Катнора. Сердце двух миров (СИ) - Кобзева Ольга

Но снова что-то пошло не так!

В какой-то момент что-то внутри словно дернулось, сбилось, и сила хлынула в камень полноводной рекой.

Одновременно с тем, как несостоявшийся артефакт раскалился докрасна и готов был прожечь все, чего бы ни коснулся, я вскочила на ноги и бросилась наружу. Снег почти сошел, но небольшие его островки еще встречались. Нагребла полные руки под радостные повизгивания волкодавов, решивших, что я вышла с ними поиграть. Оттолкнула наглые мохнатые морды и понесла снег в мастерскую.

С громким шипением небольшое помещение, вырубленное в скале, наполнилось паром. Камень и не думал остывать. И вот что с ним делать?

Слишком горячий, хотя и, кажется, стабильный. Но самое плохое – температура не поддается регулировке. Касаться раскаленного недоартефакта я не рискнула, а на расстоянии потоки слушаться отказывались. Они не поддавались совершенно. Если осветительного артефакта достаточно коснуться, чтобы потоки настроились на мага, то моя поделка отказывалась взаимодействовать со своим создателем.

Поразмыслив, решила выволочь камень наружу. Примерилась и так, и эдак. Походила вокруг с умным видом. Огляделась по сторонам в поисках того, что могло бы помочь с решением этой проблемы. Зачем Унгриму эта кривая кочерга понятия не имею, а вот мне сейчас пригодится.

Обмотав ручку ржавой железяки плотной тряпкой, стала выталкивать, перекатывать неудавшийся артефакт за дверь. Дело шло небыстро. Камень, раскаленный докрасна, плохо катился по земляному полу, цеплялся за каждую выемку, оставляя после себя грязные хлюпающие дорожки, а жар от него заставлял обливаться потом.

Что ж, эффект определенно достигнут – я согрелась.

Самое сложное было – прокатить камень мимо деревянной двери так, чтобы он ее не коснулся и не поджег.

- Не подходите! – наказала волкодавам, которые и не думали никуда уходить, караулили под дверью, а стоило мне показаться из-за нее оживились, засучили хвостами по мокрой земле.

На улице недоартефакт пришлось бросить прямо у входа. Не забыть бы про него и не наступить в темноте, - пыхтела я, изрядно взмокшая. Камень мгновенно растопил наледь у стен мастерской, утопая в получившейся грязи. Земля вокруг теплела и очень быстро, оставшийся плотный снег таял, обнажая землю.

Да уж, - осматривая сотворенное действо, размышляла я. Интересно, как быстро он остынет, чтобы хотя бы передвинуть его на другое место, подальше от входа.

Я все же попыталась выколупать раскаленный артефакт из грязи, потерпела неудачу и, крайне раздосадованная, вернулась в мастерскую, плотно прикрыв за собой дверь.

Стражники успели заскочить в последний момент. Улеглись прямо у входа и притворились спящими. Зыркнула на волкодавов, тяжело дыша. Злость и неудовлетворенность собой требовали выхода, но срываться на ни в чем не повинных псах я точно не стану!

Что не так? Почему не получается?

Я снова и снова прокручивала в голове формулу стабильного тепла, руна нагрева горела перед глазами. Я их не закрывала, но все равно видела перед собой только вязь нужной формулы. Раздосадованная неудачей, резко стукнула по стене мастерской, словно впечатывая в нее руну нагрева.

Из источника вырвался столп силы. Поспешно отдергивая руку, я уже знала, что опоздала. Магия, вырвавшись из источника, стремительно перетекла к кончикам пальцев, а оттуда в стену, по которой прокатилась серебристая искристая сеть. Она пронеслась от того места, где я прикасалась рукой, обогнула всю мастерскую и вернулась обратно, замыкая кольцо.

Неверяще я оглядывала творение рук, хотя, вернее будет сказать, своей несдержанности и импульсивности. Все стены мастерской превратились в один сплошной согревающий артефакт. Снова коснувшись, я почувствовала ровное мягкое тепло, исходящее от стен.

К моему невероятному облегчению, вязь силы на стенах была мне послушна. Как и в случае с осветительным артефактом, она легко откликалась на мое желание и охотно становилась холоднее или жарче.

Кажется, неосознанно, но все получилось!

- Работает! – прокричала я, переполненная эмоциями. – Я создала настоящий артефакт! Послушный! И, самое главное, работающий!

Неясное шебуршание привлекло внимание. Повернулась в сторону стола и обмерла. Яйцо, так и лежавшее все время в корзине, шевелилось.

За секунду преодолев расстояние до него, уставилась на невероятное чудо. Нет, в принципе, я знала, что яйцо живое, но все вокруг были уверены, что оно давно окаменело. И что теперь?

Яйцо снова шевельнулось, послышался скрип. Его поверхность вдруг покрылась сетью тончайших трещин. Я затаила дыхание. Сквозь напряженную тишину мастерской послышался тихий, царапающий скрежет. Перед глазами явственно встала картина, как крошечные коготки пробуют на прочность скорлупу изнутри.

Трещины поползли дальше, расходясь от одной точки, где появилась едва заметная вмятина. В ней что-то ворохнулось, толкнулось, и наконец крошечный клювик пробил первый осколок. Сначала показалась мордочка - влажная, приплюснутая, с двумя широко посаженными янтарными глазами.

Следом - слабая, дрожащая лапка с тонкими черными коготками, потом ещё одна. Белесый детеныш выбрался из скорлупы, неловко шлепнувшись в солому корзины, все еще залипший в пленке.

Дернулась помочь новорожденному, все еще не веря, что это происходит на самом деле. Велькар. Настоящий. Живой. Детеныш был не больше кошки, теплый, серебристо-белый, с тонкой чешуей. Ряд крохотных шипов тянулся вдоль хребта, от затылка к крохотному хвосту. На плечах угадывались складки - будущие крылья, пока еще хрупкие и едва заметные.

Я не могла отвести глаз. Сердце билось где-то в горле. Детеныш пискнул тихонько, сипло и потянулся ко мне, водя в воздухе мордочкой.

Стоило мне коснуться новорожденного, как тут же в голове пронесся какой-то образ. Он буквально ворвался в сознание, на миг заместив мои собственные мысли. Понять я ничего не смогла, слишком скоротечным был контакт. Почесала руку повыше локтя, натыкаясь на какую-то шероховатость. Подумать, что это, времени не было, я вся была поглощена детенышем.

Потрясенная, бережно взяла ящера на руки, освобождая от налипшей скорлупы и вязкой слизи, чувствуя почти материнскую нежность к новорожденному созданию. Оглядывала его со всех сторон, прижимала к себе, даже поцеловала длинный вытянутый носик. Красавчик! Как есть красавчик!

- Интересно вот только, чем же мне тебя кормить? – задумчиво спросила вслух, рассматривая серебристого малыша.

Глава 31

Собственно, в тот день ничем иным я больше заниматься так и не смогла. Пыталась расшифровать образы, которые посылал мне детеныш, выбирала ему имя, вспоминала все прочитанное об этой расе, но, к собственному ужасу, так и не вспомнила, чем же эти ящеры питались!

Логично предположить, что они хищники, но когда я предложила детенышу мясо, он не стал его есть. Повел любопытно носом, втянул запах крови, и тут же отвернулся.

Сырое мясо – ужин Лар и Риш, который приносил каждый вечер какой-нибудь гном по поручению старосты Гаррима. Торин принципиально не проявлял участия к, как он считает, предавшим его животным.

Следом в ход пошло молоко. Оно у меня всегда было, тетушка заботилась, чтобы хотя бы молоко с пирогом но я съедала, засиживаясь в мастерской. К молоку детеныш принюхивался тщательнее, но все равно отвернулся, не проявив интереса.

Откуда-то в моей голове нашлись сведения, что вылупившиеся птенцы могут поклевать скорлупу или что там еще остается питательного от яйца, и я решила вернуть велькара в корзину.

Детеныш уютно завозился в теплой соломе, потоптался, попринюхивался, а потом просто свернулся клубочком и уснул, не проявив даже малейшего гастрономического интереса ни к скорлупе, ни к дурно-пахнущей слизи, которой осталось на стенках нижней части яйца, почти не повредившейся, в достатке.

Оставлять безымянного пока детеныша одного мне не хотелось, но все же следовало придумать, чем его кормить, а для этого нужно идти к Доре или Гарриму. Мне кажется, если кто и может мне помочь, так это староста. Он прожил длинную жизнь, учился в Элесваре, авось и подскажет, чем накормить маленького ящера.