Отбор. Пламя в твоей крови (СИ) - Янчевская Анжелика

«Это нереально. Это эхо», — сказала я себе. Я нашла внутри «ядро холода» и выдохнула. Фигура дяди замерцала и стала прозрачной, как дым.

Затем — роскошные покои. Тариус, прижимающий меня к стене. Его горячие губы, его властный шёпот: «Ты — моя». Желание, стыд, гнев — целый ураган эмоций захлестнул меня. Мой огонёк снова затрепетал. «Это лишь эхо моего унижения», — прошептала я, сжимая кулаки. — «Ты — всего лишь память, которой я не позволю себя сломить». Иллюзия пошатнулась и рассыпалась осколками.

И последняя комната. Сад с лунными орхидеями. Дарин. Он не говорил ни слова, просто смотрел на меня с холодным, ледяным разочарованием. «Расчётливая интриганка». Этот образ был самым болезненным. Мой огонёк почти погас.

«Нет, — сказала я себе, и мой голос прозвучал на удивление твёрдо в этой звенящей тишине. — Это не он. Это мой собственный страх. Мой страх потерять его уважение. Но я не могу отвечать за его мысли. Я отвечаю только за свои поступки».

Иллюзия исчезла. Передо мной был круглый зал из чёрного обсидиана. В центре на каменном возвышении стоял алтарь, на котором горело несколько ярких, пульсирующих огней — красных, золотых, оранжевых. Огни других кандидаток.

Я подошла и протянула руку. Мой маленький, холодный, но упрямый голубовато-белый огонёк вспыхнул на алтаре девятым. Он не полыхал, как остальные, а ровно и спокойно сиял, словно далёкая звезда.

Я сделала это. Я прошла.

Я стояла перед алтарём, тяжело дыша, чувствуя, как по телу разливается гулкая пустота после невероятного напряжения. Ноги дрожали, но внутри, там, где я нашла своё «ядро холода», царил удивительный, кристально чистый покой.

Я медленно обернулась. Толпа придворных, наблюдавших за испытанием на Диске Отражений, замерла. Леди Вейрис смотрела на меня с окаменевшим лицом. Её тонкие губы были сжаты в одну белую линию. Она не могла поверить, что «деревенщина», «полукровка», прошла.

Именно в этот момент из группы наблюдателей, где стояла королевская семья, вышел сам Король. Его седые волосы мерцали в свете факелов, а золотые глаза, полные мудрости и усталости, были устремлены на алтарь, где горели огни. Он подошёл ближе, и толпа почтительно расступилась…

Он обвёл взглядом алтарь. Его взгляд задержался на ярко-алом, яростном пламени Сафиры.

— Сила огня, питаемая страстью и гневом, неоспорима. Это путь воина, путь завоевателя. Путь, достойный рода Зар, — произнёс он, и Сафира гордо вскинула подбородок, принимая похвалу как должное.

Затем его взгляд скользнул к ровному, золотистому пламени Нарис.

— Сила духа, питаемая знанием и самообладанием. Способность встретить своих демонов не с мечом, а с мудростью. Путь, достойный рода Кавар.

Наконец, его глаза остановились на моём маленьком, спокойном, голубовато-белом огоньке. Весь зал затаил дыхание.

— Но есть и другая сила, — продолжил Король, и его голос стал тише, задумчивее. — Сила льда. Сила, рождённая не из ярости, а из тишины. Не из желания уничтожить, а из воли защитить. Она не кричит, а шепчет. Она не сжигает, а замораживает. Это древняя сила, почти забытая. Сила контроля не только над стихией, но и над собой.

Он посмотрел прямо на меня, и в его взгляде я увидела глубокую, серьёзную оценку.

— Испытание Лабиринта Эха пройдено! — объявил он, повысив голос. — К сожалению, не все смогли победить свои страхи. Но те, кто стоит сейчас перед этим алтарём, смогли заглянуть в свою душу. А некоторые — и понять её природу.

С этими словами он повернулся и направился обратно к своему месту, оставив за собой взорвавшийся гул потрясённых голосов.

Когда кандидаток отпустили, я не шла — я пробивалась сквозь стену взглядов, которые были плотнее воздуха. Сафира, проходя мимо, схватила меня за локоть. Её хватка была как раскалённые тиски.

— Наслаждайся своим маленьким чудом, полукровка, — прошипела она, её голос был низким, ядовитым шипением. — Посмотрим, как твой лёд выстоит против настоящего драконьего пламени.

Она отпустила меня так же резко, как и схватила, и гордо прошествовала прочь.

Я не шла в свои покои — я бежала. Спасалась от этого гудящего улья.

Лиара встретила меня в комнате, подпрыгивая на месте от нетерпения.

— Госпожа Эльвия! Вы были великолепны! Ваш свет… он был как далёкая, но самая яркая звезда на небе! Все только о вас и говорят!

Я слабо улыбнулась ей. Эта простая, искренняя радость была тёплым огоньком.

— Принеси мне поесть, Лиара, — выдохнула я, рухнув в кресло. — Что-нибудь простое. И побольше. Магия… она отнимает все силы.

Когда она ушла, я села в кресло и посмотрела на свои руки. Они всё ещё слегка дрожали.

18

Когда Лиара вернулась с подносом, на котором дымилась простая, но сытная похлёбка и лежал ломоть свежего хлеба, она застала меня в том же кресле, но что-то во мне изменилось. Густая, выматывающая усталость никуда не делась, но под ней, словно ледник под толщей свежего снега, формировалась холодная, кристально чистая уверенность. Я больше не была напуганной девочкой, случайно попавшей во дворец. Я была силой, с которой придётся считаться.

Эта новая реальность обрушилась на меня уже на следующее утро. Дворец, до этого бывший для меня просто лабиринтом из роскоши и страха, внезапно обрёл чёткую структуру, разделившись на два негласных, но отчётливо враждующих лагеря. Это стало очевидно, когда я, в сопровождении Лиары, вошла в Малый обеденный зал, где кандидатки иногда завтракали.

За большим столом у окна, в лучах утреннего солнца, восседала Сафира, словно тёмная королева на своём троне. Вокруг неё, как придворные дамы, расположились Мелания, Лира и ещё несколько девушек, чьи лица выражали одинаковую смесь высокомерия и презрения. При моём появлении их оживлённая болтовня мгновенно смолкла, сменившись ледяным молчанием. Мелания демонстративно отвернулась, скривив свои пухлые губки. Лира окинула меня с ног до головы таким взглядом, будто я была чем-то грязным, случайно заползшим с улицы. Они не просто игнорировали меня — они излучали волны холодной, концентрированной ненависти.

А за другим столом, чуть поодаль, в тени колонны, сидела Нарис. Рядом с ней — Венера, которая выглядела гораздо лучше после испытания в лесу, и Калира. Увидев меня, Калира вздрогнула, отвела взгляд, но потом, набравшись смелости, всё же смущённо, но отчётливо кивнула мне. Нарис же, не меняя невозмутимого выражения лица, встретила мой взгляд и едва заметно приподняла уголок губ в знак молчаливого, отстранённого признания. Они не спешили звать меня к своему столу, но и не отворачивались. Они наблюдали. Заинтригованные, осторожные, но без откровенной враждебности. Мир перестал быть просто враждебным. Он стал сложным.

Преследование Тариуса не прекращалось, но приобрело новые, более изощрённые формы. Он больше не пытался застать меня в коридорах. Вместо этого он действовал на публику. То пришлёт мне редчайший цветок ледяной орхидеи, который, по слухам, растёт лишь на самых высоких и недоступных пиках, с запиской «Холод к холоду», что вызывает новую волну пересудов. То во время общего обеда громко поинтересуется у леди Вейрис, достаточно ли я отдыхаю после «столь изнурительных подвигов». Каждое его действие было рассчитано на то, чтобы выделить меня, отделить от остальных, сделать мишенью. Он не ломал меня силой, он пытался сжечь меня в огне всеобщей зависти и ненависти.

Но я училась. Я проводила часы в библиотеке и ещё больше — в тренировочном зале. Дарин больше не приходил, словно боясь скомпрометировать меня ещё больше, но его слова, его уроки, его вера — всё это осталось со мной. Я училась находить своё «ядро холода», управлять им, превращать эмоции не в слабость, а в топливо для своей магии.

На третий день после Лабиринта Эха нас собрали в просторном зале перед Солнечной Ареной. Леди Вейрис, облачённая в строгое чёрное платье, выглядела как верховная жрица перед началом кровавого ритуала.

— Кандидатки, — её голос был сух, как пустынный ветер. — Следующее испытание проверит ваши боевые навыки и умение управлять своей силой. Вас ждут Королевские дуэли. Жребий уже брошен. Вы будете сражаться парами. Победительница проходит в следующий тур испытаний. Проигравшая… покидает Отбор.