Потерянная душа (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

— Умри, наконец! — прохрипела потусторонняя преследовательница.

И вдруг Настя обнаружила себя кружащейся на одном месте посреди пылающего зала. Словно в замедленной съемке вокруг полыхал пожар, двигались незнакомые люди.

Девушка осознала, что стоит в плотном, сжимающемся кольце голубого огня. Он подступал, заставляя ежиться, сжимать голову в плечи. Вдруг Настасья почувствовала, что пламя не обжигало, наоборот, оно казалось мертвенно-холодным, как прикосновение льда.

Оцепеневшая певица замерла посреди хаоса. Она должна была бежать, но ноги снова приросли к полу. Почему другие не чувствовали, что пламя не давало жара, не приносило боли или увечий? Огонь точно бы просочился из мира, где все насмерть замерзали.

Под потолком пылали портреты Нежной Соловушки. Лицо темнело, ткань съеживалась, уничтожая нежный лик.

— Убирайся из моей жизни…Уйди… Умри… — едва слышно перешептывались голубоватые языки, подбираясь к певице. Испуганная она не понимала, как плотно сжалось кольцо, и как близко подползло к ней пламя.

— Хватит! — заорала Настасья, теряя самообладание.

Закрыв уши, девушка уселась на корточки и прижалась лбом к коленям.

— Замолчи, — пробормотала она, не уверенная, что голос звучит у нее в голове. — Все равно не выгонишь!

И в следующий момент все изменилось. Леденящий холод пропал, и стало очень тихо. Настя осторожно приподняла голову. Огонь исчез. В фонтане с шампанским сквозь слой пены едва-едва пробивались журчащие струйки.

Паника схлынула. Не успевшие покинуть клуб, переглядывались недоуменно и немного смущенно. Скорее всего, свидетели сверхъестественного происшествия решили оправдаться мыслью, будто пали жертвами коллективной галлюцинации, навеянной низкокачественным алкоголем.

ГЛАВА 10. ЛЮБОВНИЦА.

Не обращая внимания на время, Настя трезвонила в соседскую дверь. Даже приняв успокоительные лекарства, после кошмарного вечера в клубе девушке не удалось уснуть. Стоило закрыть глаза, как она переносилась то в охваченный пожаром клуб, то в наполненный дымом чулан. Певица не желала оставаться одна.

Нервничая, она грызла ногти и едва сдерживалась от того, чтобы забарабанить в неприступную железную дверь кулаком. Наконец, загремел замок, и Настя перевела дыхание от облегчения. На пороге появился взлохмаченный, с воспаленными глазами Ярослав.

— Настя? — удивленно уточнил он, как будто не верил, что не страдает от галлюцинации. — Ты почему не спишь?

— Таблетки не помогли. Я тебя разбудила? — только из вежливости поинтересовалась она. Наверное, если бы к ней самой кто-нибудь рвался в гости в середине ночи, то в первую очередь напросился бы на грубость, но сосед продемонстрировал удивительное терпение.

— Нет, я работал. Заходи. — Он пошире раскрыл дверь, позволяя девушке пробраться прихожую, тускло освещенную единственным ночником.

— У тебя есть что-нибудь покушать? — поинтересовалась Настя, стягивая кроссовки на пороге. — Я голодная.

— Ты серьезно? — Ярослава без преувеличений перекосило.

Девушка только пожала плечами. Раз она обнаглела настолько, что решилась завалиться в гости к соседу посреди ночи, то строить из себя скромницу не имело никакого смысла.

— Сейчас же половина второго ночи! — с возмущением в голосе объявил хозяин, по понятным причинам не желавший утруждаться угощением нежданной гостьи.

— Но ты же все равно не спишь.

— А если бы я спал?

— Я бы тебя разбудила и соврала, что на двери снова заело замок, — честно ответила Настасья.

— Ты поразительная женщина, — пробормотал Ярослав, видимо, удивляясь, почему еще не выставил нахалку за дверь, но тут же оговорился: — И это не комплимент!

Девушка пошлепала на кухню, где царила приятная глазу полумгла, на столе гудел включенный ноутбук, и теснилась шеренга грязных чашек из-под кофе.

— В твоем разрешенном списке есть ветчина? — заглядывая в холодильник, уточнил Ярослав. — Потому что я вряд ли тебе обеспечу в такое время ужин из зеленых и белых овощей.

— Бутерброд — хорошая идея, — забираясь на стул с ногами, согласилась Настя. — Я не привереда.

Ярослав одарил девушку выразительным взглядом, мол, выбора-то у тебя нет, и принялся колдовать над едой. Гостья с любопытством следила за тем, как он ловко управлялся на кухне.

— Ты никогда ни с кем не жил?

Шинкуя тонкими колечками огурцы, мужчина поднял голову и послал Настасье вопросительный взгляд.

— Я имею в виду женщин.

— Откуда такой вывод? — усмехнулся Ярослав.

— Может, ты и не великий кулинар, но на бутербродах явно набил руку, как любой холостяк.

— Не великий кулинар? — хмыкнул тот, нарезая черный хлеб толстыми ломтями. — Ты еще за добавкой прибежишь!

— Я не против придти еще разок. — Настя перехватила пытливый взгляд Ярослава. Несколько долгих секунд они пристально рассматривали друг друга, а сердце девушки совершало абсолютно неподобающие кульбиты.

— Как твоя вечеринка? — отводя глаза, поинтересовался мужчина.

Певица промолчала. Не дождавшись ответа, хозяин дома с недоумением глянул на гостью.

— Завтра прочтешь в таблоидах, — нехотя буркнула она.

— Настолько паршиво?

— Полное фиаско, — вынужденно призналась Настасья и, неуютно поежившись, опустила босые ноги на холодный пол.

Страхи нужно озвучивать, делить с кем-то на двоих, превращать жуткие образы в невесомые слова, ведь разрезанный на половины кошмар становится вдвое меньше и легче. Однако Настя не хотела рисковать и снова вовлекать привлекательного соседа в свои ужасы. Она не желала говорить о ненастоящем пожаре или обсуждать страшное воспоминание о дымном чулане. Не после того жуткого жалостливого взгляда, каким Ярослав смотрел на нее в ресторане. Она категорически отказывалась представать перед ним умалишенной!

— Там была твоя подружка, — произнесла она.От девушки не укрылось, как мужчина на мгновение замер, а потом принялся нарезать сыр.

— Она тебя побеспокоила?

— Не успела. Она хочет написать обо мне статью?

Их взгляды снова встретились.

— Да.

Ярослав разделил собранный бутерброд на два одинаковых треугольника, положил на тарелку и, подойдя к столу, поставил перед гостьей. Закрыв крышку ноутбука, он отставил компьютер на широкий подоконник и уселся напротив Насти.

— Она выплеснет на меня ушат грязи, — предупредила девушка. — Она тебя ревнует.

— Ты ошибаешься, — усмехнулся Ярослав и, попытавшись сделать глоток кофе, сморщился — кружка оказалась пуста. — У нас не настолько серьезные отношения, чтобы Алина ревновала.

— Ты пытаешься отрицать очевидные вещи, — заметила Настя.

— Полагаешь, что разбираешься в таких вопросах лучше меня? — мужчина бросил на гостью ироничный взгляд.

— Полагаю, что ты даже не знаешь, что в действительности означает слово «отношения», — фыркнула девушка. — Ты все время хочешь выглядеть большим подлецом, чем есть на самом деле. Тебе не к лицу.

На губах Ярослава расцветала медленная насмешливая улыбка.

— Не обольщайся, Настя, я не святой.

Он выглядел привлекательным, недоступным и очень взрослым. Другими словами, совсем не парой для двадцатилетней девушки, а потому представлял собой еще большее искушение.

— Я и не называла тебя ангелом, — тихо произнесла она и пожала плечами: — Я просто подумала… раз твоя подруга ревнует, то пусть ревнует за дело.

— Что? — не поняла хозяин дома.

Не позволяя себе струсить, Настя быстро перегнулась через стол и поцеловала мужчину. Его губы оказались сухими, горячими и твердыми. Она позволила себе задержаться чуть дольше, чем следовало — слишком велик был соблазн растянуть удовольствие, посмаковать сладкий момент. Немного отстранившись, Настя открыла глаза и наткнулась на холодный, недоумевающий взгляд.

— Так! — резюмировал Ярослав.

Секундой позже он схватил гостью за локоть и, не произнеся ни слова, потащил в прихожую. Не успела Настасья и глазом моргнуть или остановить осерчавшего хозяина, как оказалась босая на лестничной клетке у захлопнувшейся перед самым носом двери.