Император Пограничья 5 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Не позволю своим детям погибнуть в этом логове нечисти! — кричала одна, полная женщина в выцветшем платье. — Вы же их всех там на опыты отправляете!

— Не поеду я в эту проклятую деревню! Чтоб меня там на органы разобрали! — вторила ей высокая костлявая особа в сером плаще. — Все знают, что там происходит!

Полина, стоявшая в дверях магазина, пыталась успокоить разбушевавшихся женщин. Её обычно аристократические манеры сменились терпеливым тоном учительницы, объясняющей очевидное непонятливым ученикам.

— Уверяю вас, что всё это глупые выдумки. Ваши семьи получат земельные наделы, новое жильё и стабильный заработок. Никто никого не принуждает…

— Врёте вы всё! — прервала её полная женщина. — Девиц на органы продаёте, а мужиков заставляете на лесорубке работать, пока не околеют!

Рядом с Полиной я заметил Анну Павловну, новую секретаршу. Она держалась с прямой спиной и сохраняла внешнее спокойствие, хотя по напряжённым губам было видно, что ей стоит немалых усилий удерживаться от резких слов.

— Мы можем предоставить вам контакты людей, уже переехавших в Угрюмиху, — произнесла она тоном опытного бюрократа. — Вы можете лично убедиться в их благополучии.

— Не нужны нам ваши подставные лжесвидетели! — женщина в сером плаще брезгливо отмахнулась. — На кладбище они все, ваши «переселенцы»!

Ускорившись, я направился к входу. Женщины, заметив меня, на мгновение притихли, но затем костлявая указала на меня пальцем.

— А вот и сам колдун-людоед пожаловал! Бежим, Маня, пока нас тоже не утащили!

Они резко развернулись и, продолжая причитать, поспешили прочь. Несколько зевак, наблюдавших за представлением, тоже поспешно разошлись.

Полина устало вздохнула, встречая меня виноватым взглядом.

— Прости, не смогла их успокоить. С утра уже третий такой случай. Мы уже оформили все документы на выкуп их долгов, а сегодня они пришли разорвать договор и скандалить.

— Дамы увидели в Эфирнете публикации о работорговле в Угрюмихе, — добавила Анна Павловна, протирая стёкла очков платком. — И это не первый случай за сегодня.

— Вы не виноваты, — я говорил нарочито спокойно, пропуская дам внутрь магазина. — Это скоординированная атака, я как раз размышлял, как нам ей противодействовать, пока… — фразу довершать я не стал, позволив гидромантке считать подтекст.

Пока Святослав не даст нам конкретики для удара по врагу.

В помещении мы прошли за импровизированную стойку, где Анна Павловна аккуратно разложила документы.

— Ситуация хуже, чем мы думали, — подавленно произнесла Полина, опускаясь на стул. — Ещё две семьи, которые собирались переезжать, прислали отказ. Заявили, что не хотят быть «рабами кровожадного воеводы». Их слова, не мои.

— Нам определённо нужно дать официальное опровержение, — вмешалась Анна Павловна, протягивая мне кипу свежих газет. — Я набросала черновик заявления для прессы…

— Никаких опровержений, — я отложил бумаги, не читая. — Оправдываться — худшая стратегия в информационной войне. Так мы только укрепим мнение о том, что нам есть что скрывать.

— А если обратиться к князю Оболенскому? — предложила Полина, выразительно посмотрев на меня.

При посторонних она не стала озвучивать, что за главой Сергиева Посада числится перед нами должок.

— Чтобы получить в ответ вой, что власти покрывают беззаконье? — усмехнулся я. — О нет, эту гидру так просто не одолеть. На каждую отсечённую голову появится две новых.

— Но мы не можем просто сидеть и смотреть, как нас смешивают с грязью! — в голосе Полины прорезались суровые аристократические нотки, отдалённо похожие на те, что звучали в голосе её матери.

— Разумеется, не можем, — я обвёл взглядом своих спутниц, — но вместо того, чтобы хором кричать «у нас нет рабов», мы нанесём контрудар.

— Контрудар? — переспросила Анна Павловна, поправляя очки.

— Именно, — я опёрся о стойку, наклоняясь вперёд. — У нас есть несколько сильных позитивных историй, которые мы можем использовать. Зачистка Мещёрского капища, с которой не справились Стрельцы. Освобождение заложников из тайных лабораторий князя Терехова, спасение учёных. Помощь сыскному приказу в разгроме банды Кабана. Это реальные дела, которые говорят громче любых слухов.

— И личные истории тех, кто уже живёт в Угрюме, — подхватила Полина, её глаза загорелись пониманием.

— Правильно мыслишь, — я одобрительно кивнул. — Кроме того, главное оружие против анонимных вбросов — это авторитетные личности, лидеры общественного мнения. Люди, к которым прислушиваются.

— Блогеры! — воскликнула Полина, вскакивая со стула. — Нам нужно найти самых популярных блогеров Сергиева Посада и устроить им пресс-тур! Один день в Угрюме, и они сами всё увидят, поговорят с жителями, а потом расскажут правду своим подписчикам. Также нужны разнообразные статьи, видеорепортажи… — она замолчала, заметив мой взгляд. — Прости, я слишком увлеклась.

— Нет, ты абсолютно права, — я чувствовал, как упавшее было настроение начинает подниматься. — Займись поиском этих блогеров. Анна Павловна, помогите ей составить список и связаться с наиболее влиятельными. Также подготовьте список успешных случаев с должниками, которые переехали к нам и уже обустроились. Нам понадобятся их отзывы.

— Будет сделано, господин Платонов, — секретарша сделала пометку в своём блокноте.

— А я свяжусь с журналистом, которого рекомендовал Святослав. Нам понадобится профессиональный взгляд.

Доставая магофон, я почувствовал знакомый прилив энергии, который всегда сопровождал начало новой кампании. Боги, как же я скучал по стратегическому планированию! В этом мире, как и в моём собственном, информация порой бывает острее меча и прочнее щита. И я не позволю нашим врагам превратить её в оружие против нас.

Самойлова Дарья Олеговна работала в одном из крупнейших новостных изданий Сергиева Посада, и кузен отзывался о ней весьма положительно, мол, дамочка напористая, привыкшая докапываться до истины, но не стервятник, который будет выбрасывать желтушную ахинею.

— Воевода Платонов, Святослав предупредил о вашем звонке, но, признаться, я удивлена, — её голос в магофоне звучал с лёгким металлическим оттенком. — Обычно аристократы избегают общения с прессой.

— У меня нет привычки прятаться, — ответил я, перекладывая магофон из одной руки в другую. — Сейчас в Эфирнете распространяется немало лжи об Угрюме. Предлагаю встретиться и поговорить о фактах, а не домыслах.

— Интересное предложение. Какие темы вы готовы обсудить?

Я обозначил четыре ключевых направления, и Дарья согласилась подъехать завтра в наш магазин ближе к полудню.

Онуфрий Павлович Большелапофф сидел в своём маленьком кабинете, спрятанном за торговым залом лавки «Большелапофф и сыновья». Дубовый стол, видавший лучшие времена, был завален бумагами — счетами, расписками, уведомлениями из банка. В правом углу комнаты мерцал магический светильник, наполненный тусклым голубоватым светом — дешёвка, не сравнить с теми шарами, что освещали его кабинет год назад.

Он потянулся к графину с водкой, щедро наполнил рюмку и залпом выпил, не чокаясь, словно на поминках. В каком-то смысле так оно и было — тризна по его благополучию.

«Как же всё покатилось под откос», — думал Онуфрий, разглядывая бумаги перед собой.

Раньше дела шли прекрасно — налаженная схема с начальником Реликтового приказа Мухиным гарантировала стабильный доход. Они скупали у простаков Реликты за копейки, а затем он перепродавал их дальше с солидной наценкой. Чистая прибыль составляла минимум 200% с каждой сделки.

А потом появился этот проклятый Платонов! Онуфрий сжал кулаки так, что побелели костяшки. Прохор, мать его, Игнатьевич, чтоб его волки сожрали! Боярин из Пограничья прибыл в город и за пару дней разрушил всю схему, вскрыв махинации и отправив Мухина под следствие. Сам Онуфрий избежал тюрьмы лишь чудом, запугав Акакия так сильно, что он не рискнул выдать подельника. Достаточно было лишь упомянуть, что у Мухина на свободе остаётся престарелая мать и жена с сыном. Тот всё понял сразу.