Потерянная душа (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

— Что?

Отрицательно помотав аккуратно причесанной головой, «любопытная сорока» поскорее свернула тюбик помады и сбежала из дамской комнаты.

Не обращая внимания на товарок, Настя закрутила кран. Оторвав бумажное полотенце, она промокнула лицо, растерла влажные пятна на платье, сделав в разы хуже. Из-за внешнего вида младшей сестры, превратившейся в чучело, у Катерины наверняка случится приступ, но ледяное умывание помогло Настасье прочистить голову. Ей никак не удавалось побороть иррациональный страх от воспоминания.

Удивительно, но избавившись от маски Нежной Соловушки, Настя вдруг осознала, как глупо пугаться или психовать из-за собственного прошлого, ведь она сумела выбраться из того пожара, раз прямо сейчас в уборной ночного клуба уничтожала макияж на глазах десятка злоязычных сплетниц. Положа руку на сердце, девушка начинала подозревать, что случившаяся амнезия — это не осложнение после комы, а подсознательный уход от реальности. Видимо, с ней произошли такие болезненные вещи, которые она заблокировала в памяти, чтобы жить с чистого листа!

Вернув самообладание, Настя вышла в тускло освещенный коридор. В ту же секунду ее захлестнула волна громкой музыки, всеобщей неразберихи и духоты. Выступление подражательницы уже завершилось, и играл зарубежный хит.

Девушка направилась обратно в танцевальную зону, намереваясь предупредить сестру и тихонечко сбежать домой, но вдруг кто-то цепко схватил Настю за локоть. Взвинченная и напряженная уже случившимся на вечеринке событиями, она резко оглянулась и, не произнося ни звука, толкнула неприятеля в грудь.

Им оказался мужчина, некоторое время назад споривший с Катериной. Брюнет был высок, холен и хорошо одет. Отшатнувшись, с удивленной гримасой он разжал пальцы и выпустил разъяренную пленницу.

— Все? — сквозь зубы процедила Настя.

— Пожалуйста, подожди!

Наверняка, прежде они водили близкое знакомство, раз он так запросто обращался к звезде. Встречи с приятелями из прошлого каждый раз становились для Настасьи изощренной пыткой. Она никого не могла вспомнить. Приходилось изображать фальшивую радость, задавать нейтральные вопросы о жизни, выслушивать истории о делах чужаков. Каждый раз она насиловала память, как неудачливый рыбак, мучительно пытаясь выловить из мертвого водоема любые, хотя бы даже незначительные, рыбки-образы. Амнезия убивала в Насте желание общаться с людьми.

— Что ты хотел? — не зная, какие отношения связывают старшую сестру и повесу, явно младшее той на несколько лет, певица выбрала нейтрально-холодный тон.

— Нам надо поговорить.

— Нам — в смысле, нам двоим? — Настя помахала рукой, указывая то на себя, то на незнакомца. — А есть о чем?

Мужчина молчал, на скуластом лице ходили желваки, сжатые губы превратились в тонкую бледную линию.

— Хорошо, — певица пожала плечами и, посчитав разговор оконченным, направилась на поиски сестры.

Туман в танцевальной зоне уже рассеялся. Орала музыка. Горький аромат полыни истаял, духота пахла чужими духами и алкоголем.

Катерина как будто сквозь землю провалилась. Вероятно, старшая сестра пряталась от чудовищного грохота вечеринки в спокойной зоне с тихой музыкой и медленными разговорами. Лавируя между людьми, Настя заторопилась в нужную сторону. Певица отчаянно надеялась, что не встретит очередного знакомого-незнакомца, который постарается втянуть ее в бессмысленную беседу.

Но все вышло в разы хуже. Пока она пыталась добраться до предположительного убежища сестры, на сцену вышел ведущий в изрядно помятом пиджаке и что-то заговорил в микрофон. Слабый голос молодого человека утонул в гвалте подвыпившей толпы. Кажется, для гостей осталось секретом, о чем же разглагольствовал парень?

Настасью же, пробиравшуюся сквозь хмельной народ, нагнал жаждавший поговорить брюнет. Он крепко перехватил локоть девушки и даже успел открыть рот, словно бы мог перекричать людской гул, как ведущий бабахнул радостным воплем, отчего неприятно запищали колонки.

— Наша звезда, девушка с обложки — Анастасия Соловей! — Рукой он указал на опешившую певицу.

Разрезавший потемки яркий луч заключил Настю в компании кавалера в ослепительный круг. Захваченные врасплох прожекторным светом они, крепко-накрепко держась за руки, попали под перекрестные взгляды. Сощурившись, девушка нагнула голову и смущенно вырвала руку из цапких пальцев преследователя. Тот, прижав ко лбу ладонь, лихорадочно озирался вокруг. В тишине пробегали шепотки. Наверняка, со стороны Настя с сестриным ухажером выглядели так, словно бы их застали врасплох на выяснении отношений.

Вдруг страшно зачесалась шея. Не справившись с нервами, Настасья поскребла зудящее место. Она была уверена, что со стороны выглядела пьяной простушкой с размазанной под глазами тушью. Девушку охватывал невыносимый стыд и за смытую косметику, и за заляпанное платье, и за незнакомого мужчину, стоявшего рядышком. Казалось, что клуб превратился в цирковую арену, а приглашенная звезда — в вызывающего жалость клоуна. Не придумав ничего поумнее, с глупой улыбкой на устах певица помахала рукой, точно бы здороваясь с многочисленными гостями. Певица окончательно уверилась, что не сможет спасти реноме ни одной покаянной пресс-конференцией…

И в острой тишине раздался пронзительный женский визг, заставивший всех без исключения повернуться на вопящий голос.

Горел фонтан с шампанским, неведомым образом превратившись в факел! Из наполненной вином чаши вырывались легкие голубоватые языки, словно бы из-под пола внутрь чаши, как в конфорку, тек газ. По желобкам бежал жидкий огонь, выплескивались полупрозрачные струи огня. В воздух взлетали искры, но очень быстро оседали на пол сгоревшим пеплом.

Не успел народ в полной мере осознать ужас происходящего, как в руках гостей один за другим стали вспыхивать бокалы с алкоголем, превращаясь в удивительные свечи. Одна дамочка с воплем отбросила фужер. Шампанское выплеснулось на длинное платье, и огонь прочертил на подоле кривой изогнутый след. За короткие оторопелые секунды пламя, как живое, охватило зал.

Паника началась враз, точно кто-то невидимый, давая старт, громыхнул спортивным пистолетом над головой оцепеневшей публики. Толкаясь и крича, гости бросились на выход.

Включился верхний свет, не умаляя, а усугубляя хаос. Работники с огнетушителями бесполезно боролись с живучим пламенем. Однако оно не боялось пены, пробивалось через плотный вязкий слой, перекидываясь с поверхности на поверхность.

— Настя, идем! — Брюнет тащил певицу к выходу, жестко расталкивая людей локтями.

— Катя! — выкрикнула та, пытаясь вырваться. — Моя сестра осталась в клубе!

— Она уехала домой!

— Нет, она здесь!

Он, конечно же, врал. Катерина побоялась бы оставить младшую сестру одну на растерзание сотни незнакомых людей!

В дверях, похоже, начиналась давка. Охранники делали безуспешные попытки успокоить народ, развести потоки по разным дверям. Однако смертельная опасность вытеснила из людей человеческие черты, сохранился лишь животный инстинкт самосохранения.

Кто-то толкнул Настю, и она едва не упала под ноги обезумевшей толпы. Рука выскользнула из влажных пальцев брюнета.

— Эй, ты где? — закричала она, испугавшись, что ее просто-напросто затопчут.

— Убирайся… — прошептал над ухом хрипловатый голос. Горячую шею обдало чужим ледяным дыханием. Она резко обернулась, влетев в чью-то грудь.

Мертвая не пожелала проявиться, но Настя чувствовала ее присутствие каждой клеточкой тела. От страха она остолбенела. Испуганные люди с пустыми от паники глазами пихались, больно тыкали локтями, не соображая, старались оттолкнуть помеху с дороги.

Настя не двигалась — ноги не шли. Она чувствовала, как кто-то дышит ей в затылок. На голые плечи легли тяжелые ладони, сжали ключицы. Лед пробрался под кожу, медленно растекался по груди, подбираясь к гулко бьющемуся сердцу.

— Убью! — свирепо прошипел мертвый голос потерянной души, и певица сорвалась с места, не осознавая, что пытается пробиться в противоположную движению толпы сторону. Это ужас толкал в спину и слепил.