Ну «да», поговорить со всем этим не успел. Но больше она не будет тратить время на разговоры — проверено. Ну и удивление глубокому наркозу понятно: работа с имплантами делается при местном, а установленные в мозг вообще не вызывают боли при работе с мозгом и с ними. Угробить во время операции на мозге — с полпинка, но не больно.
Вообще в данном случае, с имплантом «Верность», проблема была в том, что он ставился очень… неприятно. И ещё сосуды вокруг, пульсирующие, сами по себе находящиеся в «зоне риска», так ещё и «уплотняющие» окружающую имплант мозговую ткань. Его установка-то чертовски тяжёлое дело, а после развертки и зарастания специальных «ушек» мозговой тканью…
Ну в общем проще вырезать кусок мозга с имплантом, чем извлечь. И получить на выходе либо труп, либо овощ, как понятно. Но у меня есть план…
Разрез кожи, небольшой кусок черепа, движение манипулятором и микро скальпелем между полушариями — пока это не опасно. И вот, наконец, мост-пластинка «Верности». Оплетённая сетью сосудов, расположенная между обоими миндалевидными телами.
И я приступил к работе: самой простой части, причём Лета реально помогала. Мы как бы… заталкивали сосуды под имплант, освобождая ему путь наружу. В общем-то это делал автохирург, которому ассистировал автодоктор, но коррекция нужна была часто.
— Готово, Марк, — выдохнула Лета, видимо от эмоций. — А дальше — самое…
— Простое, — хмыкнул я. — Постепенно останавливай сердце.
— Что?!!
— Что?!!
— Первое, капитан: заткнитесь и не мешайте! Я взялся за дело и сделаю его, если мне НЕ БУДУТ МЕШАТЬ! — рявкнул я, по-армейски.
Помогло. Сомнения от Локотцева исходили, но замолчал и отошёл в сторону. А я мысленно готовился, входя в транс.
— Я…
— Снижай пульс. Медленно, до нитевидного.
— Хорошо, Марк.
И, через две минуты послышалось:
— Остановка сердца.
И тут автохирург буквально взорвался движением. А я корректировал действия в трансе — времени ни черта не было. И, через минуту, на пол упал имплант Верность.
— Адреналин! Разряд! — рявкнул я.
Лета засуетилась, а капитан, нервно поглаживающий кобуру, отдёрнул от неё руку, с надеждой уставившись на тело. Которое дёрнулось и тихо выдохнуло. А потом вдохнуло.
— Он… жив!
— Я взялся за дело, — напомнил я. — Лета, повреждения минимальные.
— Да. Тромбов не будет, энцефалограмма показывает нормальную активность для наркоза…
— Зашиваем, — распорядился я.
Как-то… вымотался, на удивление. Бывала работёнка и посложнее… Но как-то в этот раз очень нервно получилось. Недаром, наверное, Эскулап квасит по-чёрному… Но я — не буду.
Заделали дырень, привели парня в чувство. Опрос на минуту — жив, без лакун в памяти, без повреждений в эмоциональной сфере, чего я опасался, учитывая область работы. В общем, эта парочка благодарила, рассчиталась и ускакала. А я уставился в стену, просто расслабляясь.
— Марк, простите…
— М-м-м?
— Но я никогда не слышала о таком. Вы сами придумали?
— Угу. Инженерный подход. А ты не слышала… так «Верность» базово неизвлекаема, никто об этом вроде особо не думал. А я подумал, что мне мешает.
— Пульс!
— Он самый. Там окно для работы — секунда. Чёрта с два успеешь. Если он есть, — улыбнулся я. — Ладно, ты умница, будет премия. Ступай.
— Я… спасибо, что позвали, Марк, — поклонилась она, выходя.
Тоже блин, нашла гениального нейрохирурга и лекаря, слабо усмехнулся я. Хотя в гениальности мне не откажешь, скромно признал я. Думал уже сделать кофе… Как загудел терминал.
— Приветствую, генерал Трофимов, — устало протянул я.
— Здравствуй, Марк. У меня к тебе дело…
— Да вы издеваетесь! — оживился я. — Нет! Ну… если это не нужно ЛИЧНО вам, — чуть остыв, дополнил я.
— Хех, — усмехнулся этот… генерал, сволочь в погонах! — Не мне. Моему знакомому. ОЧЕНЬ нужно.
— Да… ладно, сколько и что делать? — решил я всё же узнать.
А то мало ли — сроки через неделю. Денег много. И делать особо ничего не надо. Слабо верится, конечно. Но, по слухам, чудеса встречаются. Я даже заставал несколько — скидки у Либермана, например.
— Понимаешь, Марк, моему другу ОЧЕНЬ нужно уничтожить объекты. Но денег на правильную на утилизацию нет. И сейчас они летят на Свалку, — усмехнулся Трофимов.
— Ага, понял, — ответил я, входя в транс.
Бегло прикинул — это благодарность за операцию, или просто дружеский подарок? Но подумав, понял, что это неважно. Что мне предложил Трофимов — понятно. Просрочка с армейских складов. И это реально интересно.
— Уже летят? — уточнил я.
— Да. Сроки и область. И пеленг на маячки. Я на тебя рассчитываю, Марк, — подмигнул он мне. — Кстати, там несколько образцов с неизвлекаемыми следилками.
— Тогда совсем понял. Сделаю, — кивнул я.
Это, получается, не благодарность и не аванс. И даже не подарок, а именно контракт. Неизвлекаемые следилки — очень сильная вещь, обычно это сложно сконфигурированная кристаллическая решётка в области… в пару миллиметров обшивки, боевой части, схемы детонатора ракеты или бомбы. И быть может где угодно, хоть везде. И на определенный сигнал эта следилка даёт отклик. И такие вещи НАДО утилизировать, что реально дороговато.
И следилки эти как минимум на тактическом, а то и стратегическом оружии.
Ну, в стратегическое оружие на Свалке не слишком верится. А вот ракета с радиусом полёта в тысячу-другую километров — возможно. Жаль, что с использованием такого «подарочка» никак. Впрочем, чёрт бы с ним. На запчасти разберу, тоже не лишнее.
Но Трофимов, конечно, тот ещё жук… Подобрал время. Хотя взамен вроде ничего не требует… Жаль, что он не рядом, потому что ОЧЕНЬ интересно, сколько случайности, а сколько интриги в этом контракте. Хотя и без этого дел хватает — эти посылки перехватить.
И началась суета: вещи-то, вообще-то, чертовски ценные, это раз. А если, например, какая-нибудь шишка из Военной Канцелярии внезапно решит проверить следилки, то можно дождаться бомбового удара по той части Свалки, куда их сейчас скидывают. Ну и знакомому Трофимова, конечно, кирдык. Или просто повесят, или с предварительными расшаркиваниями, вроде трибунала.
Так что часть работ по добыче и производству были свёрнуты, самосвалы и магнитные платформы, обкатываемые в деле — реквизированы. И довольно большой группой мы выдвинулись на Свалку. И там, примерно в паре километров от края, и вправду были армейские контейнеры, с приветливо помахивающими парашютами.
— Так, я пока сам, — отрезал я, скача к контейнерам со своим замечательным сканером.
Меток было восемь штук, на трёх ракетах, опасно приближающихся по параметрам к «стратегическим». Но безнадёжно устаревшим, хотя — пригодится, само собой. Бегло локализовал и вырезал маячки, после чего расплавил к чертям плазмомётом Мехова. Ну и позвал народ, разбираться с добычей. И, что ожидаемо, всё просрочено. Но что радует — довольно внушительная номенклатура снарядов, «просроченная» именно в кавычках, они такие только по уставу, а на деле — ещё сто лет протянут без осечек и проблем.
Ну и совсем праздник — целый контейнер выстрелов и одноразовых пусковых. Тоже бородатого года, и многое даже «просрочено» без кавычек — небоеспособное… Вот только вполне реанимируемое: из строя выходила проводка, от агрессивного ВВ. А так — немного поработать и прекрасный боеприпас.
