Башни Латераны (СИ) - Хонихоев Виталий

— Ты так думаешь. — насмешливо бросает Курт, откидываясь на спинку своего стула и барабаня пальцами по столу: — как там отец Бенедикт говорит? Блаженны верующие…

За соседним столом сидели торговцы. Толстый купец в расшитом кафтане размахивал руками:

— Цены на хлеб утроились! Утроились за день!

— Это ещё что, — отозвался его худой коллега. — Масло — в пять раз выросло!

— Барон обещал реквизировать запасы, распределять поровну… — Толстяк понизил голос. — Поровну — для простолюдинов. А у кого деньги — тот всегда достанет.

— Если кто умный достаточно, то обязательно спрячет немного. Чтобы выжить. А то и… навариться. — Худой оглянулся по сторонам: — цены-то вон как взлетели! И это только начало.

— Если стража найдёт — повесят. За спекуляцию военного времени.

— Не найдут. У меня тайник.

В дальнем углу расположились студенты Академии. Лео узнал Густава, того самого очкарика, который когда-то «сдал» его перед Алисией. Густав возбуждённо размахивал руками:

— Теодор сбежал! Представляете⁈ Сбежал!

— Да чего ты разгоняешь! — неуверенным голосом говорит девушка в академической мантии: — почему сразу сбежал? Он же сын герцога. У него… обязанности. Не мог он сбежать. Он же благородный дейн.

— Сбежал. Взял личную охрану и смылся через речные ворота. Показал бумаги, мол, срочное поручение от отца, и вылетел. Конечно, кому охота в осаду попасть. Ну и пусть себе. Вот увидишь, Селеста, я себя покажу в бою! — Густав подбоченился: — и ты не плошай! А этот твой Теодор — хорош! Девушку до смерти довёл и смылся. Благородный герцогский сынок.

— Да что ты говоришь, Густав! Неправда это все! Не мог Тео нашу Алисию обидеть! Тем более что она и не смотрела на него, — девушка понизила голос: — Тео же с младшей дочерью герцога Штейндского обручен!

— Тем более. — стоит на своем Густав: — сперва опозорил, а потом отказался брать ответственность потому что у него династический брак. И вообще, Селеста, ты чего его защищаешь? Он тебе что, нравится⁈

— Ну… — девушка в мантии краснеет и отводит взгляд: — не то чтобы нравится… но он такой благородный!

— Вот такие как ты ему в лапы и попадают. О, Штилл! Ты ещё здесь работаешь? Не сбежал, как Теодор?

— Мне некуда бежать, — ответил Лео, стараясь говорить ровно.

— Да уж, у тебя и правда выбора нет. — Густав усмехнулся, но в усмешке не было злобы, скорее что-то вроде сочувствия: — нам всем некуда бежать. На стены пойдешь? Ты может быть и не магикус с Первым Кругом, но уж дар-то у тебя точно есть. Хотя да… с твоим-то даром на стенах делать нечего.

Лео не ответил, отошёл к стойке. Вильгельм послал его в лавку за специями и прикупить продовольствия. За его спиной Густав продолжал:

— Бедняга. А мог бы магом стать, если бы не бросил…

У дверей таверны Лео наткнулся на группу простолюдинов. Старуха в изодранном платке размахивала клюкой:

— Статуя замироточила! Видела своими глазами!

— Это к чему? — спросил мужчина рядом.

— Архангел плачет! Он видит будущее! Предупреждает нас!

— О чём предупреждает?

— О падении города! О смерти! О конце! — Старуха трижды коснулась лба, губ и сердца. — Триада Архангела защити!

— Может, наоборот? — неуверенно предположила другая женщина. — Может, он заступится за нас?

— Статуи не плачут просто так! Это знак! Великое зло грядёт!

— Какое зло?

Старуха понизила голос до зловещего шёпота:

— Говорят, некромант в городе. Могилы оскверняет. Мертвецов поднимает.

Женщина рядом побледнела:

— Быть не может!

— Ещё как может! Недаром Архангел плачет! Он видит мерзость!

— Инквизицию надо звать!

— Некого звать. Инквизиция в Альберио отозвана. Война там тоже.

Лео отошёл за стойку, чувствуя, как руки дрожат. Осторожно поставил поднос, стараясь не загреметь. Некромант. Статуя. Знаки. Все говорят об этом.

А в центре всего — он. Леонард Штилл, сын плотника, бывший студент Академии, работник таверны. И некромант.

— Эй, парень! — окликнул его кто-то. Лео вздрогнул, обернулся. За ним стоял Курт Ронингер, Полуночный Волк.

Глава 12

Глава 12

Грета проснулась от холода. В комнате башни, где разместили студентов-магов, было промозгло и сыро — каменные стены хранили ночную прохладу, а узкие окна пропускали влажный утренний ветер. Она поежилась, завернулась в тонкое шерстяное одеяло, и попыталась снова заснуть. Сон не шел, было холодно и неуютно, а еще не давали покоя мысли о том, что же им предстоит.

Кто-то тихо плакал в темноте, судя по звуку это былаЭмма. Тихие, сдавленные всхлипы, которые она пыталась заглушить, уткнувшись лицом в подушку. Где-то справа кто-то шептал молитву — Марта, наверное. Её голос был едва слышен, но слова различались: «Святая Матильда, защити нас от зла. Укрой нас своим крылом… и даруй подруге моей Алисии вечное благословение.»

Грета открыла глаза. Алисию было жалко, она была такой… яркой. В слухи о том, что между ней и Теодором фон Ренкортом что-то было она не верила. Однако же и Марта тоже не была ее подругой. А теперь вон — молится за нее.

Она перевернулась на другой бок и снова попробовала заснуть. Безрезультатно. Каждый раз, когда она закрывала глаза, она начинала думать о том, что армия Арнульфа подошла к городу. Завтра будет бой. Нет, не завтра. Уже сегодня.

Она села на соломенном матрасе, расстеленном прямо на каменном полу, провела руками по лицу. Пальцы были холодными. От страха или от холода — непонятно. Наверное, от того и другого.

— Подъем, — раздался голос магистра Элеоноры от двери. Строгий, без тени сочувствия. — Все встали, умылись и перекусили чем есть. На стену через полчаса.

Грета поднялась, стараясь не шуметь. Другие студенты тоже начали шевелиться — кто-то зевал, кто-то молча одевался в темноте.

Она достала из сундука свою мантию — тёмно-красную, цвет школы Огня. Ткань была тонкой, почти невесомой. Никаких металлических застёжек — только костяные пуговицы и кожаные завязки. Грета провела пальцами по ткани и невольно усмехнулась — горько, без веселья. Под мантию нужно надеть гамбезон, стеганую куртку из прочной ткани, набитую конским волосом. Такая куртка может защитить от случайного пореза саблей или ножом, но от тычка острием или удара секирой уже не спасет, впрочем, как и от арбалетного болта.

«Железо глушит потоки», говорил профессор Морау на лекциях. Металл создаёт помехи в энергетических каналах, как грязь в трубе. Поэтому маги идут в бой почти без металла на теле и в руках. Посох — слабая замена мечу.

Она натянула мантию, застегнула пуговицы. У воинов хотя бы есть благословение — усиление тела от жрецов. С ним даже женщины могут сражаться наравне с мужчинами, хотя женщин-воинов всё равно редко встретишь. Это не наше дело — биться мечом и щитом. А вот среди магов…

Грета огляделась. В комнате было двадцать три студента. Четырнадцать из них — девушки. Магия не требует силы рук. Только силы воли, знаний и умений. И еще — удачи.

Они вышли на стену ещё до рассвета. Небо на востоке только начинало светлеть — грязно-серое, затянутое облаками. Холодный ветер бил в лицо, нёс запах дыма от далёких костров. Армия Арнульфа.

Магистр Элеонора Шварц стояла у края стены, высокая и прямая, как одна из Башен Архангела. Её тёмно-красная мантия развевалась на ветру, седеющие рыжие волосы были туго стянуты в пучок. Она оглядела студентов холодным взглядом — оценивающим, безжалостным.

— Проверка экипировки, — сказала она. — Быстро.

Студенты выстроились в ряд. Магистр прошлась вдоль, проверяя каждого.

— Металл на теле? — спросила она у Густава.

— Н-нет, магистр, — он нервно протер очки. — Только костяной нож…

— Покажи.

Густав достал небольшой нож с костяной рукоятью. Элеонора кивнула.

— Мел? Уголь?

— Есть.

— Фляга с водой?

— Есть.

Она прошла дальше. Остановилась у Клары, которая стояла с вызывающе поднятым подбородком.