть поёрзав на стуле в скрытом волнении, поприветствовал меня старший принц Вольдемар. – Вы сегодня расскажете нам ещё какую-нибудь историю?

- Возможно, - рассеянно ответила я и кивнула в сторону Дитриха. – Впрочем, быть может, мой пасынок найдёт время и поведает вам что-нибудь? Конечно же, если сочтёт нужным. К примеру, замечательную историю про двух великих сыщиков – господ Ватсона и Холмса.

- Отчего же вдруг он может нам отказать? Если вы про то небольшое вчерашнее недоразумение, то ваш супруг, графиня, уже провёл с нами разъяснительную беседу… - начал было Вольдемар, поджав губы и с неодобрением посматривая на Генриха.

- …нудную и долгую, - состроил печальную рожицу Эрик и вздохнул, медленно окуная свою ложку в тарелку с кашей. – Но мы приняли его слова во внимание.

- Я расскажу вам историю про мальчика, которого звали Гекльбери Финн, - милостиво кивнул Дитрих, от всей души зачерпнув мёда и плюхнув в свою тарелку.

- Отличная идея, дети, - призналась я, заметив краем глаза внимательный взгляд своего мужа, в котором промелькнул отголосок явно скрытого нетерпения. – Думаю, что гувернёр Дитриха, господин Герман, с удовольствием составит вам компанию в прогулке по саду.

Няня принцев, тихо сидевшая на своём месте и старающаяся стать незаметной, тут же слегка взбодрилась и проблеяла, не слишком ли опасны могут быть мои затеи. И не то, чтобы она переживала по поводу моего пасынка (уж если даже его собственный отец не волнуется, передавая мне на попечение, то ей и вовсе не след), однако её тревожит, не повредит ли эта прогулка здоровью принцев.

Эрик надулся, как мышь на крупу, и недовольно поинтересовался, уж не для того ли, чтобы трястись над ними, приставлена госпожа Блихер? И вообще, они ещё вчера обещали быть идеальными детьми и даже покорно выслушали тоскливую нотацию графа Штольке-Гембах о недопустимости своего поведения. Герман согласно склонил голову, мол, обещание соблюдается – дети идеальны. Я вздохнула, стараясь не обращать внимания на то, что Вольдемар, улучив момент, пихнул брата в бок, когда тот незаметно подкладывал ему на стол кусок масла из своей каши. «Ну, что же… Москва не сразу строилась!», - вспомнила я любимую присказку своего отца и тихо кашлянула. Я верила, что у этих детей есть ещё шанс стать хорошими правителями. А, быть может, даже хорошими людьми. «Ну, вот, какая жалость! Дитрих нашёл с принцами общий язык, а старый генерал этого не видит! А ведь он так мечтал об этом!», - промелькнула у меня в голове ехидная мысль о старике, с чего-то вдруг решившем окопаться в своих комнатах наверху.

Конечно, мне стоило бы внимательнее отнестись к его внезапному желанию одиночества, но радость от того, что его нет поблизости, напрочь отключила у меня всякое чувство неправильности. Одним словом, я решила, что подумаю о генерале потом, а пока переключила внимание на сидящих за столом.

Генрих, как и предупреждала меня горничная, был бодр и свеж, и просто лучился удовлетворением. Ни одного гордого или высокомерно-презрительного взгляда, которые делали его образ привычным и узнаваемым. Я с определённой долей любопытства размышляла о том, знает ли он о произошедшей вчера милой истории о заблудившейся (ха-ха, какая незадача!) княгине. Скорее, нет. Впрочем, это ненадолго. Зато, в противовес чудесному настроению моего милого супруга, наши гостьи явно были чем-то обеспокоены.

И статс-дамы, нервно вжимающие головы в плечи, и даже няня принцев, госпожа Блихер, изменившая своему всегдашнему добродушию, чувствовали себя не в своей тарелке и изредка кидали короткие испуганные взгляды в сторону княгини. Последняя сидела рядом со мной с таким видом, словно проглотила кол, и печалила окружающих своей на редкость кислой миной. Ну, внешний вид Её Высочества вполне объясним ночным курьёзом, о котором наверняка уже с восторгом сплетничают слуги, но отчего же милые дамы столь нервны? Отгадка пришла внезапно, да такая, что я не сдержалась и прыснула со смеху, безуспешно попытавшись выдать своё весёлое настроение за внезапный приступ кашля.

Я внимательно посмотрела на супруга, взглядом показав на печальных женщин. Неужели, его вечерняя задержка как-то связана с ними? Генрих загадочно улыбнулся и согласно мотнул головой. А, может… хм, кажется, лучше уточнить.

За закрытой дверью послышался скрип колёс инвалидной коляски и в столовую, помогая себе палкой, руками и цепляясь при этом за створки дверей, медленно вкатился генерал. Выглядел он… краше в гроб кладут.

Всё в том же сюртуке, застёгнутом на все пуговицы, с землистым цветом лица и мешками под глазами, дед имел вид тихого забитого беспомощного сироты.

- Дядюшка Отто! – глаза Генриха медленно, но верно поползли на лоб. – Вы почтили нас своим визитом?

- Да, если вы не против…. То есть, я хотел сказать, если не против госпожа графиня, разумеется, - тихо прошелестел дед и устроился в уголке, словно, не замечая устремлённых на него взглядов.

К слову сказать, я была нешуточно разозлена на этого старого паяца, мой муж взял себя в руки и по его лицу было сложно сказать, о чём он думает, Герман и вовсе был бесстрастен, как всегда.

Княгиня равнодушно скользнула взглядом по сгорбленной спине старика и отвернулась – что ей до какого-то убогого дедка? И только в глазах статс-дам промелькнул жадный огонёк скандальчика (кажется, эта провинциальная дурочка только с виду такая, а на самом деле, подумать только, злодейка и редкая стерва. Бедный, бедный граф и ни в чём не повинное его дитя!), тут же потушенный тяжёлым взглядом княгини, под которым они явно почувствовали себя неуютно и тут же стушевались.

Генерал, досадливо нахмурившись, решил, что ещё не всё потеряно и он должен отработать свой выход на максимум, то и дело кидая на меня трогательно-напуганные взгляды, тихим шёпотом попросил Иоганна положить ему немного каши в тарелку. Без масла. Да. И без мёда. Просто кашу.