Леденцы босоногой графини (СИ) - Семина Дия

Закрываю глаза и отдаюсь приятной неге, согреваюсь и начинаю ощущать своё тело, ком в горле пропал, и внезапно меня так встряхнуло, что из глаз посыпались искры, и ещё раз.

Мой стон прерывает наш долгий, оживляющий поцелуй и вслед приятному возбуждению накрыла ледяная лавина воспоминаний, встряхнула, закрутила и потянула в бездну непонятных событий или видений. Прошлое, настоящее, Наташа, Валя, Офелия, Даниил, Миша, сыновья…

Всё смешалось, спуталось, голова кругом.

Не выдерживаю натиска и снова выключаюсь, как закипевший электрочайник…

Агония отступила, неожиданно я смогла вдохнуть полной грудью и ничего больше не мешает. Ничего, кроме, мокрой одежды и попыток мужчины вернуть меня с того света.

Ощущаю его, как себя. Он напуган, и страх его только за меня, чувствую, что он уже не раз молил, простил, требовал вернуть меня с того света, готовый свою жизнь отдать…

Открываю глаза и улыбаюсь.

Я его узнала, вспомнила всё, что произошло…

И неожиданно поняла, что меня так перетряхнуло.

В том мире нашли моё истерзанное стихией тело, опознали и сегодня похоронили. Вот куда меня утягивало. Собаки тут ни при чём…

Протягиваю руку, касаюсь небритой щеки Даниила и шепчу.

— Я Валя, Наташа погибла в болоте, а я погибла где-то в другом мире, тоже утонула, смыло наводнением. Как я очнулась в этом теле, понятия не имею. Но ожила, и казалось, что так и должно быть. Но меня там нашли и сегодня, прямо сейчас похоронили. Только ты меня вытянул с того света, только ты, не будь тебя рядом — и здесь бы умерла.

— Я люблю тебя! Именно тебя, твою силу, ум и нрав, ты лучшее, что произошло со мной за всю жизнь. Не оставляй меня, не оставляй.

— И не собираюсь, я здесь красивая и графиня, а там мать троих взрослых сыновей, серьёзная женщина, боевая, но надоело, устала я тянуть обоз, хочу быть твоей женой, красивой, нежной, ласковой и слабой…

Кажется, ещё не вполне осознаю, что болтаю, но я уже приняла данность, приняла и рада ей.

— Уф, я уж сам простился с жизнью, ты умерла у меня на руках, но лишь на миг, может, дольше. Спасибо, что вернулась.

— Ты очень хорошо целуешься, у меня просто не было шансов. Вообще никаких…

Закрываю глаза и позволяю ему повторить оживляющий поцелуй, мне жаль себя ту, прошлую, мне жаль моих мальчиков, но они сильные, взрослые, и справятся, в любом случае обратно дороги нет.

Неожиданно поняла, что больше нет той боли, с какой я вспоминала прошлое, страница перелистнулась и началась новая жизнь.

— Пожалуйста, никому не говори мой секрет…

— Это теперь и мой секрет тоже, я выкрал тебя с того света, никому не говори об этом.

— Не скажу.

Мы очень медленно поднялись, мокрое платье пришлось снимать и отжимать. И без пояснений поняла, что он меня задохнувшуюся, пыльную принёс на реку, надеясь, что вода и прохлада помогут. Но помогла его любовь.

Платье испорчено, мокрое, грязное, но не в рубахе же домой ехать, придётся подождать, когда ткань хоть немного подсохнет:

— Пусть чуть полежит на кустах, высохнет, а мы отдохнём, а потом домой.

— Как скажешь, милая, но сможешь ли на коне? Может тебя на руках отнести?

— Ну нет, ты устанешь, а дома дел полно, — прижимаюсь к его сильной груди и замираю, согреваясь и окончательно принимая данность.

Платье немного подсохло, да и нижняя рубаха тоже. Я с помощью мужа оделась, заплела растрепавшиеся волосы и снова обняла его.

— Ты мой якорь в этом мире. Мне пока тяжело, я чувствую боль родных, где-то там далеко, и это очень тяжело. Мне нужна твоя поддержка в эти дни, очень нужна.

— Не только в эти дни, мы же на всю жизнь, надеюсь на долгую и счастливую. Держись. Понимаю, как тебе сейчас тяжело, но ты нужна нам, очень нужна.

— Я знаю, потому и вернулась.

Данила не выдержал, и снова меня поцеловал, нежно, ласково. Согревая жаркими руками моё тело. Кажется, нам сегодня ночью придётся спать вместе, потому что я боюсь закрыть глаза и уснуть навсегда. Без мужа со мной вполне может произойти такой печальный казус.

Петрович осторожно подсадил меня на гнедого, сам взял под уздцы Изумруда, и мы медленно пошли домой.

— Скажем, что я испугалась собак и упала в воду…

— Так и скажем. Но собак придётся обезвредить, жаль, хорошие охранники, но они перешли грань, больше людям не доверяют, очень жаль.

— Посмотрим, может, по отдельности они ещё смогут службу нести. Но в одиночку на лесопилку пока наведываться нельзя. Ой, завтра солод отжимать, слушай, а что, если нам пресс сделать, на ручку надавил и прижал, а жидкость будет стекать в ведро или в кувшин. Мы так в разы ускорим этот муторный процесс. А лесопилка нам нужна для дров, и вот ещё, опилки очень полезная вещь. Первое, можно сделать небольшую коптильню, нам мяса много надо. Второе если здесь есть залежи глины, то смешивая её с опилками, можно сделать недорогой и энергоёмкий строительный материал, в смысле, кирпичи. И конечно, пиломатериал…

Говорю, говорю…

Муж осторожно задрал мою юбку, взял меленькую, ступню в свои крепкие, жаркие руки и поцеловал коленку.

Вздрагиваю, боже, вот это меня проняло жаром, по всему телу пробежала волна желания, смотрю на него и улыбаюсь…

— Только за этот список, я тебя готов на руках носить, это сколько же потрясающих идей в твоей прекрасной головке, моя волшебная жена-фея из другого мира…

— Ой, на наш век хватит, ещё взвоешь, скажешь, что надоело, и хватит работать в поте лица.

— А если не работать, тогда что? Скучать, ну нет, скучать мы не будем. Ты, главное, не забудь идеи, всё пригодится.

И снова поцелуй в коленку…

Бр-р-р, как приятно-то…

Глава 31

Пережить свадьбу

Ночью я пришла к мужу под бочок, обошлось без роковых стонов, но спать без него, особенно в эти дни, я не могу. Закрываю глаза и липкий ужас начинает душить, увещевать и требовать вернуться туда, где мне самое место, уж не знаю, куда именно, в ад или рай, но явно какие-то недобрые силы не желают меня здесь видеть.

Сами ошиблись, а я крайняя?

Решила не сдаваться и бороться за свою новую жизнь всеми доступными способами, например, обережными объятиями Петровича:

— Милый, потерпи, мне пока очень тяжело, очень. Закрываю глаза и кошмары. А ты меня обнимаешь, согреваешь, вдыхаю твой запах солнца, реки, и словно оживаю. Держи меня…

Шепчу в ночи и засыпаю, уж не знаю, как он вытерпел эти жаркие ночи. Но сдержался, сам понимает, что любое неосторожное действие и меня может унести в неизвестность.

Так, мы и прожили недели до свадьбы.

Днём работая за троих, чтобы устать до невозможности, а ночью борясь с моими кошмарами.

А потом я посчитала и поняла, что именно в день нашей свадьбы, буквально перед Петровым постом, сорок дней с момента нашей с Наташей гибели.

Решила, что мужу об этом не скажу. Не хочу его накручивать, если богу что-то угодно, то тут уже ничего не изменить.

Но на всякий случай я ускорила начатые дела, мы успели все юридические дела закрыть, и Мишу вот-вот объявят официально сыном Даниила Петровича. И княгиня уже все бумаги написала, подписала и отправила куда следует, чтобы лишить пасынков своего благоволения и чинов, бастардами родились, такими им и быть.

Мы даже умудрились помириться с Марком Тимофеевичем. Объяснили ему ситуацию с бандой и пришли к выводу, что нам, как соседям общаться нужно по-дружески. И пока мы строим добротную конюшню, он забрал к себе Фрейю и Изумруда, подлечить пищеварение, зубы почистить, от паразитов пропоить травами, копыта поправить, у него отличный мастер-кузнец. И после всех СПА-процедур попробовать свести нашего красавца с перспективными кобылками. Если получится, то за каждую случку Марк нам по пятьдесят рублей заплатит. Это очень большие деньги, считай, мы продали ему ещё нерожденных жеребят. Пусть Изумруд старается, раз уж последний в своём роду, то обязан преумножать потомство. В общем, кони, это такая забота, что можно целыми днями только ими и заниматься, а у нас пока на это дело не хватает рук и опыта.