Тайная помощница для ректора-орка (СИ) - Демидова Татьяна

Ректор не спускает с меня глаз. Я не могу пошевелиться, не могу дышать. Он знает. Он все знает.

— Я предупреждал, — говорит он, и в этих двух словах слышится вся тяжесть его разочарования и гнева. — Всех. И особенно тебя, Линд. Особенно тебя.

Он делает паузу, после которой следующие слова звучат смертным приговором.

— Линд. Ко мне в кабинет. Немедленно.

Ректор поворачивается и выходит.

Я медленно, на ватных ногах, делаю первый шаг. Потом второй. Прохожу между столами, и до меня доносятся приглушенные, полные ужаса шепотки:

— Бедная Кьяра...

— Она же выключала!

— Теперь точно отчислит...

— Хорошо, если только отчислит, а не сдаст властям…

Они шепчутся и шепчутся. Каждое слово — новый удар. Но я иду, гордо подняв голову.

А что мне ещё делать? Я привыкла за свои действия отвечать и не уклоняться от ответственности. Сделала же. Придётся отвечать.

.

Глава 35. Кабинет

Ректор пропускает меня в свой кабинет, широко раскрыв передо мной дверь.

Я вхожу внутрь. Он захлопывает дверь кабинета, и я слышу щелчок магического замка.

Резко оглядываюсь.

Дорхар отточенными резкими движениями активирует звукозащиту, прикасаясь к стене, и по периметру кабинета вспыхивают рунами артефакты абсолютной тишины.

Звуки снаружи обрываются, и мы остаемся в густом, звенящем безмолвии.

Лишь после этого он отходит к окну, заложив руки за спину и глядя в сквер перед административным зданием академии.

Я смотрю на его мощную спину, широкие расправленные плечи, и до меня доходит, что эта пауза лишь для того, чтобы он взял себя в руки, чтобы не обрушить сходу весь гнев на меня.

— Я ничего не взрывала! — восклицаю я прежде, чем он успевает повернуться.— Мы его собрали, да! Но я всё проверила! И мы его выключили! Он не должен был...

Мой голос дрожит, выдавая страх, который у меня так и не получилось скрыть.

Он медленно поворачивается. Его лицо — идеальная маска холодного бесстрастия. Но в золотистых глазах бушует буря.

— Не должен? — его голос тих и опасен. — Ты, лучшая моя студентка, обладающая доступом к знаниям, о которых другие не смеют и мечтать, всерьез полагаешься на «не должен»? Ты, видевшая последствия халатности на собственном опыте?

Он делает шаг ко мне. Я инстинктивно отступаю, пока спиной не упираюсь в дверь.

— Я хотела помочь! Они просили! — сама слышу, как я жалко звучат мои оправдания.

— Если бы они просили прыгнуть с крыши, ты бы тоже повелась?

Громадный разъярённый орк с каменным красивым лицом ко мне ещё на шаг ближе.

Его тело излучает жар, его взгляд прожигает меня насквозь.

— Ты не ребенок, Кьяра, чтобы тебя можно было уговорить на глупость. Ты сделала осознанный выбор. И поставила под удар десятки людей. Снова.

— Да не ставила я под удар никого! — вырывается у меня, и в голосе звенит уже не страх, а возмущение. — Там нечем было ставить! Всё было выключено! Без меня бы никто не включил, вот, я забрала ключевые детали! — вытаскиваю я из карманов железки и несколько магических кристаллов. — Я всё предусмотрела!

Он молча смотрит. Его каменное лицо не выдаёт ни единой мысли, но я чувствую — я попала в цель. Он знает. Он всегда всё знает.

— Признай, Дорхар, — мой голос звучит тише, но твёрже. — Ты знаешь, что там не было угрозы. Ты проверил генератор. Ты видел, что он холодный.

И тут меня осеняет. Догадка, такая простая и такая очевидная, что от неё перехватывает дыхание.

Его холодность и ледяной гнев. Его пристальный взгляд на Лоренца, который стоял так близко рядом со мной и даже тянул руки к моей талии.

Я смотрю на Дорхара, на его сжатые губы, на тень в золотистых глазах.

— Ты вообще зол на самом деле не из-за маногенератора, — выдыхаю я. — Твой гнев сейчас ведь из-за того, рядом со мной Лоренц стоял?

Он замирает. Вся ярость мгновенно испаряется с его лица, сменяясь чем-то гораздо более страшным — абсолютной, ледяной пустотой.

Его черты застывают, как у статуи. От этого мне становится до жути страшно.

— Нет, — его голос звучит ровно, без единой эмоции. — Не из-за него.

Он делает последний шаг, и теперь он нависает надо мной, полностью заслоняя свет от окна. Я прижата к двери, не в силах пошевелиться.

— Ты даже не смотрела на этого мальчишку, — произносит он, дёрнув щекой.

Я смотрю на него снизу вверх, на его суровое, красивое лицо, на стиснутые челюсти с катающимися под скулами желваками.

— Из-за чего тогда? — тихо спрашиваю я.

Его рука поднимается, и большой палец проводит по моей щеке. Жест неожиданно нежный, контрастирующий с каменным выражением его лица.

— Из-за того, — он говорит тихо и хрипло, — что ты чуть снова не навредила себе. Кьяра, если бы ты была в том корпусе…

Я ахаю от внезапного властного объятия. Его руки на моей спине буквально вминают меня в своё высокое мощное тело.

Он впивается губами в мои губы с безжалостной властностью. Берёт меня поцелуем сразу и всю.

Его язык вторгается в мой рот, и я тону в его вкусе, в его беспощадности, в опьяняющем восприятии его гнева, его страсти, его опасений за меня…

Он не отпускает меня, даже когда отрывается от губ.

— Дорхар… — успеваю я выдохнуть, но он уже действует.

Его руки подхватывают меня под ягодицы и легко поднимают. Дорхар быстро проносит меня к массивному дубовому столу, заваленному чертежами, и опускает меня рядом с ним.

От сильного взмаха его руки бумаги летят на пол.

А затем Дорхар хватает меня за плечи и резко разворачивает меня спиной к себе.

Непреклонное давление его ладони между моих лопаток — и я лежу животом и грудью на столе, надёжно прижатая его рукой, чувствуя, как он ослабляет шнуровку на широком поясе, обхватывающем мою талию.

Моя юбка с тихим шорохом падает к моим ногам, и я остаюсь лишь в блузке, трусиках и чулках.

Дёргаюсь от неожиданности, настолько быстро он всё провернул. Но его тяжёлая рука на моей спине не даёт и шанса уклониться.

Я не сопротивляюсь. Не могу. Во мне бушует буря — смесь стыда, страха, но сильнее всего всепоглощающее, дикое возбуждение от его грубой силы, от его абсолютной власти надо мной в этот момент.

Вздрагиваю, чувствуя его горячую ладонь на обнажённых ягодицах. Его голос, низкий и хриплый, звучит прямо у моего уха, и от него по всему телу бегут мурашки:

— Я тебя накажу, Кьяра. За то, что ты снова подвергла опасности… себя.

Глава 36. Наказание

Его рука тяжело лежит на моей спине, прижимая меня к холодному столу.

Он сдёргивает с меня нижнее белье одним резким движением, и оно повисает на бёдрах. Воздух холодит обнаженную кожу.

Его пальцы вторгаются между моих ног, трогают половые губы, раздвигают их, и я не могу сдержать стон, когда его умелые чуткие подушечки находят клитор.

Дорхар гладит. Давит. Умелой вибрацией разжигает нарастающее наслаждение.

Не могу говорить, только стонать, впиваясь пальцами в прохладу столешницы.

Внутри все затягивается тугой, горячей пружиной.

Я выгибаюсь, упираясь лбом в стол, стиснув зубы, чтобы не кричать. Он чувствует, как мое тело трепещет, как готово сорваться в бездну.

И в этот самый миг… останавливается. Убирает руку. Оставляя меня перед самым пиком, не давая разрядки.

Я издаю сдавленный, жалобный звук. Тело бунтует, требует завершения, но ректор неподвижен. Молчит. Слышно только мои стоны и прерывистое дыхание.

Он молчит, гладит легко по мокрой щели, но не даёт мне столь желанного мне давления.

Очень скоро я начинаю ёрзать под его рукой, подгибая ноги и постанывая, позабыв про стыд, да и чему мне стыдиться, ведь это мой ректор, какой только он меня не видел, что только со мной не делал.

Но такое… такое у нас впервые. И я не в силах сопротивляться этой искусной пытке. Слишком хорошо он знает моё тело. Слишком тщательно за недели под эмориумом он изучил всю меня.