Потерянная душа (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

— Эй! — оторопелая от удивления девушка нажала на звонок. — Обувь хоть отдай?

Ответа, конечно, не последовало. Потоптавшись на пыльном коврике, на цыпочках Настя посеменила обратно к своей квартире. Кафель оказался ледяным, а в палец воткнулся острый крошечный камешек. Попрыгав на одной ноге, девушка отряхнула ступню.

Наверное, со стороны она выглядела смехотворно. Ей самой было и смешно, и обидно. Кто бы подумал, что, поцеловав ловеласа, она, девчонка, выступит в роли змея, искушающего невинную монашку, и получит недвусмысленный «от ворот поворот».

Но едва Настасья вошла в квартиру, где во всех комнатах горел свет, как раздался требовательный стук в дверь. Видимо, к соседу, наконец, вернулся дар речи, и мужчина желал отругать соседку за выходку, а от возмущения даже забыл, как нажимать на звонок. Смирившись с неизбежным выяснением отношением, певица широко распахнула дверь.

Не успела девушка и рта раскрыть, как Ярослав грубо дернул ее за руку, привлекая к себе. Горячая ладонь легла на затылок, пальцы впились в подбородок, заставляя запрокинуть голову. В следующий момент мужчина жестко впился губами в ее приоткрытые губы. Настя только ощутила, как из-под ног ушел пол, и она точно бы воспарила в невесомости.

Ярослав проснулся от ощущения, что обнимает грелку. Еще не придя в себя, он отодвинулся от горячей женщины и услышал недовольное сонное ворчание. В один миг к Казанове вернулось сознание. Он открыл глаза.

Рядышком лежала Настя — девушка, к которой он поклялся себе не притрагиваться. Впрочем, Ярослав всегда с легкостью шел на компромиссы с собственной совестью, и теперь по-глупому счастливо улыбался, наблюдая за спящим видением. Ее темные длинные волосы рассыпались по подушке, на виске под бледной кожей просматривалась тонкая синеватая вена, на скулы падала тень от длинных рыжеватых ресниц.

Он боялся снова пошевелиться, чтобы не потревожить маленькую сладкоголосую птичку. Внутри разливалась невыносимая нежность и что-то такое, отчего становилось трудно дышать. Он и не подозревал, что может чувствовать все эти странные штуки, о которых написано так много романов.

Настя совсем по-детски почмокала губами, перевернулась на другой бок, стянув с мужчины простынь.

— Принеси мне попить, — пробормотала девушка в подушку. Со сна ее голос звучал хрипловато и чувственно.

В молчании мужчина любовался соблазнительной впадинкой на пояснице, мягкой линией бедер, угадывающейся под простынями.

— Я знаю, что ты не спишь, — проворчала Настя. — Я умираю от жажды.

— А если бы я спал? — Ярослав не сдержал улыбки. Кончиком указательного пальца он прочертил дорожку по позвоночнику девушки, отчего у той по спине побежали мурашки.

— Я бы все равно тебя разбудила и отправила на кухню.

Проявляя удивительную для себя уступчивость, мужчина спустил ноги на пол, натянул боксеры и отправился на кухню. Когда он выбрался из спальни, то обнаружил, что в квартире по-прежнему горел верхний свет, побледневший от льющего в окно солнца.

Некоторое время Ярослав разыскивал выключатели, ловко спрятанные в нише, и вдруг услышал звон посуды. Нахмурившись, мужчина направился на подозрительный звук и, чувствуя себя хозяином дома, громко спросил:

— Кто пришел к нам в гости?

Звяканье тарелок прекратилось, зато кто-то, поперхнувшись, яростно закашлялся. Ярослав вошел в кухню и обнаружил старшую сестру Настасьи, запивающую кашель водой из стакана. Ее взгляд остановился на твердой мужской груди, потом скользнул до живота и замер на трусах. Глаза резко округлились, а глотки стали больше. Складывалось ощущение, что прежде она никогда не видела мужчину в нижнем белье.

Ярослав, в свою очередь, вдруг остро ощутил, что стоит перед незнакомой женщиной практически голый. Не то чтобы этот факт его напрягал или конфузил, прежде ему доводилось бывать в подобных нелепых ситуациях, но перед ним стояла не просто какая-то там женщина, а Катерина Соловей, сестра его Насти!

— Доброе утро, — произнес мужчина и почувствовал себя еще большим ослом, чем о нем, наверняка, думала нагрянувшая родственница.

Она, наконец, осушила стакан, с грохотом шмякнула его на столешницу и тут же наполнила заново водой из графина.

— Отчего-то мне кажется, что ваше утро гораздо удачнее, чем мое? — пробормотала Катя, поднося стакан ко рту, но с первым же глотком жестоко подавилась. Кое-как справившись с удушьем, она постучала кулачком по груди.

Прежде чем заговорить, Павлов по-джентльменски дождался, когда женщина вернет себе дыхание. Насколько Ярослав мог судить, обычно мужчины знакомились с родными дамы сердца на семейных ужинах или на каких-нибудь торжествах по случаю столетия прабабушек, но при этом кавалеры, совершенно точно, бывали полностью одеты. Он даже не подозревал, о чем разговаривают со старшими сестрами своих любовниц, нагрянувшими в самый неподходящий для визитов момент.

— Вы, вероятно, Настина сестра, — состроил он вид, будто никогда прежде не встречался с Екатериной Соловей.

— А вы, я так подозреваю, тот самый Ярослав. Вы старше, чем я себе представляла. — Катерина мгновенно пошла в наступление.

Вот и познакомились. Мужчина прикидывал, как бы поскорее убраться в спальню для того, чтобы натянуть портки. Он бы предпочел успокаивать ерепенящуюся родственницу хотя бы частично облаченным, а не во всей первозданной красе.

— Сколько вам лет? — требовательно вопросила женщина.

— Тридцать семь.

Смирившись с участью кавалера, которого запомнят по полосатым боксерам, Ярослав расслабился и уселся на высокий стул.

— Вы понимаете, что у вас с Настей разница в семнадцать лет! — с возмущением воскликнула Екатерина, как будто он посмел соблазнить несовершеннолетнюю школьницу.

— Быть точнее, пятнадцать лет, — скрещивая руки на груди, сдержано поправил Ярослав.

— Не лгите самому себе! — раздраженно фыркнула собеседница. — Когда счет идет на десятки — два года не играют большой разницы. Вы спали практически с ребенком!

— Если бы ваша сестра была ребенком, то я бы спал в своей постели, — излишне резко ответил Ярослав, когда сестрица слету наступила на самую больную мозоль противника.

Справедливо говоря, еще вчера он доказывал бывшей любовнице, что не притронется к Анастасии и пальцем, а сегодня объяснялся с Екатериной Соловей, возмущенной совращением младшей сестры. Хотя еще вопрос: кто кого соблазнил?

— Чем вы занимаетесь? — требовательно вопросила Катерина.

Подобный допрос с пристрастием Ярославу не устраивали со времен глупой молодости, когда на четвертом курсе он влюбился в однокурсницу и решил жениться. До сих пор мужчина не мог без содрогания вспоминать об ужине с родителями будущей супруги, походившем на изощренную пытку средневековой инквизиции. К счастью, ему отказали, и девушку увезли учиться в другой город. Через неделю он понял, что ему спасли жизни, а бесконечную любовь описывают только в книгах.

Судя по решительному выражению на лице собеседницы, она как раз подумывала над тем, чтобы после завтрака вынудить любовников поехать в ЗАГС и узаконить совместные утренние пробуждения.

— Я финансовый директор, — туманно сказал он.

— В какой компании? — с улыбкой «я старшая сестра двадцатилетней девчонки» задала наводящий вопрос Катерина.

— Издательского дома, — Ярослав сказал название издания. У собеседницы в глазах блеснул нехороший огонек, словно она, как бык, увидела пресловутую красную тряпку.

— Пять лет назад ваш издательский дом предложил Насте сняться голой на разворот, а она была несовершеннолетней! — с торжеством в голосе заявила она, точно бы обвиняя собеседника в симпатии к детской порнографии.

— Пять лет назад я еще не работал в этом месте, — осторожно пояснил мужчина.

— Это не снимает с вас ответственности. Вы взрослый зрелый мужчина, она юная незрелая девочка, и ваши отношения… — Она запнулась и, не найдя подходящих слов, которые бы описали ее возмущение, всплеснула руками: — Какой моветон. И сегодня вы спали в ее постели…