Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

Новые марионетки пытались атаковать, вбегая в радиус сферы, но бессильно взлетали, попадая в область действия невесомости. Я вынул из тела меч, закидывая его в чудом уцелевшие, но изрядно потрёпанные ножны на поясе и придирчиво осмотрел себя.

Удивительно, но превращением меня в кровавую пыль существо не уничтожило мою одежду. Она, конечно, изрядно пострадал от созданного им разрыва, от брошенных камней и попыток разорвать меня на части: на туловище со стороны разрыва вообще была лишь моя голая грудь.

Однако сам факт того, что уцелело хоть что-то, говорил о том, что существо довольно ограничено в воздействии на материальную реальность. Возможно, оно ещё не до конца находиться в нашем мире…

Я прислушался к человеку из видения, где находилась вторая часть моего разума. В этот самый миг он двинулся внутрь ритуала.

— Ты тоже чувствуешь это, Тарья? — прошептал он, заворожённо осматривая купол изнутри. — Стены между нашим миром и невообразимым ужасом из небытия стали столь тонки…

Девушка плакала, умоляя человека остановиться, но тот не обращал на это внимания. Я, в целом, даже не понимал, зачем ему она: однако и не осуждал. Могут быть у древних некромантов свои причуды, правда?

Но информация была ценна. Ритуал, похоже, каким-то образом смещал грани между мирами, не призывая тварь в наш мир полностью. Наверняка были лазейки, или быть может, мы совершили где-то ошибки, создавая его: но была возможность и прямого проникновения, разрыв, который я закрыл.

Эту возможность я отрезал: но, похоже, даже так, находясь на той стороне, существо было способно уничтожить огромный город и целую армию.

Но больше всего мне не нравилось другое: в миг соприкосновения, той могучей атаки, что пыталась разрушить мой разум, я понял, как действует эта тварь. Понял, как именно она пожирает души…

Все известные мне источники утверждали, что души бессмертны и неразрушимы. Как тогда пожиратель способен уничтожить их? Нельзя съесть то, что неуничтожимо, верно?

Как выяснилось, есть лазейка. Призванное мной чудовище не просто пожирало чужой разум: оно пытало его. Пытало его невыносимой пыткой до тех самых пор, пока он не сдавался, самостоятельно отдавая в его распоряжение собственную душу.

В некотором роде это даже не было пожиранием: страдая от невообразимой боли, разум человека крошился, распадался на части, добровольно отдавая частичку собственного я этой твари: лишь для того, чтобы унять боль. А если боли было недостаточно, то одновременно с этим тварь могла действовать как наркотик, вызывая жесточайшую эйфорию сознания, поднимая из глубин души самые потаённые желания и тут же реализуя их в сознании человека…

Как долго человек способен вынести невероятную боль и одновременно сладкую пытку эйфорией, прежде чем сдастся и отдаст собственную душу? Вопрос, конечно, риторический.

Но ответ на него я уже видел собственным глазами: некоторым людям хватало считаных минут, если не мгновений.

И вот здесь меня поджидал крайне неприятный сюрприз. Неважно, что я думал о себе и о своих поступках, какой бы нормой ни считал их я сам… Скармливание душ людей хтонической твари, вырванной из неизвестной бездны древних миров — это то, что счёл бы преступлением даже я.

Я пытал и убивал невинных людей ради своих целей. Калечил их разумы и души, приковывая их к мёртвым телам. Проводил эксперименты, что многие бы назвали безумием. Завоёвывал и уничтожал королевства. Уничтожал тысячи ради собственной власти, силы и бессмертия…

Но это имеет свой конец и свой предел. Нежить, даже высшая, не бессмертна по своей сути: в конечном счёте их всех могут уничтожить. Это долгая, длинная отстрочка, пусть на века и тысячелетия, но всё же не вечная. Рано или поздно искалеченная душа обретает свободу, когда кто-то извне разрушит поддерживаемое смертью иссохшее тело. Души вернуться в поток после долгой задержки: ни один артефакт, способный удержать их в себе, не существует вечно.

У меня были большие сомнения, что хоть одна душа когда-либо вернулась из чрева этой твари. Именно поэтому подобное преступление совершенно точно будет непростительным в глазах любого бога, как бы он ни относился к своему миру. Не то чтобы я сильно волновался о совершении любых преступлений — однако разумное их ограничение не будет лишним: не все же смотрят на это так, как я.

Лучше бы никому никогда не узнавать о том, что здесь произошло. Но прежде всего мне надо выбраться из этой ловушки. В городе всё ещё множество марионеток твари… Да и сбрасывать со счетов новые удары по сознанию не стоит.

Я тяжело вздохнул, устало прикрывая глаза. Прошедший бой был коротким: но запредельно вымотал сознание. Однако отступать было некуда: оставалось только драться.

Из спины неспешно вырос десяток нитей, создавая позади меня чёрные щупальца. Не самое изящное решение: но они способны на физическое воздействие, и столько я точно смогу контролировать длительное время. В руке сверкнул меч: и оторвал руку жертве, которой недавно вырвал кадык. Пара взмахов, и в моей руке окровавленная острая кость.

Посмотрев на свое отражение в лезвии меча, я принялся вырезать на лбу кровавые символы. Искажающая сфера, похоже, дала мне краткую передышку от новых ментальных атак: и эту передышку следовало использовать по максимуму, потому что держать это вечно не смогу даже я. Лишь закончив, я устало опустил искажающую сферу

Так я и двинулся по залитым кровью улицам: с мечом наголо, десятком щупалец за спиной и глухим ореолом смерти, питающимся моей собственной жизнью, загнав своё сознание в лёгкий ускоряющий транс смерти — недостаточно, чтобы ослепнуть и разрушить свой мозг, но достаточно, чтобы быть быстрее простых людей.

Тварь была достаточно сильна, чтобы развеивать любые дистанционные удары силой смерти, но перед ней был отнюдь не простой некромант…

Дальнейшее слилось в долгую, изнурительную бойню. Марионетки накатывали волна за волной, становясь всё умнее и изощреннее под контролем хтонической бестии: использовали оружие, сооружали ловушки, продумывали тактики и нападали с разных сторон. Против меня выкатывали катапульты и устраивали засады из тяжёлых стреломётов, пытались сжечь заживо и утопить, обрушив в яму ловушку несколько тяжёлых бочек с водой…

Но у них не было магов. Тварь, похоже, высосала из них всю силу. А я бы повелителем смерти по праву: и потому в этой бойне я был охотником.

Вечер сменился ночью: но только к рассвету, похоже, люди города начали заканчиваться и атаки ослабели. Я устало взмахнул щупальцами, отбрасывая очередную группу атаки, обошёл плохо замаскированную яму у стен, и медленно поднялся на башню городской стены, обдумывая то, что параллельно с этой бойней видел внутри видения, которое тварь всё ещё транслировала во вторую часть моего сознания: способа разорвать эту ментальную ловушку я так и не нашёл: мало времени, мало сил, много отвлекающих факторов…

Иногда сквозь ореол ментальной защиты прорывались какие-то обрывки чужого шепота: но в этот раз, похоже, я всё же сумел подобрать ключ к защите от этой твари, уничтожая своей силой все её попытки воздействовать на моё сознание.

Не столь важно, сколько различных способов ментальных ударов она знала: смерть могла уничтожить любой, просто обрывая связь на этапе формирования: выиграть ментальную дуэль я бы не смог при любых раскладах.

В этом была ирония, но человек внутри видения занимался тем же самым, чем и я. Перед ним был целый город в котором было две армии: и он уничтожал их, сам, своими руками. Чудовищные проклятья накрывали сотни и тысячи бойцов, из их тел формировались невообразимые чудовища… В какой-то момент остатки первой армии объединились с защитниками города, пытаясь остановить его: но тщетно.

Древний некромант лишь безумно хохотал, с удовольствием убивая всех. Он не чурался делать это своими руками, разрывая и пытая командиров, женщин и детей прямо в процессе. Вакханалия настоящего кошмара: иначе это было сложно назвать. Я даже приметил для себя огромное количество интересных, явно незнакомых мне проклятий: несмотря на общий тип энергии, этот человек явно был выходцем из совсем иной школы искусства смерти. Вряд ли мне удастся воспроизвести все, кто какую-то часть, пожалуй, можно и попробовать…