Игла - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

— А сколько было тебе?

Он без ошибки понял, о каком моменте она спрашивала. А беспокойное сердце Иглы уже догадывалась, какое число он назовёт.

— Семнадцать.

Дар украдкой поглядывал на Ласку, сидевшую с ним на одной скамейке, та демонстративно на него не глядела, а он, похоже, совсем не знал, что стоит говорить или делать, поэтому по привычке натянул маску равнодушия.

— Ты постарел, — проворчала она, хлебом собирая с тарелки утиный жир. — Стал похож на старого дядьку.

Дар ухмыльнулся.

— Брось, мне не дашь больше тридцати.

Игла хмыкнула: она бы дала и того меньше. А Ласка наконец удостоила Дара взглядом и сморщила нос.

— Вот именно. Говорю же, похож на старого дядьку.

Игла прыснула, за что Дар посмотрел на неё с осуждением, а она в ответ пожала плечами.

— Признаю, для тысячи лет, ты выглядишь вполне сносно.

— А тебе сколько лет, что позволяешь себе смеяться над почтенным возрастом? — недовольно он, подаваясь ей навстречу, а Игла вновь пожала плечами.

— Не знаю.

Ласка перестала жевать.

— Как это? Ты тоже в каком-нибудь ларце сидела?

Ила снова засмеялась.

— Нет. В ларцах я не сидела, но бабушка, которая меня воспитала, никогда не считала мои годы. Она даже не помнила, когда именно нашла меня в лесу: то ли весной, то ли летом, то ли ранней осенью. Да и никто никогда не интересовался моим возрастом, так что и я не нашла нужды считать.

— Родители на мой день рождения всегда забивали лучшего гуся, — гордо сказала Ласка, но тут глаза её заблести, и она плотно сжала губы, быстро заморгала, не давая слезам пролиться. Шмыгнув носом, продолжила жевать хлеб и добавила чуть хрипло. — Было вкусно.

Повисло молчание. Чтобы занять руки, Игла положила себе в тарелку кусок сладкого вишнёволого пирога и принялась ковырять его ложкой.

— Скоро мы продолжим поиски сердца, — сказала она, когда тишина стала невыносимой. — Ты можешь пойти с нами. Если хочешь.

Ласка фыркнула.

— Как будто у меня есть выбор!

— Можешь остаться в этой избе, например, — сказал Дар. — Она оплачена на год вперёд. Тебя будут кормить, и я оставлю вдоволь серебра, чтобы ты...

Ласка замотала головой, кроша остатки хлеба дрожащими пальцами.

— Нет. Я... — она вздохнула, брови сошлись на переносице, как будто она сама была недовольна тем, что собиралась сказать. — Я больше не хочу оставаться одна.

***

В бане стоял жаркий пар.

— Ты очень сильная, — сказала Игла, расчёсывая длинные волосы Ласки, которая после долгих уговоров всё же согласилась помыться. — Не каждый справится с тем, что пережила ты.

Ласка пожала острыми, молочно-белыми плечами.

— Я почти ничего не помню. Я пришла на встречу, но вместо Мала... то есть вместо Дара явилась Славна и сказала, что Дар послал её вместо себя, что он ждёт меня в другом месте. Я, — она усмехнулась, — как дура пошла за ней. Помню, что меня заперли в амбаре, всего через улицу от моего дома. Я звала на помощь, но почему-то никто не приходил. А потом они вернулись, и у Забавы был нож. Тогда я подумала, что всё, вот мой конец. А они сказали, что Дар меня никогда не найдёт, а если найдёт, то убьёт, а если додумается не убивать, то я должна буду отдать ему нож. Я ничего не понимала, только плакала. А потом меня сунули в ларец. Магия в горе... она многое мне открыла, я как будто стало её частью, там было столько мёртвых душ, все эти статуи, они рассказывали мне о Славне и о том, как она забрала их себе... Мне было очень страшно, но я ничего не могла сделать... А потом я уснула, мне так показалось. И следующее, что я помню — как появились вы с Даром. Сначала я думала, что всё ещё сплю, но потом ты прикоснулась к колонне, и я осознала, что всё взаправду... Это всё так... странно... Я, кажется, до сих пор не до конца верю, что всё это действительно случилось, что прошла целая тысяча лет, что мои родители...

Она осеклась и обхватила себя руками, вздрагивая. Игла не стала ей мешать, продолжила неторопливо расчёсывать волосы и поглаживать её по макушке. Ласке нужно было выплакать свои слёзы, пережить горе и примириться с реальностью. Три простых шага, таких простых, когда перечисляешь их в уме, но на деле таких болезненных, что почти невыполнимых. Игла коснулась колечка на груди. Она выплакала свои слёзы, выбралась из пучины горя живой, но так и не сумела примириться. Отказалась. И вот уже год этот отказ каждый день рвал её на части, обжигал до сих пор невыполненным обещанием, душил невыносимым чувством вины. Игла гладила Ласку по голове и искренне желала, чтобы Ласка смогла сделать то, что Игле оказалось не по силам. Когда Ласка перестала плакать, Игла тихо спросила:

— Готова?

Ласка кивнула, и Игла взяла в руки ножницы. Щёлк. Щёлк. Влажные серые пряди одна за другой стали падать на пол. Щёлк. Щёлк. Игла тихо шептала себе под нос, опутывая чарами каждое смыкание лезвий, чтобы прошлое для Ласки осталось в прошлом, чтобы боль её утихла, чтобы она обрела счастье, которого непременно заслуживала, и которого так просто была лишена. И ради чего? Ради смеха. Жестокой шутки. Щёлк. Щёлк.

— Беги-беги, водица, — запела Игла, ласково перебирая шёлковые пряди. — Уноси печали...

Ночью мне не спится,

Некуда причалить,

Некому на плечи

Больше опереться,

Нет того костра,

Что обещал согреться.

Ты неси, вода,

Все мои печали,

Горе — не беда,

Всё, о чём мечтали,

К нам ещё придёт

И с огнём рассвета

Счастье принесёт...

Ласка покачивалась в такт мелодии, пока Игла вплетала слова ей косу. И продолжила мычать её себе под нос, пока Игла помогала ей одеваться. Платье, которое Дар купил Игле, оказалось хрупкой и тонкой Ласке велико, но всё лучше, чем ходить голышом. Нужно будет отвести её на торговую улицу и найти что-то по размеру. Распаренная и укутанная в тёплую шерсть она засопела прямо на лавке в предбаннике. Дар, стараясь не потревожить её сон, осторожно взял её на руки и унёс в дом.

Когда он вышел на крыльцо, Игла сидела на завалинке и задумчиво вертела в пальцах серебряное колечко. Вдалеке закат тонул в густых сиреневых сумерках, северный ветер обещал холодную ночь.

— Уложил Ласку в постель, — сказал Дар, не торопясь спускаться с крыльца, чтобы полюбоваться переливами неба. — Думаю, проспит до утра. — Он мимолётно улыбнулся, а Игла рассеянно отметила, что улыбаться Дар стал гораздо чаще. — И как у неё получается столько спать?

— Переживания отнимают много сил, — отозвалась Игла. — Ей нужно время, чтобы прийти в себя. Насколько это возможно.

— А это возможно? — Дар прислонился спиной к стене дома.

— Время покажет, — пожала плечами Игла. — Она очень сильная. Поразительно сильная.

Дар молча кивнул, принимая её слова, и нырнул в свои мысли, отстранённо наблюдая за тем, как Игла перекладывает колечко из одной руки в другую, будто не может найти тому места.

— Как думаешь, когда мы сможем отправиться в путь? — спросил он, а Игла замерла, подняла на него уставший взгляд. Отчего-то, может быть из-за в сумерек, она выглядела гораздо старше прежнего.

— А мы торопимся?

— Не то, чтобы, — небрежно сказал Дар, спустился с крыльца и сел рядом с Иглой. — Я ждал тысячу лет, могу подождать ещё немного. Не хотелось бы, чтобы ты слегла от переутомления и лишила меня возможности читать книги. Ты, конечно, дикая, но не железная. И тебе, похоже, тоже нужно время на то, чтобы прийти в себя.

Игла потёрла лоб, провела ладонью по лицу, будто снимая с него паутину.

— Со мной всё в порядке, но... Дай мне пару дней.

— Сколько угодно, дикая.

Дар запрокинул голову, тихо стукнувшись затылком о стену, вдохнул заметно остывший воздух и снова покосился на колечко в руках Иглы.

— Говори уже, — проворчала она, пряча колечко в кулаке. — Нутром чую, как тебя подмывает.