Проклятый Лекарь. Том 6 (СИ) - Молотов Виктор

Прозрачный намек. Он знает или сильно подозревает, что я некромант. Но не будет использовать это против меня. По крайней мере, пока я полезен. Привычная аристократическая логика — закон для плебеев, а мы договоримся.

— Благодарю за понимание, — кивнул я.

— Не благодарите. Это я вам благодарен. За жизнь. За дочь. За все.

Я решил, что пора переходить к делу. Отставил чашку с недопитым чаем, откашлялся:

— Платон Игоревич, есть одно дело, в котором мне очень нужна ваша помощь.

— Слушаю внимательно, — граф сразу стал серьезным, вся игривость исчезла. — Если в моих силах — сделаю.

— Вы наверняка слышали об аресте доктора Мёртвого?

— Всеволода Кирилловича? Патологоанатома из «Белого покрова»? — граф нахмурился. — Да, дошли слухи. Вчера вечером инквизиция забрала. Обвинение в некромантии, если не ошибаюсь.

— Его оклеветали, — твердо сказал я. — Всеволод Кириллович — блестящий специалист, лучший патологоанатом Москвы. Мой учитель в вопросах патологической анатомии и танатологии. Он не некромант.

Технически я не вру. Мёртвый действительно не некромант в привычном понимании. Он не поднимает мертвых, не управляет нежитью. Он просто… экспериментировал с мертвой плотью. Создавал конструкты. Это другая область. Как бы.

— Оклеветали? — граф поднял бровь. — Инквизиция редко хватает людей просто так. У них должны быть основания.

— Донос конкурента. Волконский. Он давно точил зуб на Мёртвого. И вот, он дождался момента.

— Волконский… — граф задумался. — Очень скользкий род. А их отпрыск Михаил… Припоминаю. Мелкий человечишка, вечно под кого-то подлаживается. Его донос?

— Его. И теперь Мёртвый в застенках инквизиции. Вы сами знаете, Платон Игоревич — кто туда попадает, тот редко выходит. Даже невиновные. Пытки, допросы с пристрастием… Сломают человека за неделю.

— Это правда, — кивнул граф. — Инквизиция не славится гуманным обращением с подозреваемыми. У них принцип простой — лучше сжечь десять невиновных, чем упустить одного виновного.

— Именно! И Мёртвый станет очередной жертвой их рвения. Если ему не помочь.

— Что конкретно вы хотите?

— У вас есть связи, влияние, выход на высшие эшелоны власти. Может быть, удастся добиться справедливого разбирательства? Или хотя бы улучшения условий содержания? Перевода из подвалов инквизиции под домашний арест?

Ливенталь задумчиво постучал пальцами по столу.

— Дело непростое. Очень непростое. Инквизиция — это государство в государстве. У них свои законы, свои суды, своя казна. Они не любят, когда светские власти вмешиваются в их дела.

— Но у вас же есть влияние, — спокойно напомнил я.

— Есть. Но не безграничное. Великий Инквизитор Феофан Огневой — фанатик. Для него все некроманты — исчадия ада, подлежащие сожжению. Переубедить его невозможно.

— А обойти? Надавить сверху?

— Теоретически возможно. У меня есть выход на Министра юстиции. И на некоторых членов Совета. Если Мёртвый действительно невиновен…

— Он невиновен. Клянусь своей врачебной честью.

— Хорошо, — кивнул граф. — Я попробую что-то сделать. Не обещаю чуда, но попытаюсь. Хотя бы добьюсь, чтобы его не пытали до суда.

— Спасибо, Платон Игоревич. Вы не представляете, как это важно.

— Представляю. Мёртвый — ваш учитель и друг. А друзей надо спасать. Но учтите — это может занять время. И не факт, что получится.

— Даже попытка — это уже много.

Граф отложил салфетку, промокнул губы:

— Святослав, раз уж мы заговорили о благодарности… Я хотел бы официально поблагодарить вас. За спасение моей жизни после той ужасной операции и за исцеление Аглаи.

— Вы уже поблагодарили, Платон Игоревич. И сто тысяч рублей — более чем щедрая оплата.

— Сто тысяч? — граф фыркнул. — Это копейки! Знаете, сколько я потратил на врачей до операции? Миллион! И только вы смогли меня вытащить!

— Я просто выполнял свой врачебный долг.

— Долг? — граф покачал головой. — Нет, друг мой. То, что вы сделали — далеко за пределами долга.

— Вы преувеличиваете…

— Нисколько! И поэтому я хочу предложить нечто большее, чем деньги. Деньги — это просто бумага. Я предлагаю нечто более ценное.

— Что именно?

Граф встал, подошел к камину, повернулся ко мне:

— Две услуги. Любые. Которые будут касаться вопросов жизни и смерти. Когда вам понадобится моя помощь в критической ситуации — просто скажите. Один звонок, одно слово — и я брошу все дела, использую все связи, потрачу любые деньги. Дважды. Две ситуации, когда я буду вашим должником безоговорочно. Одна за меня, вторая за мою дочь.

Интересное предложение. Очень интересное. Услуга графа Ливенталя может стоить миллионы. Его связи достигают самого Императора. Его влияние распространяется на половину Империи. В критической ситуации такая услуга — бесценна.

— Это слишком щедро, Платон Игоревич.

— Это адекватно! Вы спасли две жизни — я предлагаю две услуги. Баланс будет восстановлен.

— Хорошо, я принимаю. Но с одним вопросом — является ли помощь с Мёртвым одной из этих услуг?

Граф улыбнулся:

— Умный вопрос. Нет, не является. Помощь Мёртвому — это не услуга, это дружеский жест. Вы теперь почетный гость в доме Ливенталей, практически член семьи. А семье мы помогаем просто так, без счета.

— Тогда я принимаю ваше предложение с благодарностью. И признаюсь — у меня уже есть одна просьба.

— Вот как? Уже? — граф заинтересованно вернулся к столу, сел. — Излагайте! Если в моих силах — сделаю немедленно!

— Аглая как-то упоминала, что у вас есть доступ к особым ресурсам. К секретным артефактам Империи, которые хранятся в Императорском дворце.

Атмосфера мгновенно изменилась. Граф напрягся, его взгляд стал холодным как арктический лед. Аглая замерла с булочкой на полпути ко рту, глаза расширились от испуга.

— Она рассказывала об этом? — голос Ливенталя стал тихим, что было страшнее крика. — Моя дочь разболтала государственную тайну?

— Папа, я просто упомянула… — начала оправдываться Аглая, бледнея. — Мы же разговаривали о способах лечения, и я сказала, что есть артефакты…

— Аглая! — граф повысил голос. — Сколько раз я говорил — об этом не упоминать никому! Даже намеками!

— Но Святослав же друг! Он спас нас!

— Это неважно! Есть вещи, о которых нельзя говорить ни с кем!

— Платон Игоревич, — вмешался я. — Не вините Аглаю. Она упомянула это мельком, без деталей. И только потому, что искала способ помочь вам, когда вы были при смерти.

На самом деле она болтала об этом еще до вашего воссоединения на моей кухне, но опустим эти детали.

Граф посмотрел на меня, потом на дочь. Напряжение медленно уходило из его позы:

— Ладно. Что сделано, то сделано. Но впредь — ни слова об этом! Поняла, Аглая?

— Да, папа. Прости, — она опустила взгляд.

— Так что вам нужно, Святослав? — граф повернулся ко мне. — И сразу предупреждаю — доступ к сокровищнице крайне ограничен. После последней попытки кражи два года назад император ужесточил охрану.

— Мне не нужны артефакты в собственность. Мне нужно одноразовое использование одного из них.

— Какого именно? — граф прищурился. — Только не говорите, что вас интересует тот артефакт, который уничтожает все живое в радиусе километра?

— А такой существует? — я изобразил интерес.

Граф внимательно следил за моей реакцией:

— Нет, слава богам. Но я рад, что у вас не загорелись глаза от жадности при упоминании такой силы. Многие бы все отдали за подобное оружие.

Проверяет. Умный ход — предложить несуществующие, но соблазнительные артефакты. Посмотреть на реакцию. Понять, чего я на самом деле хочу. Опытный интриган, надо отдать ему должное.

— Меня интересуют не оружие, а лечащие артефакты. Я врач, мой путь — спасение жизней, а не их уничтожение.

— Лечащие? — граф расслабился окончательно. — Таких несколько. Чаша Исцеления — выпивший из нее исцеляется от любых ран. Перстень Жизни — продлевает жизнь на десять лет при каждом использовании. Амулет Регенерации — заставляет отрастать потерянные конечности.