Девочки смотрели на меня с сочувствием. Даже Тайга, которая обычно верила всему, что я говорю, сейчас начала что-то подозревать.
— Теть Оль, — тихо спросила Мэричка, — а если мы умрём здесь? Кто тогда будет ругаться на судей?
— Никто! — бодро ответила я. — Потому что мы не умрём! У нас есть генерал! И… и… чай! Тёплый! Почти!
Я потянулась за термосом. Он был холоднее ледяного кофе в трактире у тёти Марты. Зато бесплатный!
В этот момент дверца кареты открылась, и внутрь ворвался вихрь снега и… он.
Марон.
Снежинки таяли на его плечах, как будто боялись задержаться. Его волосы — слегка влажные. Глаза — ледяные. Но… с искоркой. Та самая искорка, от которой у меня мурашки по коже и сердце забывает, что оно должно биться ровно.
— Я слетал, — сказал он, стряхивая снег с плаща. — До столицы — три лиги. Прямой путь. Если лететь.
Он посмотрел на меня. Потом — на девочек. Потом — на кучера, который уже наполовину превратился в матерящийся сугроб.
— Я могу отнести вас. Как в Столице! — произнес Марон.
Тишина.
Девочки замерли. Кучер — тоже. Даже лошади, казалось, прислушались.
Я посмотрела на Марона. На его спокойное, уверенное лицо. На его сильные руки, которые только что разнесли троих бандитов в пух и прах. На его пока еще невидимые крылья, которые, я была уверена, сейчас где-то там, за плащом, ждут команды.
И тут — чих!
Громкий. Героический. Чих, от которого задрожали окна. От которого сдуло бы с ринга и судей, и конкуренток, и мадам Пим со всеми её розами. Так мог чихать только мужик два на два. Брутальный байкер. И утереть нос рукавом косухи.
Но это была я.
— Будьте здоровы, — переглянулись девочки.
— Вы что? Заболели? — с тревогой спросил Марон, а я втянула сопли и стала протестовать, мол, совсем чуть-чуть. Самую малость. Решила, так сказать, обчихать конкурентов заранее! Берегу микробы для выставки! Я — бактериологическое оружие массового поражения.
Вот тебе и дождик! Это в юности можно гулять под дождем, красиво раскинув руки. А после тридцати: неудачно наклонилась — вызывай санавиацию!
— Благодарю, — сказала я, вытирая нос платком. — Предложение заманчивое. Очень. Прямо как пирожное у витрины, когда ты на диете. Но, боюсь, идея так себе!
Все уставились на меня, как на сумасшедшую.
Глава 70
— Почему?! — выдохнула Симба. — Теть Оль, мы же замёрзнем! У нас носы уже как морковки у снеговиков!
— Потому что, — сказала я, выпрямляясь и чувствуя, как микробы в моём горле устраивают митинг с требованием отставки иммунитета, — мы не можем бросить кучера! И лошадок!
— Кучера можно посадить в карету! — возразил Марон. — Я её подниму!
— А лошадок?! — взвыла я. — Ты их тоже на крыльях унесёшь?! По одной?! А если бедные животинки умрут от разрыва сердца? Или, может, ты предлагаешь их здесь оставить, чтобы они стали ужином для волков или украшением для сугробов?!
Я посмотрела в окно. Две лошадиные морды смотрели на меня из-под наметающегося снега с выражением: «Ну что, тётя Оля, спасёшь нас или нет?». Жалобные, заразы!
— Они меня любят! — заявила я. — Видите, как смотрят? Это — взгляд благодарности! И преданности!
— Мадам, — пробормотал кучер, растроганный до слёз. Или это снег таял у него на ресницах? — Они просто жрать хотят.
Марон смотрел на меня. Долго. Молча. Потом уголок его губ… дрогнул.
Опять.
Та самая дрожь. Та самая, от которой у меня мурашки по коже.
— Вы… невероятная женщина, Ольга Валерьевна, — сказал он. — Упрямая. Безрассудная. И… очень добрая. Даже к лошадям.
— Это не доброта! — фыркнула я. — Это — стратегия! Лошади — наш транспорт! Без них — никуда!
Я снова чихнула. На этот раз — с фейерверком.
— Простите, извините, салют был незапланирован, — прокашлялась я, пряча нос в платок и пытаясь депортировать бактерии из моего организма.
— Я попробую осторожно донести лошадей. Иначе вы замёрзнете. Вам нужно лекарство, — произнёс Марон. — У вас нет лекарства?
— От простуды уже нет, — ответила я, роясь в аптечке не без надежды найти завалявшийся флакон. — Но есть отличное средство против рвоты, диареи, кровоостанавливающее и от давления. Хотите? Приложу ко лбу — поможет от всего!
Мы смотрели в окно.
Сначала — ничего. Только снег.
Потом — ветер. Сильный. Яростный. Как будто сама зима решила с нами поговорить. Она завывала, словно огромный белый волк, спрятавшийся среди белой пелены.
— Короче, полетели, — заметил Марон, а я поняла, что он настроен решительно. Подойдя к лошадям, он похлопал их по спине, словно пытаясь успокоить. Кучера, похожего на сугроб, Марон затолкал в карету.
Я приготовилась к полёту, вцепившись в сидение.
— Ура! Мы опять полетим! — заёрзала Мэри. — Как же мне нравится летать!
— Аааа! — зажмурилась я, чувствуя, как карета поднимается в воздух. — Не смотри вниз! Не смотри вверх! Не смотри вообще! Думай о чём-то приятном! О тёплом чае! О мягкой постели! О том, что мадам Пим сейчас волки доедают!
Как же хорошо, что вокруг метель и ничего не видно. Ни высоты, ничего. Только белая пелена. Зато Мэричка расстроилась и обиделась на весь мир — она хотела смотреть, как мы летим над облаками, а не сидеть, как слепой котёнок.
Через пять минут — бух!
Глава 71
Мы приземлились. Мягко. Почти незаметно. Если не считать испуганного ржания лошадей, которые, видимо, решили, что их только что похитили инопланетяне.
— Всё, мы в столице империи! — произнёс Марон, как будто только что не перенёс карету с лошадьми через метель, а просто вышел вынести мусор.
Я выдохнула, видя, как оттаявший кучер возвращается на место, бормоча: «Больше никогда… никогда…»
Карета дёргалась, поскольку лошади всё ещё не могли прийти в себя. Но кучер успокоил их — и мы поехали.
Столица Империи Ярнат поражала своим колоритом. Необычные дома, украшенные узорами, мрачные жители, которые смотрели на нас с таким гостеприимством, что хотелось свернуть обратно и спрятаться под одеялом.
— Выставка… Апчху! — выдала я, доставая письмо. — Будет проходить в замке наместника! Обещали комнаты выделить!
Я чувствовала, что всё. Бактерии победили. И мне остаётся только принять поражение, обложиться подушками и спать круглыми сутками. Или хотя бы до начала выставки.
Мы остановились возле величественного серого здания, которое напоминало замок. Или крепость. Или гигантскую ледяную глыбу, вырезанную злым скульптором.
— Ого! — обрадовалась Мэричка, пока девочки старались рассмотреть всё вокруг, сгорая от любопытства. — Ничего себе! Какой замок красивый!
— Да, — кивнула я, глядя на мрачные башни.
— Но до того, как его штурмовал мой прапрапрапрадед Вэндэл, башенок на нём было побольше, — добавил Марон.
Мы вышли из кареты, глядя на обледенелые ступени — мечту травматолога, ведущие к массивным дверям.
— О, вы на выставку? Добро пожаловать! — тут же произнёс слуга, встретивший нас после восхождения. Хотя на его лице было написано: «Пошли вон!».
— Сколько участников прибыло? — спросила я, глядя на огромный холл, освещённый магическим светом.
— Выставка будет проходить здесь. Прямо тут! Пока что вы — первые! — улыбнулся слуга, взглядом посылая нас в не предназначенные для турпоходов отверстия.
Кучер и генерал носили наши вещи, пока я стояла и смотрела на пол.
— Как видите, мы готовимся к выставке! — заметил он, а я увидела слуг, которые чем-то натирают пол.
— Интересно, почему они нас так не любят? — спросила я у кучера.
— Потому что мы их завоевали! — вздохнул он.
— Так это давно было, — прошептала я, глядя на зал, который усердно готовили к выставке.
— Память у них хорошая, видимо! — пожал плечами кучер.
— Сейчас я отведу вас в ваши покои, — сказал слуга, всё ещё улыбаясь, как крокодил перед обедом. — К сожалению, мы ожидаем много участников, поэтому — одна комната на всех!
