Двойник короля 20 (СИ) - Скабер Артемий

— Не сопротивляйтесь и не выпускайте магию, — голос Джемала донёсся глухо, будто из-под слоя земли. — Иначе вы собьёте меня, а это…

Сказанное им звучало странно. Не снаружи, а внутри, не в ушах, а прямо в мозгу.

— Давай уже, — оборвал я.

Не люблю долгие объяснения перед действием, особенно когда вокруг тебя смыкается непонятная чёрная хрень. Лучше сразу в омут с головой.

Реальность дрогнула. Знакомое ощущение, как при открытии портала в серую зону. Но тут дрожь была глубже, плотнее. Не просто воздух колышется, а всё, что есть, сжимается и растягивается одновременно.

Разум отчаянно цеплялся за реальность, пытаясь найти якорь в этом размытом мире. Глаза искали точку фокусировки, но всё расплывалось. Даже собственное тело начало терять чёткость.

Покалывание становилось интенсивнее с каждой секундой. Уже не просто мурашки, теперь тысячи иголок впивались в кожу. Больно? И тут я обнаружил, что распадаюсь на куски. Вот это… крайне странное наблюдение. Мозг лихорадочно старается остановить этот процесс. Потеря контроля, неизвестность, опасность.

Сжал челюсти. Пальцы напряглись. Инстинкт орёт: вмешайся, но я сдерживался. Будет хуже, если помешать, а так… пусть ведёт. Держал дыхание ровным, считал вдохи. Один. Вдох-выдох. Два. Вдох-выдох. Три. Мы стали дымом или чем-то похожим. Нет веса, только ощущение потоков, которые тащат.

А потом мир закружился. Ощущение, похожее на то, как я смотрю через много монстров сразу. Сотни точек зрения, сотни углов — всё разом. Картинки наслаивались друг на друга. Комната, которую мы покинули, какие-то незнакомые места, люди, города, горы — всё мелькало так быстро, что я не успевал фиксировать детали. Как будто пролетаешь сквозь тысячи фотографий, показанных одновременно.

Цвета смешались в безумное сочетание. Красный переходил в синий, тот растекался в зелёный, а потом всё взрывалось яркими вспышками, от которых глаза… Если бы они у меня сейчас были, начали бы слезиться.

Попытался сосредоточиться на чём-то одном. Бесполезно. Сознание разрывалось от обилия информации. Мозг не справлялся с потоком данных, поступающих из всех возможных измерений одновременно.

В теле тем временем появились ощущения. Желудок начал стремиться к горлу, а сердце билось где-то в пятке, хотя сейчас её не было.

Сосредоточился на том, что всё ещё мог контролировать, — дыхание. Хотя физически его сейчас нет, ментальный образ помогал сохранять рассудок.

Кажется, это помогало. Хаос не исчез, но стал чуть более терпимым. Или я просто начал привыкать? Сложно сказать. Время здесь тоже потеряло смысл.

Остановка. Резкая. Ух… Как удар на полной скорости о бетонную стену, только без боли от сломанных костей. Просто внезапное, шокирующее прекращение движения.

Тело словно вдавило. Куски собирались. Дым, или чем мы там были, сгущался, плоть возвращается слоями. Ощущение, будто меня засасывает обратно в физическую форму. Разбросанные частицы стягивались в единый организм — процесс не из приятных. Каждая клетка вибрирует, каждый нерв кричит от перегрузки.

Щелчки и хрусты по всему телу. Кости встают на место, суставы подстраиваются, органы занимают свои позиции. Звуки странные, словно кто-то собирает конструктор из моих частей.

Вспышка. Яркий свет ударил по глазам, веки жжёт. Мозг старается обрабатывать поступающую информацию, но шум давит изнутри черепа. Откуда свет? Ещё не наступило утро.

Щелчок. Удар. Темнота.

Моргнул несколько раз, заставляя глаза работать. Голова гудела, как колокол. Постепенно проступили размытые очертания — стены, потолок. Камень влажный, в щелях блестят капли.

Фокус медленно возвращался. Серые стены — необработанные, грубые. Потолок низкий, давящий, сводчатый, как в старинных подвалах. Капли воды собирались на выступах и медленно, лениво срывались вниз. Кап-кап-кап — монотонный звук, от которого головная боль только усиливалась.

Щель под потолком — то ли окно, то ли вентиляция, но слишком узкая, чтобы пролезть. Через неё пробивался тусклый свет, создавая на полу бледное пятно.

В нос ударила смесь сырости, тухлой воды. Запах, как в заброшенном подвале.

Дёрнул плечом, и железо зазвенело. Звон был резким, неприятным, металл о металл. Прислушался. Где-то вдалеке — приглушённые голоса, не разобрать слов, только интонации. Говорят на турецком, кажется. Значит, мы всё-таки в Османской империи. Хоть что-то пошло по плану.

Глянул вниз: руки и ноги скованы. Цепь — короткая, тяжёлая — натянулась при попытке двигаться. Кандалы массивные, старой конструкции. Кто вообще ещё использует такое? Турки, очевидно.

Запястья уже натёрты до красноты. Как долго я здесь? Цепь крепилась к кольцу в стене. Попробовал дёрнуть — даже не шелохнулось. Пальцы коснулись холодного металла кандалов, я ощупал их. Грубая работа: швы неровные, края местами острые. Магия? Попробовал согнать силу в каналы. Пусто. Точнее, она там есть, но будто залита свинцом — ни потока, ни движения. Блокировка. Магическая блокировка. Кандалы — не просто физические оковы, они блокируют магические каналы.

Проверил пространственное кольцо. Связь есть, но слабая, как через толстый слой ваты. Монстры внутри чувствуются.

Ладно, подведём итоги: я в плену, магия заблокирована.

— М-м-м… — сбоку донеслось глухое мычание.

Повернул голову. Глаза всё ещё плохо фокусировались. Сначала увидел только тёмный силуэт у противоположной стены, потом детали начали проявляться.

Джемал. Сидит, привалившись спиной к стене. Руки и ноги в кандалах, цепь тянется к тому же кольцу, что и моя. Значит, мы попали в плен вместе. Уже хорошо. По крайней мере, не разделили, и он жив. Ещё один плюс.

Турок выглядел не лучше меня. Одежда порвана и испачкана, на лбу — засохшая кровь из рассечённой брови. Губа разбита, под глазом наливается синяк…

— Это, по-твоему, лёгкая дезориентация? — хмыкнул я, гремя цепями. — У тебя чувство юмора лучше моего.

За дверью послышались шаги — тяжёлые, уверенные. Не меньше двух человек. Приближаются.

Щёлкнул замок. Дверь камеры приоткрылась, пропуская тусклый жёлтый свет из коридора. На пороге появились двое — толстый и тонкий. Оба с бородами, оба в одинаковых потёртых кафтанах, застёгнутых криво.

Толстый — низкий, шарообразный, с маленькими поросячьими глазками и тройным подбородком. Тонкий — высокий, жилистый, с вытянутым лицом и длинным носом. Близнецы-братья по уровню интеллекта, судя по выражению лиц. На лицах — одинаковые ухмылки. Не весёлые, а те, которые появляются у людей, уверенных в чужой беспомощности.

Они что-то сказали на турецком. Голоса глухие, ленивые, будто разговор сам по себе неважен.

Толстый говорил больше, размахивая короткими руками. Тонкий вставлял отдельные фразы, после которых оба хохотали. Явно обсуждали нас.

Я слушал только вполуха. Для начала ни хрена не понимал, поэтому просто анализировал. Стоят близко к двери, значит, не боятся нападения. Держат руки свободно — уверены, что мы закованы и магия нам недоступна.

Джемал поднял голову, всмотрелся в них, не перебивая. Его глаза быстро пробежались по лицам, одежде, оружию. Ловит детали, как и я.

Мужики бросили ещё пару фраз, потом толстый ткнул пальцем в меня, что-то добавил и отступил в сторону. Дверь снова захлопнулась.

— Пространственные перемещения запрещены, — сухо перевёл Джемал, глядя в пол. — Две недели назад султан ввёл ограничение. Нас перехватил артефакт, притянул сюда. Не убили, потому что я тень, — боятся. Ждут начальника, который решит, что с нами делать.

— Что ещё они сказали? — спросил я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Джемал поморщился — то ли от боли, то ли от неудобного вопроса.

— Что ты чужестранец — странный, не похож на обычных, — он закашлялся, сплюнул сгусток крови. — Решат, маг ты или нет. Если маг — передадут выше, если нет — допросят и…

Турок не закончил фразу, но жест был красноречивее слов — рука скользнула по горлу.