Подарок для Императора. Меж двух огней (СИ) - Черная Мара

— Заткнись! — он прижал уши руками.

— Не заткнусь.

— Заткнись… — его голос потух и стал совсем тихим.

— Кому, как не мне, открыть тебе глаза на правду. Ты — тиран. Может быть, в государственных делах это и хорошо в какой-то мере, но это уничтожает хорошее отношение к тебе, как к человеку. Ты взошёл на престол слишком молодым и неопытным. Тяжело выноси́ть этот груз, я понимаю. На публике ты всегда уверен в себе, всегда себя контролируешь, но я знаю правду, что за закрытой дверью ты ломаешься. Тебе стоит пересмотреть отношение к себе и к людям, которые тебя окружают.

Калантиэль подвис. Он нервно заламывал пальцы и смотрел сквозь пространство. Я даже сразу не заметил, как его лицо стало влажным. Мокрые дорожки прочертили путь от глаз к гладкому острому подбородку. В один миг грозный правитель превратился в того маленького мальчика, которого все сторонились, который сидел в саду под ивой, скрытый в её длинных ветвях, и плакал. Его отвергла девочка. Он лишь хотел поиграть с ней, но она предпочла «гадкого хулигана». Это была наша первая встреча, он смог мне довериться, не убежал, поделился со мной своей горечью. Я сыграл очень грязно, надавив на одну из самых болезненных для него точек, но нужно было напомнить, кто он на самом деле. Он заигрывается, теряя рассудок. Слишком рано его несёт по наклонной.

— Ты мне всё ещё друг? — внезапно хриплым голосом отозвался Калантиэль.

Сердце обожгло льдом. Именно эту фразу Болдуил де-Сурт сказал моему отцу перед тем, как принял решение о казни. Этот поступок Калантиэля был ещё подлее моего напоминания о детстве. Детские обиды ни в какое сравнение не идут со смертью родителей. Невиновных родителей. Я перестал чувствовать твердь под ногами, шквал ненависти объял с головой.

— А ты? Ты так сильно хочешь, чтобы я примкнул к тем мальчишкам, которые отвернулись от тебя из-за твоего скверного характера? Ты так упорно к этому стремишься, Кал. Хотя я всегда был рядом с тобой, что бы ты не вытворял. Я всегда давал тебе шанс. Столько шансов, сколько потребовалось, чтобы ты понял свою ошибку и исправил её. Так тебе ли во мне сомневаться⁈

Я сделал глубокий вдох и глубокий выдох, чтобы немного остыть.

— Просто перестань так давить. Люди не обязаны хотеть с тобой общаться. Тебе тоже нужно заслуживать их доверие и расположение. Дай ей свободу и право выбора. Она оценит.

— Она выберет тебя! — в голосе Калантиэля снова зарождалось тревожное раздражение.

— Ты не можешь этого знать. Не нам решать.

И я ушёл. Просто ушёл, оставив его наедине с новыми мыслями. Не было сил больше выносить напряжение, царившее в комнате. Не то, чтобы я сильно хотел, чтобы у Калантиэля получилось наладить общение с Мирой, но, если он будет продолжать вести себя как капризное дитя по отношению к ней, у нас с ней никогда ничего не получится. И он, зацикливаясь на ней, будет только больше тонуть в своём недуге. Сможет ли Калантиэль вообще выстоять против болезни своего отца? Он сходит с ума. В его мировоззрении происходят перемены в самое неудачное время, когда Беорхия скрыто объявила войну, перекладывая ответственность на нас, когда Иллемана больше всего нуждается в стабильности и твёрдом правлении. Я всегда старался выдерживать золотую середину между личными и государственными делами, но, кажется, что сейчас это уже невозможно. Как бы самому выдержать и не свихнуться.

То, как привычный порядок вещей рушился — однозначно пугало. Но изменения рано или поздно всё равно бы произошли. Остается лишь подстраиваться и придумывать лучшие варианты ходов, чтобы выплыть из этого бурного потока. Куда же он нас несёт? Куда?..

Я шёл к кабинету. Безумно хотелось бросить все дела и бежать в покои Миры, но сначала — раздать поручения. Вэн стоял у двери, неловко переминаясь с ноги на ногу, и старательно избегал зрительного контакта. Мне бы хотелось его обвинить и сбросить гнев, накопившийся за последние сутки, но он ведь не виноват.

— Господин де-Мирт, — тихо отозвался парень.

— Слушаю тебя, — нужно постараться не грубить, он не виноват. Не виноват!

Открыл дверь ключом и пригласил Вэна войти в кабинет вместе со мной. Лишних ушей нам не надо, а их после инцидента развелось. Ох уж это людское любопытство.

— Господин де-Мирт. Я… Я… Мне так жаль, — бедный, пожирал себя чувством вины.

— Вэн, — шумно втянул воздух. — Ты не должен себя винить, — как же трудно давались эти слова.

Так хотелось сказать вместо них: «Ты должен был её защитить! Любой ценой!». Но это неправильно.

— Нет! Это я потянул её на тот чёртов балкон! — парень уже начал распаляться. — Я должен был убедиться в безопасности, а потом уже пропускать её.

— Отставить, боец! — тот сразу вытянулся по струнке и замолчал. — Ты не знал. Никто не знал, что там мог быть убийца. Это моя оплошность. И только моя. За безопасность отвечаю я, в конце концов.

— Но…

— Никаких «но». Однако, если ты хочешь избавить себя от мук совести, можешь мне помочь.

— Я хотел попросить… — я вопросительно вскинул бровь, и он продолжил. — Я хотел бы выполнить просьбу Миры и доставить лично письмо её сестре. Если это возможно, я бы был благодарен за небольшие выходные. Я очень хочу сделать это, для неё. И могу ещё по вашим поручениям съездить куда нужно.

— Если тебе это поможет, я подпишу увольнительные раньше. Съезди, отдохни немного. Тебе не помешает. Только, чтобы никто не знал о её ранении, ясно?

Парень энергично закивал. Молодец, Хельвдан, не сорвался, даже смог порадовать юнца. Незачем ему, молодому, носить в душе такое бремя вины.

— Никто не узнает, клянусь честью воина! И спасибо Вам. Вы так много сделали для меня, и даёте мне второй шанс, хотя я вас подвёл. Я очень благодарен судьбе, что служу у Вас, — он стукнул себя кулаком в области сердца и коротко поклонился. Славный парень растёт.

— Постой, Вэн, — остановил его раньше, чем тот покинул комнату. — Прежде, чем ты пойдёшь собирать вещи, нужно разнести распоряжения начальнику личной императорской стражи, тюремщику, капитану Дарвэну и в городскую гвардию.

— Слушаюсь!

Я быстро собрал и заполнил нужные бумаги, подписал, проставил печати и вручил стопку Вэну. Теперь к Мире!

Я вошёл в её комнату с обжигающим страхом в горле. Она лежала под одеялом, бледная, морщилась от солнца, падающего прямо на лицо. Натянутые нервы гулко отзывались на каждый её вздох. Как хорошо, что стрела не задела органы, и яд не успел распространиться. Иначе тебя бы уже не было со мной, милая… Слава Светлому Богу, что ты жива, что ты поправишься.

26

Мирана

Яркий солнечный луч беспощадно прожигал дыру на лице. Я скривилась и попыталась скрыться от него под одеялом, но то почему-то не поддавалось.

— Мира! — тихий обеспокоенный голос раздался у самого лица, а лба коснулась тёплая рука.

Еле заставила себя разлепить глаза. Хельвдан. Он сидел на краю кровати, склонившись надо мной. Чёрные тени пролегли под глазами, губы сложились в тонкую жёсткую полоску.

— Ты как? Воды?

Таким нервным я его ещё не видела. Дёрганые движения, крайне напряжённое лицо, осипший голос. Что же случилось?

В ответ я утвердительно кивнула. Мужчина помог мне приподняться, быстро подхватил стакан воды с подноса на прикроватной тумбочке и поднёс к губам. Я сделала пару маленьких глотков и откинулась обратно на подушки. Тупая ноющая боль внизу живота нарастала от каждого движения, поэтому пришлось снова полностью расслабиться.

— Что случилось?

Память предательски не хотела мне выдавать подробности. Я помнила только Вэна, который тащил меня по лестнице наверх, наш разговор, а потом… туман. Будто ничего не было.

— Ты не помнишь? — голос его слегка дрожал.

— Помню, как шли по лестнице с Вэном, стояли у двери, а потом не помню. Он не рассказывал?

— Рассказал, конечно. Но было бы неплохо послушать и твою версию. Не напрягайся, — поспешил успокоить мужчина, заметив моё смятение. — Я ему доверяю. Если ты не помнишь — не мучай себя, не заставляй вспоминать насильно. Я тебе позже расскажу всё, что мне доложил Вэн. Но тебе нужно сначала немного восстановиться.