Карета на этот раз ждала нас за воротами, и обратно пришлось идти через сад. Стоило мне удивиться тому, что возница ждал снаружи, как я заметила на другой стороне улицы знакомую фигуру.
Госпожа Мадлен первой села в карету, и Эдвин бросил матери:
– Мы поздороваемся с господином Лоуэллом и придем, подожди минуту.
Моя рука все еще лежала на локте фиктивного мужа. Тот накрыл мою ладонь своей и уверенно пересек улицу. Я почувствовала, что от этого прикосновения по коже побежали мурашки. А может быть, их вызывал человек, к которому мы шли? Это был тот, кто мог разгадать мою тайну. Или уже разгадал, но почему-то медлит с ее оглашением…
В тени забора стоял Брайан Лоуэлл в неизменном сером костюме. Они с Эдвином обменялись взглядами, и начальник “гончих” тихо спросил:
– Что-нибудь достал?
Ректор кивнул и протянул ему кинжалы. Лоуэлл с довольным видом завернул их в ткань.
– Результаты экспертизы через три дня, – сообщил дознаватель. – Что-нибудь еще?
Я, наконец, поняла, что происходит. Эдвин подозревает Ричарда и, кажется, смог обратить Лоуэлла в свою веру. Неужели в кинжалах какая-то вредоносная магия? Получается, Эдвин поехал на обед, чтобы доказать причастность Ричарда к покушениям?
Но в этот момент ректор кивнул на книгу у меня в руках и приказал:
– Пролистай, может, есть записка.
Я послушно открыла учебник и начала листать. Записки там не было, но я обнаружила кое-что другое.
Слова, выведенные на полях аккуратным почерком, я заметила сразу. Но не сразу сообразила, что это. Поэтому, не смущаясь, пролистала книгу второй раз еще медленнее, старательно вбивая в память предназначенное мне послание.
К несчастью, ничего нового оно мне не сообщило. Точнее, почти ничего. “Все ответы за рекой” – написал Ричард. Сулаки уже сказала мне об этом. Но лезть на территорию риспи слишком опасно. Особенно для меня.
– Ничего, – пробормотала я и вложила учебник в протянутую руку дознавателя.
Конечно, он увидит надпись. Но я уже прочла.
Лоуэлл сунул книгу под мышку и хищно улыбнулся. Между его пальцев мелькнул какой-то камушек.
Не знаю, как я удержалась и смогла не завопить. Потому что меня пронзила острая вспышка боли, которая отдалась жаром внутри и ломотой в руке, прокушенной риспи. В следующий миг боль сменилась зудом. Времени на раздумья не было. Я инстинктивно прильнула к Эдвину и жалобно попросила:
– Может, домой?
В глазах ректора промелькнуло удивление. Я была готова к резкому ответу. Но Эдвин, помедлив, кивнул:
– Идем. У нас есть еще дела имении. Жду вестей от вас, господин Лоуэлл.
– Всего доброго, – пробормотала я.
Пока мы шли к карете, я чувствовала на затылке взгляд дознавателя. Что за камень он держал в руках? Артефакт, чтобы вывести меня на чистую воду? Но если он подозревает или догадался, почему не заявит о своих подозрениях открыто? От проверки я бы не смогла отказаться. Что нужно Лоуэллу?
Зуд и жжение внутри не прекращались. Эдвин остановился у кареты и негромко спросил:
– Ну и что это было?
Сердце ушло в пятки. Но я шагнула к своему фиктивному мужу и положила руки ему на грудь. А затем привстала на цыпочки и прошептала на ухо:
– Не нравится он мне.
Печать начала засыпать. И я снова ощутила, что дело не в самом Эдвине. На его теле что-то было. То, что воздействовало на мою магию. И теперь я ощутила это еще отчетливее. Нечто находилось в районе левой лопатки моего фиктивного мужа.
– Он никому не нравится, – сказал Эдвин и резко отстранился. – Придется потерпеть.
Пока ректор помогал мне забраться в карету, мысли со странного поведения дознавателя перекинулись на ту магию, что находилась на теле Эдвина. Если она способна воздействовать на огненную элементаль… Возможно, это имеет отношение к договору с риспи. Узнать бы, что это.
Эдвина без рубашки я видела считаные разы. И теперь пыталась припомнить, было ли что-то на его теле. Знак, метка, татуировка? Ни в тот раз, когда он ночевал со мной в одной комнате, ни тогда, когда мы переплывали реку, я не замечала ничего необычного. Правда, я не считала нужным глазеть на ректора. Но теперь меня терзал жгучий интерес. Инстинкт подсказывал, что это может быть важно.
Хотя кто сказал, что “нечто” на его теле? Артефакт, амулет, вшитый в одежду? Под слоями ткани можно спрятать что угодно.
Тут я поняла, что уже какое-то время задумчиво смотрю на Эдвина, и дала себе мысленную оплеуху. Ректора мой взгляд явно озадачил. Он сжимал мою ладонь, но смотрел настороженно. Я натянула улыбку и отвернулась. Об Эдвине я подумаю позже. “Все ответы за рекой” – написал Ричард. А значит, он знает гораздо больше меня. Но повода подружиться с Юмансами у меня нет, да и Эдвин не позволит.
Тут я вспомнила, что Люция упоминала их в числе приглашенных на охоту. Вероятно, там Эдвин не спустит с меня глаз. Но может быть, мне удастся перемолвиться парой слов с Ричардом и выяснить что-то еще? Нужно хотя бы попытаться.
А еще – стоит держаться подальше от Лоуэлла. Неужели он что-то заподозрил еще при первой нашей встрече? Я была уверена, что дознаватель молчит неспроста. И это молчание либо выйдет мне боком, либо встанет очень дорого.
Остаток дня прошел идеально. В имении Эдвин приказал оседлать коней и увез меня на тренировку по стрельбе. Арбалет оказался невероятно удобным. Магический прицел работал идеально. Чтобы пробудить его хватало моей скудной элементали. А ректор снова превратился в идеального учителя.
Когда мы отъехали от поляны, где проходила тренировка, меня охватила тревога. Я вспомнила поездку к белым камням и то, что риспи обещали Эдвину еще одну встречу. Ректор заметил мой взгляд и бросил:
– Успокойся. Мы едем домой.
По пути огонь внутри меня снова дал о себе знать. Жар медленно ворочался внутри, в оковах печати. И я была уверена, что виноват амулет или артефакт, который использовал Лоуэлл. К счастью, когда мы подъехали к воротам замка, элементаль затихла, и печать снова уснула.
До комнаты меня провожал Эдвин. По пути он предупредил:
– Через три дня придется снова ехать в город. И не говори матери о том, что я сделал.
Я кивнула, а ректор продолжил:
– Учебник для пятого курса – очень странный подарок.
В этот момент мы как раз проходили мимо библиотеки, и я не преминула иронично сказать:
– Зато в нем все листы на месте. В отличие от половины книг в твоем доме.
Лицо Эдвина окаменело, а я решила закрепить успех и с невинным видом добавила:
– Кстати, где ваша книга рода? Хотела ознакомиться с генеалогическим древом Рокфоссов, но не нашла ее. Госпожа Мадлен сказала, что ты хранишь ее у себя.
Эдвин стойко молчал до дверей нашей комнаты. И наверное, собирался также молча уйти. Но я схватила его за рукав и повторила настойчивее:
– Книга рода, Эдвин. Как твоя супруга, я должна знать твоих предков.
Ректор обернулся и странно посмотрел на меня. Похоже, будет отпираться.
Я ждала, что Эдвин начнет отнекиваться, но вместо этого ректор приблизился и тихо спросил, заглядывая мне в глаза:
– Что ты хочешь там найти, Лина? Кто-то уже рассказал тебе про жен моего брата. Этого мало?
Я выдержала его взгляд и твердо ответила:
– Мне положено это знать. Будет странным, если в случайном разговоре обнаружится мое неведение.
Я была уверена, что и это его не проймет. Кажется, Рокфоссам есть что скрывать.
Но в следующий миг он вырвал свой рукав из моих пальцев и бросил через плечо:
– Идем.
С этими словами он распахнул дверь своего кабинета и сделал приглашающий жест.
Я недоверчиво посмотрела на своего фиктивного мужа, но в кабинет вошла. Эдвин захлопнул дверь за моей спиной, и стало неуютно. Помещение оказалось довольно мрачным. Темные панели на стенах, обитый темной тканью диван, который с первого взгляда казался жестким и неудобным. Это Эдвин на нем спит?
Стеллаж с книгами занимал половину одной из стен. Я стояла за плечом Эдвина и с интересом разглядывала корешки. Промелькнула мысль, что если ректор вырвал листы с главами о риспи из всех книг, то что он с ними сделал? Уничтожил или… где-то хранит?
