Феодал. Том 2 (СИ) - Рэд Илья

Выбравшись на чистый участок поля, я заметил, как нас по воздуху преследует виверна. Через минуту граф Абросимов решительно перегородил нам путь.

— В чём дело? — спросил я, подбегая поближе.

— Надо вернуться, — неохотно сказал Юра.

— Я без Мефодия никуда не пойду.

Разведчик поморщился, как от зубной боли, подыскивая нужные слова.

— Поверь, ему лучше остаться там.

— Это почему же? — возмутился я. — Не он ли почти в одиночку закрыл ваш промах с левым флангом? Что-то я не пойму, с каких пор мы стали так разбрасываться людьми?

— Он напал на ротмистра, его ждёт трибунал. Оставить его будет милосердней, а тебя Оболенский срочно требует. РГО уже вошли во врата…

— Да плевать мне на РГО, Юр, у меня мой человек там ждёт, отойди в сторону, — велел я, но виверна, считывающая сознание графа, не шелохнулась.

Более того, она встала на изготовку, чтобы в случае чего обезвредить нас, неявно встала, но я как будто почувствовал передающуюся от хозяина команду приготовиться к нападению.

— Что это? — неподдельно удивился Абросимов и указал на мою руку.

Надетая перчатка сама собой пульсировала золотистым светом, не таким, как при «Картотеке», а совсем слабеньким, но визуально заметным.

— Не знаю, неважно, так ты отойдёшь или мы будем и дальше разыгрывать этот цирк?

Я не верил, что Юра был таким чёрствым и прагматичным. В самой его природе заложено сомневаться. Он поэтому так углубился в философию, чтобы разобраться в себе, в окружающем его мире, в людях. Тот, кто ищет ответы, лучше других видит несовершенство системы, хоть и является её винтиком.

— Он заслужил, чтобы его спасли, — добавил я.

Абросимов разражено дёрнул сбрую и сердито согласился помочь.

— Мне за это прилетит.

— Спасибо, — улыбнулся я и выдохнул, не хотелось бы жертвовать нашей только-только зарождающейся дружбой.

— Хватайтесь за лапы, — скомандовал граф, взлетая на пару метров.

Мы так и поступили и оказались сжатыми меж когтистых пальцев виверны. Поднявшись ввысь, Юра полетел по следам Мефодия. С таким транспортом мы мигом его найдём. Я в первый раз в жизни летал, впрочем, не только я.

Любопытный Иней уже вовсю работал ноздрями, принюхиваясь к порывам ветра, вертел тоненькой шеей, а когда смотрел вниз, я готов был поклясться, что чувствовал, как бешено колотится его мелкое сердце. Для его возраста это простительно.

Пришлось даже послать ему лёгкий ободряющий импульс. На удивление подействовало, он хотя бы перестал труситься как осиновый лист. Как там по научному? Эмпатический резонанс или синхрония. Если проще, то я как бы разделил с ним свою уверенность в происходящем, подарил кусочек эмоционального фона, и это помогло.

И вот опять! От взрослой виверны моему шкоднику поступил неизвестный сигнал. Разобрать, что это, я не смог, но Иней удивлённо округлил глаза и тоже что-то ответил. Скрыл от меня! Вот гадёныш. Они общались, на своём языке, а я, видимо, из-за синхронизации с питомцем, захватил ещё и фон взрослой особи.

Вот только перчатка повторила тот трюк с золотым свечением. Как будто действовала сама по себе. Надо будет разобраться с этим потом, когда пойду оплачивать налог за своего глазастого охламона. Там как раз будут и другие виверны — поэкспериментирую с ними.

— Вон он! — крикнул я Абросимову.

Внизу прыжками двигался Куликов, постепенно в степи стало больше встречаться всяких камней, сваленных в кучи. Возможно, они искусственного происхождения, но мне хотелось бы верить, что нет. Если берсерк забредёт в густонаселённое логово и проклятие клейма остановится, то его просто убьют.

Куликов рассказывал, что оно развеивалось само по себе в течение полусуток. Поэтому он обвешивался несколько раз в месяц самыми тяжёлыми браслетами по сорок килограмм, наносил себе проникающую рану и, запертый на кучу замков, бесновался в подвале кузницы. Спускал пар таким образом. Это позволяло жить в городе и даже видится иногда с семьёй.

— Спускайся!

Надо было с ним разобраться, до того как он встрянет в неприятности. Граф пошёл на снижение и тут берсерк остановился, слово увидел нас спиной. Голова в шлеме поднялась и внимательно следила за каждым взмахом крыльев виверны. В ожидании он ударял секирой по камню, высекая искры и затупливая её.

Как только мы оказались в зоне поражения, он едва заметным замахом бросил смертоносное оружие в виверну. Практически никто с такого расстояния не докинет тяжёлый снаряд, но Куликов это сделал, точнее, ненасытная кровожадная сущность, контролирующая его тело.

Чтобы увернуться от такого, виверне пришлось отключить магию, помогающую летать, и мы ушли в свободное падение. Возможно, этого берсерк и добивался, потому что сам со всех ног рванул в нашу сторону. Временами он бежал на четвереньках, как собака или какая-то обезьяна. Прыжок, приземление, прыжок.

Когти разжались, и мы с Нобу по наитию разбежались вправо и влево, готовые к тяжёлой схватке. Сейчас мне требовалась помощь японца. Достаточно перерубить на время связки на ногах и, пока они заживают, прижечь клинком-артефактом. К тому же берсерк в порыве ярости выкинул своё оружие, это нам на руку. Таков был план, но осуществлять его не пришлось.

Куликов на нас вообще внимания не обратил, его интересовала только виверна. Потому здоровяк отпружинил от земли и эпично полетел навстречу. Он затаил обиду с того пинка хвостом от Оболенского, а что виверна не та — пустяки. Главное — навалять.

Не знаю, на что он надеялся, когда сиганул на многотонное существо, видимо, совсем переклинило. Гордый магзверь моментально сбил его полёт лапой, а потом ей же прижал к земле. Это было так быстро, что я даже не поверил. Как букашку.

Опомнившись, я совершил манипуляцию с мечом, и злой дух некроманта спрятался обратно в клеймо. Я с облегчением выдохнул и помог Мефодию прийти в чувство. Целебный порошок подействовал. Назад Абросимов тащил уже троих, богатырю досталось место в хвосте. В буквальном смысле. Виверна крепко держала его самым кончиком.

Всё обошлось. Врага мы разбили, друга вернули, но вот начальство на то и начальство, чтобы бдеть. Стоило нам приземлиться, как Мефодия арестовали и забрали под стражу.

Тем временем в дубраве, владения Владимира Черноярского.

Лесорубы под руководством Кошевого возились с возведением первого сруба, фундамент был готов и с пылу с жару подтаскивались обработанные брёвна. Вдохновлённые примером Николая, они тоже хотели получить надбавку за досрочное выполнение поставленной задачи. У всех семьи, детки кушать просят, а ещё родственников куча, тяжела жизнь работящего мужика — всё на себе надо тащить, но бригадир оказался понимающим, с теми же проблемами.

Правда, барин со странностями, и что он хочет пока неясно. Сказал, строиться будем, город возводить в глуши. Оно-то понятно, сегодня — город, а завтра на луну полетим, послезавтра будем подкапывать гору и переносить в другое место, а потом ещё какой прожект в голову взбредёт, ну и там про город забудется.

Однако денежку будущий барон вперёд заплатил, не обманул и Кольке вон тоже пятьдесят рублей с лёгкой руки отсыпал. Пока, как говорится, в одной колее идём, надо бы побольше денежков с него стрясти. Не сжульничать, не украсть, а по-честному.

Странности странностями, но всё имеет свою цену: срубы сделаем, лесопилку сладим с просекой, а ты, будь добр, раскошеливайся. Так и порешили, а то какие-то там города, этого нам не надо.

То, что подмог, оно, конечно, спасибо, но никто не верил, что после суда барон захочет чахнуть в дубраве, пропуская эти ихние балы, рэстораны, да прочие богатые веселья. Перебесится молодой, да найдёт себе жинку, та его в город и перетянет. Так что надобно думать наперёд, по науке!

В этой атмосфере делового трудолюбия в воздухе через частокол со свистом перелетела стрела и с протяжным «тры-ынь» воткнулась в дверь домика лесника. Сначала никто не понял, что это за звук. Лукична как раз вынесла котёл с варевом, готовясь разливать кашу к обеду, поставила его на дубовый стол, сбитый на скорую руку, и вытиралась платком.