Жена светлейшего князя (СИ) - Деева Лина

— Можно, я вам помогу?

Это спросила не столько Кристин, сколько Крис, знавшая — от любой беды легче отвлечься, если руки заняты делом.

— Помоги, — легко согласилась госпожа Сильвия, и я не была уверена, почудился мне или нет её быстрый, испытующий взгляд.

Когда посуда заблестела чистотой, а в трапезной воцарился идеальный порядок, поводы не идти спать тоже закончились. Стараясь, чтобы голос не звучал совсем уж уныло, я пожелала смотрительнице доброй ночи. Однако вместо ответного пожелания услышала:

— Подожди, дитя.

Сказав это, госпожа Сильвия выдернула из развешанных под потолком пучков с травами несколько стеблей. Связала их красной шерстяной ниткой и протянула мне.

— Вот. Положи под подушку, чтобы ночью спать, а не терзаться всякими мыслями.

— Спасибо, — пусть мне с трудом верилось, будто травы смогут отогнать тяжёлые раздумья, благодарность моя была искренней.

— Пожалуйста, дитя, — госпожа Сильвия смотрела на меня с непонятной задумчивостью. — И вот ещё что. Я помню, вы с самого начала собирались уезжать завтра, а уж теперь Геллерт и подавно здесь не задержится. Но я была бы рада, если бы ты всё же осталась погостить в Доме Тишины.

Я машинально сжала пучок.

— Зачем?

— Затем, что тебе нужна помощь, — спокойно ответила смотрительница. — И ещё потому что недомолвки между своими всегда играют на руку чужим. Война — это очень серьёзно, дитя.

Так-то оно так, но что если правда не оправдает, а обвинит Геллерта?

— Я не настаиваю. — Тепло в голосе смотрительницы согревало, как костёр посреди зимы. — Просто имей в виду это и то, что определённость всегда лучше подвешенного состояния. Для всех.

— Поняла вас, — скованно ответила я. И сбивчиво повторив «Доброй ночи», с поспешностью бегства покинула трапезную.

***

Как и в замке Верных, в Доме Тишины нам с Геллертом отвели разные спальни. И хотя моя комнатка была откровенно тесной, это не умаляло моей благодарности госпоже Сильвии.

В высокое окошко заглядывала любопытная луна, даря достаточно света, чтобы не зажигать огня. Бельё на узкой кровати пахло травами и солнцем. Как и было сказано, я положила сонный пучок под подушку, переоделась в привезённую с собой ночную сорочку и замерла перед постелью.

Мне обещали крепкие сны, а не изматывающие раздумья, и всё равно что-то мешало забраться под шерстяное одеяло и свернуться калачиком на манящей белизной простыни.

«Я жена светлейшего князя. Я имею право знать подробности».

Подбодрив себя этой мыслью, я закуталась в шаль и вышла из комнаты.

Чтобы отрывисто стукнуть в дверь Геллертовой спальни, мне пришлось буквально переламывать себя. Однако усилие оказалось бесполезным — тишина по ту сторону осталась такой же глухой. Хозяин ещё не вернулся.

«Долго».

Но, может, это нормально? Откуда мне знать, сколько длятся военные советы? Попереминавшись с ноги на ногу, я плотнее запахнула шаль на груди и отправилась в гостиную.

Благодаря окну здесь было гораздо светлее, чем в спальне, а от вида на посеребрённые луной озеро и вершины гор просто захватывало дух. Я передвинула одно из кресел так, чтобы со всеми удобствами любоваться ночью, и забралась в него с ногами.

Подожду.

Глава 41

Наверное, на Дом Тишины и впрямь было наложено заклятие умиротворения и ясности. В каком угодно другом месте вина и сомнения изгрызли бы меня, как черви — упавшее яблоко. А здесь мне прекрасно и непредвзято думалось — я смотрела на ситуацию со стороны, не позволяя эмоциям вторгнуться в рассуждения.

«Война — зло, но раз Геллерт говорит, что я лишь повод, мои попытки вмешаться не будут иметь смысла. Это дело полностью на откупе у мужчин, и дай Источник, чтобы у них получилось как-то разрешить его до начала кровопролития. Время есть, госпожа Сильвия права — за одну ночь армия к границе не подходит».

«В этом мире», — шепнул голос Крис, и я плотнее вжалась в спинку кресла, словно от порыва холодного ветра.

«Получается, всё, чем я пока могу помочь — это окончательное возвращение себе себя. Возможно, после я возненавижу Геллерта, как Крис ненавидит своего мужа. Возможно, госпожа Сильвия откроет, что я не Кристин де Ла Ренн. Возможно…»

Стоп. А что если здесь, в Доме, у меня получится самостоятельно разломать стену в памяти?

Нахмурившись, я закрыла глаза. Во всех подробностях вспомнила прогулку вдоль озера в ночь Бельтайна — картинки были яркими и совершенно безболезненными. Но когда я в воспоминании подошла к шатру и решительно отдёрнула полог, передо мной оказалась всё та же глухая стена.

«Да пропади ты пропадом!»

Я мысленно ударила по ней кулаками и открыла глаза, обречённо понимая: смотрительница права. Мне действительно нужна помощь.

«Даже если догадается, я верю, она не выдаст».

И на этот раз внутренний скептик промолчал.

***

Я специально оставила дверь в коридор открытой, чтобы услышать возвращение Геллерта. А получилось, что сама таким образом привлекла его внимание.

— Кристин? Почему вы здесь?

Поглощённая раздумьями, я не услышала тихие шаги и торопливо вскочила, когда рядом раздался удивлённый голос. Ответила:

— Жду вас, — и только тогда задним числом сообразила, что могла бы отложить разговор до утра. Слишком уж хмурым и напряжённым было лицо Геллерта — даже в призрачном лунном свете. И слишком хорошо за всем этим просматривалась лежавшая у него на душе тяжесть.

— Что-то случилось?

Словно ещё один груз на него взвалила.

— Нет-нет! — я сжала ладони перед грудью. — Я просто хотела… Я… — и махнула рукой. — Неважно. Простите. Доброй ночи.

— Стойте!

Я не успела сбежать — Геллерт ловко поймал меня за предплечье, и касание обернулось ожогом и бешеным стуком сердца.

— Что вы хотели, Кристин?

— Узнать, — мой мечущийся взгляд не желал подниматься выше Знака Правителя, скалывавшего воротник на рубашке собеседника. — Почему дядя принял такое решение. Можно ли как-то всё отыграть. Что мы будем делать дальше. И, — мой голос стал совсем тихим, — чем я могу помочь.

Сейчас он ответит «Ничем» и отправит отдыхать. А все мои доводы, что я, как княгиня, тоже имею право знать, никому не интересны.

Однако Геллерт, выдержав раздумчивую паузу, наоборот указал мне на кресло:

— Прошу вас, присядьте, — а сам отошёл к окну. Встал вполоборота ко мне, любуясь — или невидяще глядя? — лунной дорожкой, бежавшей по воде к самому Дому. И совершенно не догадываясь, как отдалась у меня в груди благородная чёткость его медального профиля.

— Вы спрашиваете, что мы будем делать? Будем готовиться к войне. Запасать провиант и оружие, собирать ополчение, укреплять крепости на перевалах. Потому что король вряд ли отступит, пускай Виктор и прилагает возможные и невозможные дипломатические усилия.

— Виктор? — я вспомнила, что это имя называла госпожа Сильвия.

— Граф Кератри, — пояснил Геллерт. — Младший брат знакомого вам Дамиена и наш посол при дворе Бальдоэна.

— А Раймунд и Анри?

— Раймунд Тьерсен, Первая Опора. Не знаю, помните ли вы его.

Тёмно-серый камзол с серебряными позументами и такое же тончайшее серебро в смоляных, заплетённых в длинную косу волосах. Серо-стальной взгляд немного свысока, сдержанная речь, почти полное игнорирование «госпожи княгини». И в конце разговора об охоте на снежных волков неожиданное обещание: «Я распоряжусь, чтобы вам прислали шкуру вожака».

— Помню, — выдохнула я, удивлённая, с какой лёгкостью пришло это воспоминание.

— Дом Тишины, — понимающе заметил Геллерт. И закончил ответ на мой вопрос: — А Анри — это мессер. Генрих Наварр.

— Точно, — и как я не сообразила? — Но вы так и не сказали, почему дядя решил пойти войной именно сейчас? Откуда он вообще…

Я осеклась. Вот это-то точно можно было понять самой.

Д’Аррель и Жюли.

— Ох!

Скорчившись в кресле, я сжала виски ладонями.

— Повод, Кристин, — с сочувствием напомнил Геллерт. — Вы только повод. А причина, думаю, в обманутых ожиданиях. Король считал, что наш с вами брак и связанные с этим договорённости убавят независимости у княжества. А на самом деле ничего не изменилось.