Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

Имей мужество, друг мой. Когда десять солдат находится у подножия лестницы, первым на стенах будет тот, чья отвага ведёт его вперёд без раздумий. Именно он будет их лидером: и только тебе решать, хочешь ли ты быть ведущим или ведомым.

Я со свистом выдернул меч из ножен, резко рубанув вокруг себя, и бешено завертел глазами.

Этого просто не могло быть! Я же убил его своими руками!

Прошло много лет с тех пор, как я слышал эти слова, но этот голос я узнал бы из тысячи. Давным-давно, ещё в первый год обучения в монастыре… Сэр Кадоган сказал мне эти слова. В тот самый момент, когда, по неведомой мне причине, подбивал меня нарушать правила ордена и покинуть монастырь тайком: при этом на моих глазах всего неделю назад выгнали отпрыска высокопоставленного аристократа.

Может, это была проверка от ордена, а может, просто тест от самого старика. Я сделал, как он предложил, и всё прошло гладко, хоть в какой-то момент мне и казалось, что меня заметят, перелезающего через стену в ночи… Соседи по комнате прикрыли меня тогда: а я принёс им передачки родственников из столицы.

Но то были дела далёкого прошлого. Остался лишь голос… Несколько долгих, тягучих мгновений я медленно кружился на месте, держа меч в боевой стойке. Вокруг была лишь тишина.

Голос был тихим, но отчётливым: на миг мне показалось, что он звучал прямо у меня из-за спины. Словно шёпот… Этот момент, эти слова: я помнил их отчётливо, так, словно это было вчера, хотя прошло немало времени.

Давления на разум не ощущалось. Защита дракона была нетронута. И всё же - отбрасывать вариант с ментальным воздействием было нельзя. Не после того, что я видел в городе.

Усмехнувшись собственной реакции на голос мертвеца, я медленно вернул меч в ножны. Два выбора, верно? Совет демона, которому я никогда не доверял, и голос мертвеца в голове.

Я зашагал к воротам без колебаний. Повелителю смерти не пристало бояться мёртвых.

Дальнейшие действия были решительными и быстрым. Войти в город, найти ближайший дом, где слышны хоть каки- то шорохи…

Тяжёлый удар меч разрубил деревянную дверь, откалывая от неё солидную доску. Впереди на меня выпучил пустые глаза мужичок-работяга в простой рубахе и штанах. Прежде чем он успел среагировать, я резко шагнул вперёд, ударив его эфесом в висок. Рухнул как подкошенный…

Быстро измерив пульс и убедившись, что жертва жива, я вернул меч в ножны и обшарил дом в поисках кухни: там нашлась пара ножей. Закинув живую ношу на плечо и подобрав доску, я тяжело поднялся по лестнице на второй этаж дома, нашёл ближайшую спальню и закинул тело на кровать. А затем, закрыв дверь, приставил к ней доску и со всей силы вонзил в неё нож.

Нож вошёл до половины: всё же, без поддержки гвардии и я был всего лишь человеком: но пара хороших, точных ударов эфесом, и нож плотно прибил доску к стене. Наверное, ещё ни один человек в королевствах не использовал регалии монархов столь варварским способом…

Где-то на улице послышались шаркающие шаги. Но я не обращал на них внимания, разрывая простыни и привязывая человека к кровати. Надолго не удержит, однако страховка никогда не будет лишней.

Вскоре всё было готово. Осталось лишь взять этого человека и связать наши разумы. Выяснить, что в голове у него. Понять, что случилось с каждым жителем города…

Я медлил, не решаясь на это. Бессмертного не напугать даже миллионной армией зомби с промытыми мозгами, и плевать, что их не берёт моё лучшее оружие. Но так ли крепок мой разум, как моё тело? Смогу ли я собрать его вновь, если сотни невыносимых смертей разорвут его на части? Если я ошибусь, осваивая ментальную магию наугад?

Величайшее мужество рождается только при встрече с величайшим страхом.

Я убил тебя, старик. Я был не согласен с твоим взглядом на жизнь… Но всё же, иногда ты оказывался прав.

Удар по щеке привёл лунатика в чувство, и тот вяло дёрнулся, смотря на меня пустыми глазами. Я плотно взял его голову двумя руками, прижимая к своему лбу.

— Покажи мне свой разум. — приказал я, вкладывая в этот приказ всю свою силу воли.

Звуки погасли, и мир вокруг потускнел. А затем я словно провалился в пустые, ничего не понимающие глаза…

Это было похоже на полёт в глубокую, тёмную яму, в которой не было света. Но каким-то неведомым чувством, я, словно сонар, осознавал, что она имеет стены. Имеет низ. Иногда, на миг мерцая и пропадая, по её стенам, словно вспышки, сверкали разноцветные линии света. А затем я упал на дно…

Сложно сказать, насколько я был собой в этот миг. У меня не было ни рук, ни тела, ни глаз: восприятие размывалось, требуя концентрации на окружении. Во многом, пожалуй, это было похоже на то состояние, что я испытывал, пребывая вне тела между перерождениями: но намного проще. Вокруг не было целого мира: лишь тёмная яма с редкими всполохами разноцветного калейдоскопа. Эти редкие всполохи, словно нити, собирались в самом низу, на дне ямы.

И на этом дне была дыра, которая словно высасывала в себя всю эту радугу.

Мне потребовалось всего одна мысль, чтобы понять, что происходит: восприятие в форме чистого разума работает просто, если вокруг ничего лишнего. Я просто захотел знать, и мир дал мне увидеть…

В реальном мире это было тяжело. Сонм информации дезориентирует, рассеивание внимание, пытает разум, неспособный выдержать осознание даже малого клочка реальности: здесь же это было удивительно просто.

Огромной чёрной ямой, на самом деле, был разум этого человека. Его мозги: то, что от них осталось. А калейдоскоп цветов, что стекали от него в бездонную яму, были остатки его сознания.

Но вот чем была яма? Я придвинулся ближе, мысленно перемещаясь к ней: и едва не провалился внутрь резким рывком. Словно водоворот, или даже настоящая чёрная дыра, она затягивала меня, пытаясь притянуть к себе!

Это было очень странное, мало с чем сравнимое чувство: когда что-то пытается притянуть твой разум. Пожалуй, нечто схожее я испытывал, когда мой собственный ритуал бессмертия пытался запихать меня обратно в мои собственные останки: но в этот раз это было в тысячу раз сильнее! Мне едва хватало сил держаться на краю!

Чёрные нити выстрелили из меня во все стороны, вонзаясь в стенки ямы. Так просто я не был намерен сдаваться, цепляясь за чужой разум и пытаясь вырваться из непонятной ментальной аномалии. Вот только к несчастью для меня, этот разум и так находился на грани коллапса…

По чёрным стенам пошли белые трещины: разум человека не выдержал моей борьбы с тем, что уничтожило его. Притяжение словно усилилось…

Я понял, что мне не выиграть в этом перетягивании каната. Чтобы за дрянь это не была, моего скудного опыта в ментальной магии явно было недостаточно, чтобы понять, как с ней бороться, а собственной ментальной силой не хватало, чтобы пересилить её. Поэтому я сделал единственное, что могло стать выходом: ударил во все стороны вокруг магией смерти, разрывая разум человека в клочья и обрывая нашу связь…

Чёрная яма взорвалась на мириады осколков, и всё вокруг затопило белым светом: притяжение усилилось до предела, и на миг я соприкоснулся с этой дрянью!

Но только для того чтобы вынырнуть наружу, судорожно вдыхая воздух.

Волосы слиплись от крови. Человек, с которым соприкасался мой лоб, был мёртв: из его ушей, глаз и носа текла кровь…

Лёгкий выброс смерти стёр с меня чужую кровь, и я тяжело поднялся с кровати, пошатнувшись от головокружения и головной боли. В дверь раздался тяжёлый стук: словно кто-то пытался сломать её.

Мне пришлось сделать несколько тяжелых вдохов и выдохов, чтобы прийти в себя. В последний, решающий миг разрушения чужого разума, в котором я пребывал, я соприкоснулся с тем, что уничтожило его: и осознал, что это.

Мозаика сложилась. Понимание было. Но будь я проклят, если мне это нравилось.